Прививка от бешенства

Новая истеричная вспышка смеха заставила подругу отказаться от намерения убрать с коленки длинноногую косиножку. Она постоянно промахивалась.

– Сейчас переоденусь, – коротко бросила я, решив отступать к машине задом. Собачий лай, донесшийся из зажатого в руке ветеринарши телефона, заставил меня повременить с отступлением. Наташка в один миг посерьезнела и, схватив косиножку за ногу, зачем-то пустила ее гулять по помидорам. Все мое внимание тут же переключилось на это ковыляющее насекомое. Пауков боюсь в любом виде, независимо от размеров. В данный момент он мне показался страшнее маньяка. Тем более что, взглянув на экран, Анна успокаивающе махнула рукой.

Звонил ее Летучий голландец. Разговор шел на английском, но Анюта иногда вставляла русские слова. Подслушивать было неудобно, пришлось сделать вид, что ничего не понимаю – как Наталья. Собственно, ничего такого личного, что могло быть нежелательным для посторонних ушей, разговор не содержал. Это подтвердила и по окончании разговора сама Анна. Прилет Питера в Москву планировался завтра в пятнадцать часов. Он, очевидно, просил Анну не беспокоиться и не приезжать в аэропорт. Его встретят русские компаньоны. К ней домой он доберется сам, тем более что ему сначала надо будет заехать на фирму, с которой он связан деловыми отношениями. Отъезд Анны из Москвы его серьезно расстроил. Договорились, что он выберет время навестить ее по месту отдыха.

– Откуда он узнал твой новый номер? – строго спросила Наталья, с помощью травинки заботливо переместив косиножку на широкий лист мать-и-мачехи. – Сиди, охламонка! В помидорах ноги переломаешь. Вот уж у кого ноги, в полном смысле, от ушей растут. У косиножек есть уши? – этот вопрос повис в воздухе. Анна отвечала на первый:

– Так я ему сразу сказала новый номер. Он же должен был сообщить мне о своем приезде. Даже не знаю, что теперь делать…

– А ничего. Только прятаться и получать от этого удовольствие.

Наташка деловито убирала остатки обеда в корзинку.

– Я думаю, что твой фоторобот уже висит на стендах с надписью «Их разыскивает милиция». У шастающего за нами по пятам маньяка подобного стенда нет, но и он тебя ищет. Летучий голландец тоже будет принимать активное участие в погоне за тобой. Кому больше повезет, тот и найдет в первую очередь. Сложнее всего удирать с Иришкой – у нее особые приметы на заднице.

– Я не собираюсь следить за дорогой задом! Если ты меня еще помнишь, мои глаза в другом месте.

– У меня хорошая память. И она мне подсказывает, что большую часть времени они у тебя не задействованы. А все потому, что существуют сами по себе – с отрывом от всего остального. Вот, возьми чистый пакет. Переоденься и сунь туда свой брючный батик, заодно пихни чехол с сиденья. Я попробую потом избавиться от всего этого абстракционизма. Ты даже и не притрагивайся.

Сунув мне в руки пакет, Наташка оглядела хозяйским глазом место пикника и осталась довольна:

– Если преследователи рванут по нашим следам, сдохнут с голоду – не оставляем врагам ничего! Даже мусор. – Она выразительно посмотрела на меня.

– Спасибо. Я тебя тоже очень люблю.

Обижаться не имело смысла. Наташкин язык, как и мои глаза, тоже живет сам по себе – в отрыве от умных мыслей в голове.

– Прежде чем отчалим, мне хотелось бы уточнить…

Нет, невозможно разговаривать на серьезную тему, когда на тебя смотрят, как на клоуна! Я замолчала, резко развернулась, уже не стесняясь своего вида, и отправилась переодеваться. А приводя себя в порядок, не стала экономить воду в пятилитровом пластиковом баллоне. Пусть потом мучаются от жажды мщения. Не поленилась даже вымыть сиденье и постелить на него вместо чехла Наташкино полосатое полотенце. Вылезать из машины не стала. Демонстративно парилась, не сообразив хотя бы открыть дверь. Не стала ее открывать и тогда, когда вся компания гуртом прибыла на посадку, делая прозрачные намеки на то, что лучше бы мне выйти – так будет удобнее загружаться остальным. А нечего было Наташке приобретать трехдверную машину! Я старалась не обращать внимания даже на Деньку, терпеливо ожидавшую, когда у меня проснется совесть. Она проснулась тогда, когда Анна с сыном собрались влезть через откинутое водительское сиденье, не заметив, что собака тоже решила последовать их примеру. Вот тогда я и распахнула дверь – исключительно для псины, вперед всех влетевшей в салон с другой стороны.

– Благодарю, но я – за рулем! Мне заходить отсюда привычнее.

Наташка, как ни в чем не бывало, привела свое посадочное место в рабочее положение и с довольным «Уф-ф-ф!» уселась.

– Ир, ты нам что-то не договорила. Я не имею в виду обидные слова. Просто спроси еще раз о том, что хотела узнать? Вдруг нам уже и бежать никуда не надо? Ань, представляешь, у Иришки удивительная интуиция. Даром досталась – подарок Всевышнего в комплекте новорожденной, – подлизываясь ко мне, громко сообщила она троице на заднем сиденье. Денька умильно зевнула.

В машине даже с открытыми окнами было невыносимо жарко. Я невольно потребовала немедленно трогаться с места. Дождавшись, когда колеса «Ставриды» перестали скакать по неровной проселочной дороге и коснулись шоссе, привычно поозиралась в поисках вишневого джипа и, не обнаружив его, успокоилась.

– Аня! – начала я довольно сурово. Она испуганно откликнулась, прямо как школьница, не выучившая урок. – Поднапряги память. Я уверена, ты не раз перебирала в голове все эти неприятные события, но ответа на вопрос, почему тебя преследуют, не находила. Отсюда и подозрения на бывшего мужа и даже в наш адрес. Вспомни, какие события, пусть и не очень значительные, происходили с тобой за последние месяцы. Чтобы сузить круг поиска, я хочу напомнить тебе фразу из самого первого сообщения: «Ты ни в чем не виновата, но тебе придется умереть». Поэтому не стоит перебирать всех хозяев, питомцы которых умерли от неправильного лечения…

– У меня от неправильного лечения никто не умирал! – возмутилась Анна.

– Хорошо, от правильного! – вмешалась Наташка. – Не перебивай Иришку! Женя, помоги мамочке вспомнить все, что было приятного в вашей жизни. А она пусть вспоминает неприятное. Допустим, протечку в квартире, в которой виноватых не найдешь…

– Не торопитесь, – перебила я подругу. – Если ничего существенного не вспомните, будем вспоминать вместе. А пока давайте перемоем кости всем близким вам людям.

– Мам, а как мы их будем мыть? Что ли как посуду? А они разрешат? Мне что-то не хочется их мыть… – Бедный ребенок перешел с шепота на жалобное нытье.

– Молчи, Женя. Это просто такое выражение, означающее «дать людям объемную характеристику».

– А они возьмут?

– Да кто бы их спрашивал! Вот козел! Тащится, как улитка, посередине дороги, не дает обогнать!

Наташка посигналила, потрепанные «Жигули» четвертой модели шарахнулись в сторону, подруга еще раз обозвала молодую девчонку за рулем «козлом» и прибавила скорость.

– Вот сейчас, Женечка, тетя Наташа дала водителю «Жигулей» чуть-чуть объемную характеристику, или, в просторечии – быстренько перемыла ему кости. Понятно, малыш? Дай я тебе поправлю футболочку, что-то она у тебя к подбородку задралась.

– Я сам! Мам, наш папа тоже козел! Помнишь, он пытался сломать нашу дверь? А когда его тетя Рената пустила, своровал в нашем холодильнике котлеты и съел!

– Ну-у-у, думаю, папа был не совсем козел, – смутилась Анечка. – Просто очень голодный человек.

– И часто он совершал такие набеги? Это было уже после разъезда? – поинтересовалась Наташка.

– Часто. У него были свои ключи. Он потребовал их для контроля за поведением Женечки в мое отсутствие.

– Нет, мам, он только кушать приходил.