Привет, Собеседник!

Получается, что мы с тобой как частица и античастица. Идентичные, но с небольшим отличием. И в то время как тебе все в основном «угрюмисто», мне все в основном «улыбатисто».

– И начинаемся мы оба на букву «У»…

Со и Лу. ОН и ОНА. Частица и Античастица. Каждое утро поворачивающие ручку двери своей палаты. И выходящие в жизнь. И возвращающиеся вновь. В те декорации, которые имеют место быть на данный момент данного периода их жизни.

И в ЕЕ палате сейчас, к примеру, было больше бохо и цвЕта. Ручка с тетрадкой. Лаптоп. Астрологическая программа «Sotis». Вокал. Скользящий график. Свобода творчества. А в гардеробе в основном комбиз юбка-брюки. Свободно. Удобно. Красиво. И настоящее при этом всегда так реально. А прошлое так сноподобно.

– Прямо как наказание Вечным Пробуждением из этой самой книги [4] . Только там из кошмара в кошмар. Я же грешить не буду. Но все равно жутковато. И увлекательно…

Ладно. Пойду я. Восвояси. Свисти, если вдохновишься на разговор. Только громко.

И с открывающейся ручкой двери за кадром послышался звук сливающегося бачка. Ибо вода все смывает. А далее Шум Океанских Волн. Потому что Лу все еще любила романтизировать и приукрашивать.

4

Нил Гейман «Песочный Человек. Прелюдии и ноктюрны».

Поможем друг другу и помрем

– Слушай, Со. Посмотрела фильм один. И что-то меня в нем зацепило… Либо это есть. Либо этого нет…

Сколько сторон мы видели с моими близкими друзьями друг у друга? И знаешь. Здесь же нам удалось полюбить и красоту, и уродство друг в друге. Ничего не требуя взамен и не ожидая. И никто не делает прогнозов до конца жизни. И все просто происходит. Как-то происходит. Само собой.

Либо это есть. Либо этого нет. И никто не боится отпустить как можно дальше, чтобы при этом пропала связь. Никто не подрезает друг другу крылья. Не пытается поработить. Подмять под себя. Свободный полет. Красивый. Исполненный любви и взаимопонимания.

И я уже говорила тебе однажды, что красоту дружеской любви я ощутила. Красоту своей к кому-то тоже. Но знаешь, интересно было бы пронаблюдать такую же красоту и в партнерских отношениях. Без ошейников. Кандалов. Без страха потерять. И ожидания, что это навсегда. И пусть это будет настолько продолжительно, насколько лучше для нас. Страшно. Как будто на пороге пустоты. Без планов. Без зацепок. Но, наверное, так и можно ощутить полет. Оставляя естественности течь своим чередом и пропуская этот поток через себя. Не теряя. Не подавляя. Проявляясь. Переливаясь. Меняясь. Переворачиваясь в воздухе. И больше не боясь разбиться. Потому что скалы и страх одиночества врозь или вместе могут оказаться всего лишь еще одной иллюзией. И зачем же жить, если не позволять любви проявляться в дружбе, в наблюдении природы, в отношениях, в родительстве, в возможности быть дочерью. И позволить себе быть таким, каким ты ощущаешь себя сейчас. Сейчас. Сейчас. Разные оттенки. Многочисленные и бесконечно прекрасные…

И тот мир, который… Мой мир. Который сейчас. Наверное, именно тем и отличается, что в нем уже совершенно необязательно делать что-то ради другого человека. Будь он хоть другом, хоть любимым, хоть совершенным незнакомцем. Ибо кто знает, будет ли в этой благородной жертвенности хоть что-то от любви. К другому… Она здесь выражается несколько иначе теперь… В том, чтобы другому не мешать. Жить. Дышать. Самовыражаться. И самопроявляться. И быть в обществе друг друга до тех пор, пока имеет место быть это непостижимое и взаимное притяжение между. Не сажая друг друга в тюрьму собственных ожиданий. Из страха. Но разжимая кулак в раскрытую ладонь. Ибо только так, наверное, и может случиться самое крепкое рукопожатие. И самая искренняя связь…

– Ты все еще веришь в любовь?

– Конечно. И я все еще собираю ее оттенки. И знаешь, красивый букет получается, между прочим.

– И что делать ты будешь с этим букетом?

– Ничего. Он просто растворится в неизвестности. Вместе со мной.

– И в чем смысл?

– Да ни в чем, наверное. Просто если ты и я возьмемся собирать букет, то вряд ли они у нас получатся похожими.

– А зачем вообще нужно собирать букет?

– Не знаю. Не нужно. Просто как-то так происходит. У меня. Ты когда-нибудь выезжал за город, в лес, с группой людей?

– Случалось.

– Может, это что-то вроде этого. Кто-то становится лидером и организует других. Кто-то выбивается из общего числа. Кто-то за кем-то бегает. Кто-то от кого-то убегает. Кто-то просто прогуливается. Кто-то у костра байки травит. Кто-то смеется. Кто-то на гитаре играет. Кто-то поет. Кто-то пьет. Кто-то ест. Кто-то в своем воображении сжигает этот лес до тла. Кто-то, наоборот, думает, как сделать так, чтобы лесу этому все разрасталось и разрасталось. И я в этой прогулке явно тот, кто закрывает глаза и чувствует мягкость травы под ногами. И журчание ручья неподалеку. И запахи. И звуки. И прислушивается к пению птиц. И к шелесту ветра в кронах деревьев. А потом открывает их, чтобы просто понаблюдать течение или полное отсутствие движения облаков. И чему я научилась? Да ничему вроде бы. Может быть, помогла разжечь костер или просто понаблюдала за тем, как это делают другие. У кого это лучше получается. Может быть, немного попела. Задушевно. Записала несколько наблюдений. Пообщалась немного. Ни о чем и обо всем. Может, кого-то даже накормила. Или угостилась сама. И пусть даже так ничему и не научилась. А просто прогулялась. Собирая свой нехитрый букет. И, может быть, даже не срывая цветов…

Благодарю, Любовь,за все, что мне, наивной, показалось…Взбираясь на гору, все глубже погружаюсьтуда, где с каждым шагом остается меньше слов,где посреди земного хаоса ты светишь нежностью…Благодарю, Любовь…Уходят дни, мгновения, вплетая свой узорв Очарование перетекающих событий – горсткойполудрагоценных самоцветовна фоне твоего величия… закатов и рассветовне счесть В попытке дотянуться вновь и вновь,я столько раз срывалась к твоему подножию,но ровно столько же сияла новой гранью…Благодарю, Любовь!У этой пустоты особый вкус и запах,все особо, когда ты невесома,даже пусть под тяжестью тревог.Песчинки в океане смелостью штриховрисуют Танецпод давлением потока,приводит к самовыраженью между строк…и где-то между тишиной и словом,что одному покажется на первый взгляд суровым,я все-таки благодарю тебя,благодарю, Любовь.

– И поклон такой.

– Я и поклонилась. Всем четырем сторонам. Когда была на участке. Поблагодарила и попрощалась. И с домом, и с землей.

– А что ты там делала?

– Знакомила Там с Тем. Находящим всех тех, кто покупает и кто продает. Так что, дай Бог, очень скоро дом удачно продастся. И в нем заживут те, кому он изначально и предназначался.

– Кто-то воспользовался вами.

– Ну, мы все так или иначе друг другу помогаем.

– Поможем друг другу и помрем.

И далее. ШумОкеанскихВолн.

Шахматная доска

– Слушай, Со. Ты не спишь случайно?

– Сплю, конечно.

– Врешь, конечно. Не напомнишь, как звали того хорошего человека, книги которого ты мне уже который раз советуешь прочесть? А, вот! Пнула память – и механизм с трудом, но сдвинулся на пару миллиметров. Только так и не вспомнила, как эти круглые с зубчиками называются. Которые один в другой. Служат для передачи движения. И если кто-нибудь когда-нибудь будет тебе говорить обо мне как об инженере, можешь смело показать этому наивному человеку это сообщение. В общем, вспомнила я его имя. Джед МакКенна.

– Круглые с зубчиками?

– Шестеренка! Ура!.. Видел бы ты при этом количестве восторга мое лицо по ту сторону экрана. Легкий намек на улыбку на каком-то отупевшем от неполноценного сна лице.

– Я сам не лучше.

– Вах!

– Шах. И мат. Вчера представил себе игру в шахматы. Но в которой не две вражеские армии. А два союзника. Подумалось, что это была бы самая скучная игра в мире.

– А может, на одном уровне враги, а на другом помогающие в чем-то друг другу союзники?