Привет, сосед!
Шрифт:
— Тогда потом не дуйся, когда Габриэлла Демьяновна будет подавать школьный дневник на роспись родителей только мне… Алло, детка, оформи доставочку на ближайшее время…
Стреляя в меня глазищами, он воркует с оператором и самодовольно скалится. То ли моей реакции ждет, то ли действительно настолько придурок! Флиртуй с кем хочешь, ты мне никто!
Решив себя отвлечь, я покидаю диван, нахожу в ящиках письменного стола блокнот и ручку, усаживаюсь на стул и начинаю черкать эту отвратительную фамилию Борзых.
А зачем, собственно, мне после свадьбы брать фамилию мужа? Все равно мы разведемся. Это же не настоящий брак, а фикция. Каждый получит то, что ему надо,
Будь у ручки, сжатой моими пальцами, хребет, он бы захрустел.
Пиликнувшее на моем телефоне входящее сообщение воспроизводит перед моими глазами кучку родственников, пляшущих под балалайку на деревенской свадьбе. Опять кто-то прислал: «Совет вам да любовь!» Если это не прекратится, то скоро я начну получать советы, как мужика удержать: сколько детей ему нарожать, чем суп заправлять, что ему в трусы вшивать, какие обряды на новолуние, полнолуние и, в принципе, круглосуточно проводить.
— Тридцать пять косарей?! — слышу за спиной озадаченный голос Демьяна.
Оборачиваюсь через плечо. В одной его руке мой клатч, в другой — мобильник.
— Дай сюда, блин! — бросив ручку, подскакиваю со стула и забираю свои вещи.
Ну точно! Мне перевели зарплату. Надо хоть часть долга по коммуналке оплатить, пока его с меня принудительно списывать не начали.
— Как ты живешь на это? — недоумевает Демьян.
— Нормально, — ворчу, вернувшись за стол. — За тысячей рублей через полгорода не езжу. Еще и малоимущих борщом подкармливаю. Продиктуй свой номер, переведу тебе на карту половину за суши.
— Мой номер уже вбит в твою телефонную книгу, — лыбится Демьян.
Стиснув зубы, листаю контакты и нахожу «Мой герой».
— А почему не «Мой олень»? — язвлю и переключаюсь на приложение банка.
— Наставишь рога — стану оленем, — смеется он. — Не парь шкурку, Колобок. К этому номеру не привязаны карты.
— Я не собираюсь есть в этом доме бесплатно!
— А за мой счет? Вчера ты меня угостила, сегодня я тебя. Честно ж. — Он подходит к столу и заостряет внимание на исписанном листе блокнота. — Жуть какая.
— Да, отстойная фамилия, — вздыхаю я.
— Я про твой почерк, Колобок, — посмеивается он.
— Ты охренел?!
— Жуть, как красиво, — поправляется он, пятясь к двери. — Ты просто перебила меня. Не дала до конца озвучить мой мысленный восторг.
Хватаю со стола этот блокнот и запускаю в Демьяна. Тому везет: успевает выскочить за дверь, откуда доносится его веселый смех. Придурок!
— Обожаю, когда ты злишься, Колобок. У тебя так прикольно ноздри раздуваются. Как приутихнешь, спускайся в гостиную. Сейчас прикиды привезут.
Продолжая играть комедию, будто меня в этом доме ничего не напрягает, беру эмоции под контроль и выхожу из комнаты. Не спорю, особняк роскошный, изысканный. Я грезила о таком лет в тринадцать — в возрасте, когда все девочки мечтают о принце. Повзрослев, поняла, как дорог этот шик и блеск. И дело не в деньгах. Фешенебельность стоит слез, пота, крови. Всей этой мишурой прикрыта не самая лицеприятная сторона человеческой сущности. Достаточно взглянуть на главу семьи. Недаром говорят, рыба гниет с головы. Так что я ни за какие коврижки не соглашусь жить здесь!
Гостиную нахожу без труда. Оттуда слышны голоса и шорохи.
Застряв на пороге, наблюдаю за развешиванием нарядов
на передвижной стойке. Две девушки торопятся сообразить здесь подобие бутика, а Демьян тем временем грызет яблоко, развалившись на диване. Когда меня замечают, бежать прочь уже глупо. Поэтому я вхожу в комнату и здороваюсь с улыбающимися мне девушками.— Колобок, не знал твоего размера, поэтому привезли все от сорок второго до сорок восьмого.
— Надо было спросить, вдруг у меня пятьдесят шестой, — бурчу, поглядывая на яркие клоунские комбинезоны. — А нет чего-нибудь попроще?
— Мы много моделей привезли. Присаживайтесь. Скоро начнем.
Раз мы никуда не торопимся, а на кофейном столике уже разложены суши и роллы, я приступаю к обеду. Палочки даже не беру (не умею ими пользоваться), а вилок нет. Поэтому ем руками.
— Ты бы не налегала на острое, — советует Демьян, заметив, с каким аппетитом я уплетаю васаби.
— Я уже адаптировалась к острому. У меня сосед — тот еще жгучий перчик.
Он смеется, присоединяясь ко мне. Сначала распечатывает палочки и даже захватывает ими ролл. Но вдруг откладывает их и тоже начинает есть руками.
— А если бы я была царевной-лягушкой, ты бы вместе со мной комаров наяривал? — улыбаюсь, хоть и тронута его подходом к попытке подружиться со мной.
— Нет. Кузнечиков. Как мексиканец.
Ощущаю на себе взгляды девушек. Их явно смутило и мое платье не из брендовой коллекции, и мое поведение, и моя речь. Представляю, как они мысленно спрашивают, и что он в ней нашел?! Да ничего, кроме выгоды, успокойтесь, дамы. Как только получит свое, можете забирать.
Сразу после обеда я скучающе слушаю, что мне рассказывают о представленных нарядах. Попутно делаю для себя вывод, что никогда в жизни не пойду на модные показы. Три часа впустую! В итоге я выбираю домашний костюм для беременных, даже ничего не примерив.
— Ты больная? Это же почти пижама! — делает открытие Демьян. — Еще и с подсолнухом на пузе!
— Это солнышко, — улыбаюсь я, трогая мягкую ткань кофточки. — Мило же, Дем? Солнышко на беременном животике.
— Может, нам с тобой сразу застрелиться и не мучиться? В этом нельзя прийти на ужин Борзых!
— А что, там будут репортеры? Это обычный ужин среди домашних. Или вы собираетесь за столом, исключительно чтобы повыпендриваться друг перед другом? В таком случае я стану звездой вечера. — Беру костюм и направляюсь к двери. — Спасибо, девочки. Мой жених с вами рассчитается.
Я покажу этим толстосумам, в какой мере мне плевать на их мнение. Пусть знают, что меня не прогнуть и не сломать. Я ради наследства кривляться не стану. Из другого теста слеплена. Меня воспитала женщина, у которой яйца покрепче, чем у любого из мужиков. Так что папа еще почувствует себя полным кретином, когда узнает, на кого он нарвался.
— Ты почему такая настырная, а?! — Демьян врывается в комнату минут через пять.
— Я тебя не понимаю! — поражаюсь я. Гляжу на него исподлобья и размышляю, чем бы его по башке огреть? Но вместо этого поступаю более милосердно: кладу костюм на диван и скрещиваю руки, чтобы не было соблазна сжать кулаки. — Ты порываешься доказать своему папаше, что лучший сын, муж, отец и предприниматель на свете! Но продолжаешь плясать под его дудку! Самостоятельность от того так и называется, что ты сам принимаешь решения, где жить, как жить, что есть и что надевать! В вашем дворце заведено переодеваться к каждой трапезе. Окей, я согласна. Но надену я то, что мне нравится, в чем мне удобно, а не твоему папе, маме, брату, его жене или прислуге!