Притяжение
Шрифт:
Несколько секунд Соня просто недоуменно хлопала ресницами, а потом вскочила, задевая ногой ножку стула, подлетела к нему и, обняв, зашептала:
– Спасибо! Спасибо вам огромное! Вы не представляете, как нам нужны эти деньги! И квартира тоже нужна! Куда же мы без квартиры?! Теперь Сереже сделают операцию, и, может быть, он хоть немного еще поживет! Ну, надо же! А я уж совсем отчаялась! Спасибо… Спасибо вам! – повторяла, как заведенная, и то еще сильнее стискивала его руками, пряча лицо на груди, то отстранялась, чтобы заглянуть в глаза, и тогда ее хаотичная речь обрывалась. В один из таких моментов его желудок громко заурчал. Амир ведь так и не успел поесть! Вот же черт!
– Ой! – сказала Соня. Как сова, хлопнула глазами, будто стряхивая наваждение.
–
И он остался на ужин.
Глава 7
Боль - первое, что Соня почувствовала, придя в себя. С трудом разлепила глаза – невысокий белый потолок, холодные кафельные стены и яркая, совершенно ненормально яркая лампа… Господи, не много ли света? Соня зажмурилась в попытке вспомнить, как она попала в это странное место.
Авария! Она попала в аварию! А теперь, должно быть, находится в больнице! Соню охватила паника. Она дернула руками, ногами, чтобы убедиться… да бог его знает, в чем? В том, что эти самые руки и ноги на месте, и едва не закричала. Стиснула зубы, осторожно приподнялась. Похоже, что ничего критического. Нога на вытяжке, рука в гипсе, и почему-то очень сдавлены ребра. Здоровой рукой Соня провела по телу. Обнаружила тугую повязку. Не потому ли ей так тяжело дышать?
От двери послышался какой-то звук, Соня повернула голову.
– Очнулась! – молоденькая медсестричка едва не подпрыгнула на месте и, высунувшись в приоткрытую дверь, что есть сил, заорала: - Михаил Львович! Ковалевская пришла в себя!
Господи, да что же так громко? Разве можно так орать? Так светить, так…
В палату вошел низкий щуплый мужчина. Ну, может быть, не такой уж и низкий, но точно ниже Сони. На целую голову.
– Добрый вечер, я – ваш лечащий врач. Филатов Михаил Львович.
– Фамилия обнадеживает, - слабо улыбнулась Соня. Доктор юмор оценил!
– Говорящая фамилия, правда? – закивал он головой, улыбаясь, и зачем-то проверил пульс. По старинке. Обхватив широкой ладонью Сонино тоненькое запястье. – И вам это знакомо, наверное, как никому…
Да уж! Вообще-то, когда маленькой Сонечке, тогда еще безымянной новорожденной крохе, выбирали имя, к фамилии его никто не примерял. К чему угодно примеряли – к темным волосикам, серым глазам, но только не к фамилии, что, наверное, было бы как-то логичней. Опомнились, когда дружной толпой пришли регистрировать малютку в органы ЗАГСа. Боже-боже! Что тут началось! В истории, оказывается, уже была одна Софья Ковалевская! Бабушка с дедушкой, строившие относительно новорожденной внучки амбициозные, далеко идущие планы, в один голос запели о том, что негоже это двум Софьям Ковалевским в тесном научном мире быть. Мама пыталась, было, протестовать. Почему это сразу в научном? Вдруг Сонечка захочет быть балериной, ну, или какой-нибудь актрисой, на худой конец. Бабушка с дедушкой переглянулись и, покачав головами, отбросили такую мысль как несостоятельную. Ну, и правда. В династии ученых – балерина. Где вы такое видели?!
Поскольку Сониной маме выбранное имя нравилось очень сильно, отстаивала она его с энтузиазмом! Косясь на неодобрительно поглядывающую на них работницу ЗАГСа, шептала:
– Мам… Пап, ну, кто сказал, что Соня будет непременно математиком, а? Почему не лингвистом, как я?
– Ты еще скажи - философом, как её несостоявшийся папашка!
– Боже упаси! – воскликнула мама. Закусила губу, подумала маленько и вновь оживилась: - Но ведь есть еще физика, химия, биология! Ну?! Они с покойной Софьей Васильевной даже пересекаться не будут! Царствие ей небесное…
– К тому же та Васильевна по батюшке, - поддержала свою дочь Сонина бабушка.
–
Софья… Софья… - засомневался дед, порядком уставший от этой канители. – Лизка, а давай в честь Софии Ротару, а? София – это ведь почти, как Софья… Но интересней звучит!– А давай! – согласилась Сонина мама. И ведь как удачно! В честь певицы! Может и правда Сонечка в артистки подастся! Хватит с них уже ученых… мозги из ушей, - мечтала Елизавета Константиновна. Но её мечтам не суждено было сбыться. Мозгов у маленькой Сонечки оказалось едва ли не больше, чем у всей их семьи. А слуха не оказалось в принципе. Вот тебе и певица!
– София Юрьевна, вы меня слышите?
Соня моргнула, возвращаясь в реальность, качнула головой:
– Извините. Задумалась. Так что вы говорили?
– Интересовался вашим самочувствием. У вас перелом руки, ноги и ушиб ребер. Небольшие порезы, в том числе на лице. Но об этом можете не волноваться. Ими занимался пластический хирург.
– Ничего себе! Сейчас и такие услуги предоставляют?
Михаил Львович усмехнулся:
– В нашей клинике предоставляют любые услуги.
– В какой это - вашей? – Голос Сони слабел, она порядком устала. Во рту пересохло, и она едва ворочала языком.
– Вот в этой самой.
– Это что, не государственная больница? – без всяких эмоций спросила Соня.
– Нет! – обрадовался чему-то доктор, - это частная и, поверьте, очень хорошая клиника!
На ответ здоровья у Сони уже не хватило. Она еще успела подумать, с каких это пор пострадавших в авариях отправляют в наверняка дорогостоящие частные клиники, а потом провалилась в тяжелый, вязкий сон.
Ей снился бескрайний космос. Скопления звезд, спирали галактик. Она чувствовала вибрацию, как будто сквозь нее проходили волны – отголоски большого взрыва. Перед глазами мелькали формулы и уравнения. В голове проскочила важная мысль! Соня открыла глаза и потянулась к тумбочке, на которой у неё для таких случаев хранились блокнот и ручка. Но только лишь застонала от боли, вновь откинувшись на подушку.
– Черте что, - прокаркала Соня, злясь на невозможность записать осенившую ее идею. Ей бы хоть какой-нибудь карандаш, хоть клочочек обоев. В ее доме, например, все стены были исписаны! До того, как она нашла время сделать ремонт. А потом на новеньких, идеально отштукатуренных стенах писать стало жалко! И тогда Соня придумала неплохой выход из ситуации – растыкала по квартире, где только можно, клочки бумаги, ручки и карандаши, да так и спасалась.
А в палате – кафель сплошной… Да и писать нечем.
Соня прошлась взглядом по комнате. В ее машине была сумка! А в ней документы, и деньги, и карты, и ручка! У кого бы спросить?!
Очень вовремя дверь в палату открылась.
– Проснулись? Вот и хорошо! А я вам завтрак привезла.
Соня нетерпеливо кивнула и тут же переключилась на главное:
– Скажите, а со мной привезли какие-то вещи? Сумку, например…
Женщина осторожно установила перед Соней столик на ножках и радостно защебетала:
– Понятия не имею. Нужно спросить в приемном покое. Вы пока ешьте, а я сбегаю, узнаю.
Какое там «ешьте»! Соню подрывало от нетерпения! Она задумчиво водила ложкой по празднично-красивой овсянке, не какой-нибудь жиже, а вполне себе пристойной каше с щедрым куском сливочного масла и лесными ягодами!, думала о своем и бормотала:
– …при учете, что скорость отклонения гравитационных волн от скорости света отличается… отличается в пределах от минус трех, умноженных на десять в минус пятнадцатой степени до…