Привидения на цыпочках

Мама говорила:

– Я к компьютеру и подойти-то боюсь.

Папа ее утешал:

– Разные поколения. Мы с тобой таблицу умножения зубрили, нам с тобой бабушки на ночь сказки рассказывали, а они (это про нас) в виртуальном мире не только живут, они им еще и управляют.

В общем, Алешка управлялся с компьютером еще лучше, чем мама с мясорубкой. А Лёвик, у которого компьютера почему-то пока не было, проходил у нас «стажировку».

Странная это была дружба. Я видел, что Лешка этого Лёвика терпеть не может, но почему-то терпит. Изо всех сил. Он даже на его нахальные глупости улыбается. Правда, если бы Лёвик был поумнее, он в ответ на эти улыбки быстренько захлопнул бы за собой дверь и никогда бы у нас больше не появлялся.

Но вот однажды я вообще обалдел. Если бы я не знал нашего Лешку, я бы с ним, наверное, после этого полгода не разговаривал!

Дело в том, что я кое-что подслушал. Случайно. А может, и нет. Повышенный интерес к странной дружбе моего брата требовал и повышенного внимания к ней.

Когда приходил Лёвик и они с Алешкой развлекались в нашей комнате, мне приходилось делать уроки в папином кабинете. Не знаю почему, но дверь я плотно не прикрывал, и одно ухо у меня постоянно работало: о чем они там болтают?

И вот слышу…

Лёвик хвалится:

– У моего папы три машины. А у твоего?

Алешка как-то смирно и грустно отвечает:

– Ни одной.

– Вы бедные, что ли? Не умеете, что ли, жить? Папа говорит, что сейчас только дураки не умеют жить. И живут бедно. А умные люди вовсю богатеют.

– Нет, - вздыхает Алешка, - мы не богатеем. Наш папа не умеет жить. Он только работает и работает. Жуликов ловит.

Последнюю фразу он произнес со скрытым злорадством. Но Лёвик его не заметил. Он вообще туповат. Он как будто под скорлупкой жил, в раковине. Никто его не интересовал, кроме него самого. Ну и папы, конечно. Который вовсю передавал ему свой житейский опыт.

– А мой папа, знаешь, сколько зарабатывает!
– Тут я ничего не услышал, потому что Лёвик прошептал Алешке в ухо. А потом уже в полный голос похвалился: - К папе все время народ идет с просьбами.

– И чего они у него просят?
– ленивым тоном спросил Алешка.
– Денег?

– Нет. Всяких разрешений. Кому магазин открыть, кому место для строительства выделить.

– Он у тебя добрый, да? Всем разрешает?

Тут Лёвик расхохотался от души.

– А вот и не всем! А только тем, кто коробочку принесет.

– С конфетами?
– так же наивно уточнил Алешка.

– Ага!
– заливался Лёвик.
– С конфетами! С зелеными!

– Никогда зеленых конфет не ел, - признался Алешка.
– Даже не видел таких.

Тут Лёвик аж икать начал от смеха.

– У вас в семье все такие наивные?
– сквозь смех произнес Кошкин.
– Зеленые, Леха, это доллары.

– Твой папа берет взятки?
– притворно ужаснулся Лешка.

– Ты что!
– возмутился Лёвик.
– Разве это взятки? Это благодарность.

– За что?

– За то, что разрешил. А мог и не разрешить. Правильно? У нас денег - девать некуда! Все три холодильника деньгами забиты.

Невольно прислушиваясь, я уловил в интонациях Лёвика что-то взрослое. Будто он говорил с чужих слов, не своим голосом хвалился папиными достоинствами. Наверняка любит подслушивать, как и все мы. Папа Кошкин делился своими делами с мамой Кошкиной, а Лёвик мотал эту информацию на свой ус. Набирался житейского опыта от умных людей.

Я думал, что после такого разговора Алешка выставит Лёвика за дверь, да еще на дорожку вместо пирожка подзатыльник даст. Ничего подобного!

На следующий день он стал прихорашиваться перед зеркалом.

– Ты куда собрался?
– спросила мама.
– На свидание?

– В гости. К Лёвику. Им сегодня большой торт принесут. Надо же им помочь.

– Не нравится мне эта твоя дружба, - вздохнула мама.

– Мне тоже, - признался Алешка.

Но в гости все-таки пошел.

– Как тортик?
– спросила мама, когда он вернулся.

– Твои пирожки лучше, - тактично ответил Алешка.
– Во много раз.

А когда пришел папа, Лешка весь вечер приставал к нему со всякими дурацкими вопросами. Про взятки, например. И даже спросил:

– Пап, а ты бы мог взятки брать?

– Мог бы, - усмехнулся папа.
– Только мне их не дают.

– А жаль, - улыбнулась мама.
– Я бы себе хороший крем для рук купила.

– Пап, а что дороже - совесть или деньги?
– не отставал Алешка.

– Ни фига себе вопросик!
– как-то по-мальчишески среагировал папа. И даже присвистнул.

А мама высказалась еще определеннее:

– Дурацкий вопрос, Алексей.

– Понимаешь, - попытался объяснить папа, переглянувшись с мамой, - ты сравниваешь вещи, которые сравнить нельзя. Если у человека есть совесть, то он ее продать не сможет. А если он ее продаст, значит, у него совести и не было. Понял?

Алешка не ответил. А мама шепнула папе:

– А ты сам-то понял?

Папа в ответ усмехнулся. И сказал, опять скрываясь за газетой:

– Деньгами, наверное, можно измерить все. Все, что сделано человеческими руками, имеет свою стоимость. Кроме чести и совести.

Алешка вздохнул, и мы пошли к себе. И я услышал, как мама сказала папе грустно и вполголоса:

– Как быстро они взрослеют.

Мы уже улеглись. Я погасил свет. Алешка все еще ворочался и сопел. А потом вдруг спросил:

– Дим, ты бы каких родителей хотел: богатых или наших?

Я даже не удивился. И даже не ответил. А Лешка сказал:

– И я тоже.

И долго молчал. А потом вдруг:

– Дим, а ты знаешь, они очень похожи.

– Кто?
– Я уже начал задремывать.
– Папа с мамой?

– Кошкин и Кошкинд. Странно, правда?

Да, что-то затеял пацан…

А пацан не унимался:

– Дим, как бы нам с тобой ночью незаметно уйти из дома?

Вот тут я даже вскочил:

– Куда? В дальние края?

– Вот еще! На стройку. Надо кое-что там подглядеть.

– Кому надо?
– разозлился я.

– Всем. Честным людям.

Спасибо - объяснил.

– Знаешь, Лех, ты бы лучше своими шипящими занялся.

Алешка долго молчал, сопел, а потом спросил:

– У тебя совесть есть?

– Даже две, - буркнул я.

– Сколько стоит?
– Алешка встал и прошлепал ко мне босыми ногами. Поскольку я промолчал, он ответил сам: - Дим, нельзя жить просто так. Надо жить с пользой.

– А польза это борьба?