Привет, Собеседник!

Наблюдение 2. Но в чем моя роль? Я просто пела. Сама по себе. Получала, так сказать, кайф. И потом вдруг слышу – поет. Интересное такое ощущение. Как будто кто-то не говорил, не говорил и вдруг заговорил. Вдруг. А голос такой красивый. Который до сих пор не мог себя постичь. Прятался. И все потому что когда-то поверил в обратное. Поверил. Обществу. Которое так и норовит прижать хвост райской птице. А тебе просто повезло рядом оказаться. И стать свидетелем тому, как цветок-то все равно раскрылся. И удивился собственной красоте. Как волшебство. Как дар. А ты не сорвала, не наступила, и лепестки вручную раскрыть не пыталась. Просто жила своей жизнью и наблюдала, как рядом протекает другая. Признавая. Уважая. И почитая. Ее естественное течение. Совсем не пытаясь что-либо с ней сделать. А просто позволяя ей течь своим чередом. Это ли не красота? Это ли не любовь?

Наблюдение 3.

Интересно, как работа над малым отражается на большем.

Знаешь, ведь у меня раньше совсем не получалось петь двухголосие. В разных тональностях. Да и сейчас, признаться, тоже не особенно. Но уже хоть как-то. И вот когда стало хоть как-то, я и психологически стала более уверенной в себе. Это как. Несмотря на то что происходит вокруг, я все равно продолжаю пропевать свою партию. Свою мелодию.

Наблюдение 4. Общество.

И все-таки имеет общество тенденцию подавлять нашу индивидуальность. Нашу красоту. Собственную. Вне рамок, стандартов и концепций. Не любит оно нас. Как и мы, наверное, все-таки не любим себя. И друг друга. Сами являясь частью этого самого общества. Все что-то кроим, перекраиваем, ожидаем, пытаемся впихнуть в рамки своего мира или впихнуться в рамки чужого, переделаться под стандарты чьего-то понимания красоты или переделать других под стандарты нашего собственного ее понимания. Продыху не даем. Ни себе. Ни другим. Никому. А красота. Вот же она. В естественности…

Ты с дубом говорил?

– Говорил. И что ты пристала к обществу с этими своими красотой и глубиной?

– Мне просто нравится, когда люди отцепляются от мнения общества и знакомятся с новыми собой. А тебе нет?

– Мне все равно.

– А вот не настолько тебе все равно, раз ты с дубом разговаривал.

– А причем тут дуб? Он на кладбище был.

– А притом, что он тоже является частью той реальности, которую ты сейчас проживаешь.

– А-а. Как и все общество? Которое давит и угнетает?

– И как эта девушка сегодня.

– И как эти парни тут. В красном и синем. Тоже часть реальности.

– И, наверное, тебе самому решать, насколько ты позволишь ему тебя сожрать. Какие парни? Футбол?

– Ага. Думаю, если бы не было общества, не было бы и ощущения отцепления.

– Думаешь, именно для этого общество и необходимо?

– А как же. Ну не то чтобы необходимо.

– Но мне нравится мое ощущение свободы и большей уверенности своего мирка среди прочих других меня окружающих. Иллюзорно это чувство или нет.

– Ты только не забывай выражать свое признание существованию других мирков.

– Выражаю. Спасибо

– Вот-вот. «Спасибо» тоже можно говорить.

– Это «спасибо» было конкретно тебе.

– А мне-то за что?

– За то, что порою ты задаешь вопросы, от которых в моем мире наступает тишина. Довольно приятная.

– А скоро твой мир и вовсе затихнет. Навсегда.

– Потому что я усну и заткнусь хотя бы на какое-то время?

– Не так скоро я имел в виду.

– Сон – это маленькая смерть. Репетиция изо дня в день. Ладно. Пошла репетировать.

И далее. ШумОкеанскихВолн.

Ты уже звезда

– (Со.) Ты уже звезда.

– Я? Почему?

– По телевизору тебя увидел.

– Вах! И что я там делала?

– Пела.

– И меня было слышно при этом?

– Нет, не волнуйся.

И далее. ШумОкеанскихВолн.

И почему он тебе не нравится?

– (Со.) «Если бы Эйнштейн спросил меня, верю ли я, что луна существует только тогда, когда я смотрю на нее, я бы поинтересовался, почему он пытается выставить мой аргумент в смешном свете. Почему он предпочитает сделать соломенное чучело и атаковать его, вместо того чтобы обратиться к настоящему вопросу: существует ли такая штука, как объективное знание?

– С моей стороны было бы довольно смешно верить в то, что луна существует только тогда, когда я смотрю на нее, – сказал бы я ему.

– Именно так, – согласился бы он.

– На самом деле, – продолжил бы я, – я верю, что луна существует, так же, как я верю, что я человек, который смотрит на нее. Также я верю, что существуете вы, существует время и существуют арбузы. У меня нет ни одного доказательства существования всего этого, но я верю в это, потому что это реальность, и вот так она работает. Во что я не верю, так это в верование, я бы никогда не стал обращаться с истиной настолько бесцеремонно, чтобы приводить ее в замешательство с помощью видимостей, герр профессор.

– Пожалуйста, – сказал бы он, – зовите меня Альби.

– Но с другой стороны, – продолжил бы я, – вы говорите, что знаете, что луна существует, потому что видите ее, и это совсем другое дело. Свидетельства ваших чувств могут быть полезны в жизни, но едва ли соответствуют стандартам серьезной науки. Вот мой вопрос к вам: «На основе какого подлинного доказательства вы утверждаете, что луна действительно существует?»

Конец ознакомительного фрагмента.