Приватная жизнь профессора механики

В среду вечером я иду к Тамаре-маленькой и остаюсь на ночь - это у нас обговорено, и если нет никаких препятствий, то остаюсь и на следующую ночь. В моём распоряжении остаются две ночи - с понедельника на вторник и следующая. Это на все непредвиденные случаи - встречи на 'конспиративной' квартире у Элика, поход к Моне или другим друзьям с ночёвкой и тому подобное. А бывает, что эти ночи я 'отдыхаю' дома с Олей.

В понедельник я снова в Контрольном Совете, конечно же, для того, чтобы видеть Тамару. Олег счастлив - я успеваю 'расчистить' завалы решений, накопившихся почти за месяц. Не оформить решение вовремя - значит потерять месячную премию. Как мы только ни хитрили, чтобы успеть вовремя!

Помню такой случай - завалялось одно дело и обнаруживается оно только в последний день. Сегодня решение должно быть отправлено, иначе - прощай премия. Что делать? Нужна какая-нибудь отписка. А заявка на изобретение называется 'Рюкзак'. Что это такое? 'Рюк' - это по-немецки 'зад', а 'зак' - мешок.

Роюсь в энциклопедическом словаре, торговой энциклопедии - нет такого слова. Может быть, есть 'мешок'? Нет, и 'мешка' тоже нет! А стало быть, нет и предмета, о котором можно вести речь. Такое предусмотрено в 'Положении об экспертизе'. Нет слова в словаре, значит автоматический отзыв заявки - не определён объект изобретения! Мы быстро строчим решение и регистрируем сегодняшним днём. Премия выиграна!

Автор, конечно, возмущён, - вы ребята, небось, с ума посходили, что такое 'рюкзак' не знаете? Мы отвечаем, что знать-то знаем, а вот в энциклопедическом словаре такого слова нет. Давайте ссылку, где мы можем прочесть, что такое рюкзак. Переписка идёт, на письмо - по месяцу, а премия капает! Но эти бюрократические тонкости к моей новой любви никакого отношения не имеют.

Наконец, вызываю Тамару в коридор. Уходим в тупичок у окна и общаемся. Оказывается, и отчество у неё подстать фамилии - 'Витольдовна', налицо скандинавские корни. Вот откуда картинка с сыра 'Виола'! Далее, Тамара разведена, у неё дочка - школьница-первоклашка, и она не хотела бы, чтобы дочка видела в гостях чужого дядю, поэтому и не пригласила меня в пятницу. Но в понедельник её из школы забирает бабушка и ведёт к себе на ночь. Так что сегодня, если я свободен, то могу зайти к ней в гости:

Счастье само лезет в руки, ведь в понедельник я - 'ничей'! Едем вместе домой к Тамаре, около дома у неё какой-то 'спецмагазин', где всё есть. Загружаемся и поднимаемся в лифте на восьмой этаж. Квартира двухкомнатная, отлично ухоженная - Тамара хорошая хозяйка! Пока я смотрю телевизор, Тамара мгновенно готовит красивую закуску. Открываю шампанское, и - тост за любовь! Выбираем за любовь до брака, до нашего, разумеется! Всё очень культурно, чинно и благородно!

Пьём на брудершафт (ведь мы до сих пор на 'вы') и целуемся. Тамара Мопассана читала и всё хорошо помнит, так что наивного восторга не было. В беседе с хозяйкой я жалуюсь на нехватку времени для работы. Перечисляю Тамаре, сколько книг опубликовал за последнее время, сколько изобретений сделал.

– Да, - удивляется она, - и где только ты время на всё это берёшь? А ведь ещё занятия!

– Сижу допоздна, - вру я, - до двух-трёх ночи, а в выходные - весь день. Втянулся в работу - и вроде бросать нельзя!
– не краснея, жалуюсь я. Скоро должна выйти книга 'Инерция', я тебе её подарю!

– А много ли за книги платят?
– невинно интересуется Тамара.

– За лист - около ста - ста пятидесяти рублей, - рассказываю, а когда вижу изумленное лицо Тамары, поясняю - за печатный лист, а это около 16 страниц в книге. Вот новая книга будет около десяти листов, значит гонорар - тысяча пятьсот рублей.

– Всё равно хорошо, это мой годовой заработок!
– подсчитывает Тамара.

Мне хочется выпить ещё, но Тамара убирает бутылку.

– Я так не хочу видеть тебя пьяным, весь шарм пропадает, - раскрывает своё кредо Тамара.
– Ты можешь сегодня не пойти домой?
– загадочно спрашивает она.

– Могу, я же свободный человек!
– гордо объявляю я.

– Тогда, если хочешь, можешь остаться у меня!
– шепчет моя красавица.

– Хочу!
– не веря в саму возможность этого, тихо отвечаю я.

– Тогда раздевайся и ложись!
– включая ночник и выключая верхний свет, шёпотом советует Тамара, - а я зайду кое-куда!

Она заходит в ванную, а я тем временем быстро, пожалуй, даже быстрее Луизы, раздеваюсь, и - под одеяло. Жду, сердце вылетает из груди. Наконец в сумерках появляется белое стройное тело, оно быстро движется к постели, и шмыг ко мне!

– Вот это женщина, - успеваю подумать я перед тем, как логическое мышление покинет мою голову, - всё нужное успела сделать, не то, что мои бестолковые 'дюймовочки'!

Тамара Витольдовна - фемина на все сто процентов - и красива, и умна, и сексуальна, и хозяйка хорошая, наверное, и мать замечательная. Одно только плохо - не переносит пьяных мужиков! Ну что ты будешь с ней делать, разве только обманывать, но это же грешно!

Предельное уплотнение графика

Я стал бывать у Витольдовны с понедельника на вторник, и это органически вписалось в мой график, тем более, после весёлой парочки 'Луиза-Маша' хочется чего-то культурного и возвышенного, в нравственном, конечно, смысле этого слова.

Вскоре мой график сделался ещё напряжённее. А произошло это так. Как-то во вторник после работы в ИМАШе состоялась пьянка. День рождения чей-то, или что-то ещё. Позвали меня, тем более вторник как раз для таких случаев и предназначался. Подошла Инна, которая опять простила мне всё. Оказывается, у неё произошёл конфликт с её армянином, которого Инна оставила у себя в номере, но потребовала не приставать к ней. Армянин не вынес такого садо-мазохизма и устроил скандал. А мы с Луизой и Машей были так заняты, что, в отличие от всего пансионата, даже не слышали об этом.

Когда выпили прилично, Инна решила познакомить меня с ещё одной её подругой, на сей раз из ИМАШа.

– Она умница, кандидат наук, старший научный сотрудник, может, ты слышал - её фамилия Ульянова, Лика Ульянова:

– Ульянова, - переспросил я, холодея, - жена генерала Ульянова?

– Ты что, знаешь её мужа?
– поинтересовалась Инна.

– Знаешь, мы с ним - дальние родственники; но Лика пока не знает об этом. Инна, я очень хотел бы познакомиться с Ликой!

Инна сбегала и привела бледную худенькую женщину лет тридцати пяти. Она чем-то напоминала монашенку - строгое выражение на красивом, как из мрамора изваянном белом лице, чёрное платье с белым воротничком, гладко причёсанные русые волосы.

Взгляд её почти постоянно был устремлён 'долу':

– Ну и жена у этого кобеля-генерала, - подумал я, - монашенка нетронутая! Может генерал, как тот Коридзе, 'в нэволе нэ размножается!'.

– Я хочу выпить за нашу Лику Мизинову!
– провозгласил я тост, поскольку меня выбрали, как обычно, тамадой.

– Я - Ульянова!
– серьёзно поправила меня Лика, видимо, не очень знакомая с Чеховым.

– Ещё лучше, - вдохновился я, - за Лику - родственницу вождя! Она столь же красива, как и умна, она - мечта Данте, Петрарки, а если говорить о присутствующих - то и моя!