Прийти, увидеть, покорить

— Давай помогу.

Ману, несмотря на то, что выше и крупнее меня, все же был гораздо слабее. Это я поняла на наших совместных тренировках. Парень ничего толком не умел, да что там, он абсолютно не был знаком с бойцовскими или воинскими навыками. Сейчас же он старался это исправить. Скованность в движениях мне прямым текстом говорила, что у моего друга неслабая крепатура. Я знала что так будет. Поэтому ограничивала длительность тренировки парня, да и нагрузку ограничивала. Но он не желал меня слушать. Прошлой ночью я застала его за самостоятельной тренировкой и вот результат. Сегодня ему больно двигаться.

Не слушая возражения я забрала тяжелый поднос и быстро пошла по лестнице наверх задав беспокоящий меня вопрос.

— Ты что-то узнал?

— Я же вам говорил, госпожа, на кухне такие вещи не обсуждают. Их, вообще, не обсуждают. Извините, но мне ничего не удалось узнать.

Поставив на столик поднос, я обернулась к парню, чтобы поблагодарить его, уже за то, что хотя бы попытался. Не его вина, что ничего не получилось узнать. Стоящий на коленях с поникшей головой Ману меня уже не удивил. Весь его вид даже не говорил, а кричал: Готов понести любое наказание. Меня когда-нибудь добьет фатализм местных с безапелляционным принятием любой уготовленной им участи без попытки воспротивиться или защититься себя. Интересно, здесь все такие, или это какой-то вселенский заговор, по которому меня должны окружать мазохисты со стойким суицидальным синдромом. Вот только Камал, да Виджей отличались от всех. Эти двое готовы бороться как за себя, так и за своих близких.

Окинув печальным взглядом коленопреклоненную фигуру, я заняла место у стола. Обедать одной не хотелось, а Дарха спала.

— Ману, заканчивай штанами пол протирать. Лучше присоединяйся ко мне.

Я смотрела с каким парень поднимался болезненно скривившись. Нет, с этим надо что-то делать. Он, конечно же, сам виноват, в том что с трудом может двигаться, но это не повод заставлять его мучиться и дальше, особенно если я могу облегчить его состояние. Думаю, он уже извлек свой урок из случившегося. И в следующий раз, если я ему скажу: достаточно на сегодня, это будет значит достаточно, а не что можно продолжить, но так чтобы я не видела.

Вместо того чтобы присесть рядом, хейджада принялся обслуживать меня, наливая в чашу травяную настойку из кувшина. На его лице читалась покорность с глубоким чувством вины и что-то еще, что я не могла понять. Парня явно что-то беспокоило. И уже не первый день. Узнать бы еще что.

— Ману, я попросила тебя присоединиться к обеду, а не быть официантом.

— Кем? — на меня посмотрели растерянным непонимающим взглядом. Вместо ответа я только махнула рукой.

— Неважно. Пообедай со мной.

Я хотела задать парню еще парочку вопросов и лучше это делать в непринужденной обстановке когда твой собеседник сидит напротив тебя, а не нависает над тобой.

— А ты с нашей охранной говорил?

Ману спокойно разместился за столом и принялся насыпать в свою тарелку из разных пиал еду. Хорошо хоть к этому уже их приучила с Дархой. Сидя со мной за столом они спокойно ели, не дергаясь и не вскакивая, чтобы подать мне очередное блюдо к которому я потянусь.

— Разговаривал, но они тоже ничего не знают.

— Неужели никто не обеспокоен пропажей Надкари и целого отряда воинов.

— Госпожа, их нет всего третьи сутки. Это не так много. Возможно, перед отбытием, господин отдал какие-то распоряжения на этот счет. Только мне об этом никто не скажет. Я же всего лишь хейджада из семьи шудр. Кшатрии никогда не опустятся до разговоров со мной. И тем более не будут отвечать на вопросы.

Отвечая, Ману нехорошо так ответ глаза в сторону сжав руки в кулак. Мне не понравилось его поведение. Неужели его кто-то обидел или оскорбил. Упрямо поджатые губы, говорили мне что я делаю правильные выводы. И это мне очень не понравилось. Не люблю, когда моих людей обижают. И неважно, физически или морально. Для меня неприемлем сам этот факт издевательства или унижения. Теперь уже я недовольно поджала губы. Но, решила пока не дергать парня, пусть спокойно поест. Чуть позже попытаюсь его втянуть в откровенный разговор. Сейчас же, наблюдая за подрагивающей рукой Ману, решила, что пришла моя очередь ему делать массаж.

Дождавшись когда хейджада насытиться, не терпящим возражений голосом потребовала, указывая на низкую софу, ну или что-то на нее очень схожее.

— Ложись.

— Что?

Парень удивленно посмотрел на меня, не понимая, что я от него хочу.

— Ты же наелся?

В ответ кивок головой и запоздалое:

— Да, госпожа.

— Вот и отлично, а теперь ложись. Ты еле двигаешься. Надо разогреть твои мышцы иначе завтра ты даже встать не сможешь.

Услышав мой приказ Ману испуганно посмотрел на меня, чуть слышно прошептав.

— Не надо госпожа, оно само, само пройдет.

— Ману, ты слышал в моем голосе вопрос? Нет? Не слышал? Это потому что там его не было. Я сказала, снимай свои тряпки и ложись. А в следующий раз будешь думать, перед тем как что-то делать. Если бы ты остановился когда я сказала, мышцы, болели ли бы все равно, но не настолько сильно. Так что давай, раздевайся и ложись. Быстро. Это приказ.

Поднявшись, парень посмотрел на меня с какой-то тоской и обреченностью, после чего быстро снял свою одежду, оставшись только в набедренной повязке. Увидев тело Ману, я, зло выругавшись, на несколько секунд закрыла глаза. Мне большого труда стоило взять себя в руки и хотя бы внешне оставаться спокойной.

— Кто это сделал?

На теле молодого парня било множество ссадин и кровоподтеков. Как свежих, так и тех, что уже заживали. А ведь всего чуть больше недели назад, когда Дарха приказала ему передо мной раздеться, ничего такого не было.

— Кто. Это. Сделал?

С еще раз повторила вопрос, с трудом сдерживая эмоции. Я готова была сию же секунду сорваться с места, чтобы найти и наказать того кто посмел сделать такое с моим другом.

— Госпожа, не надо, я вас прошу, не надо. Это ни к чему хорошему не приведет. Прошу вас, госпожа.

Ману бросился к моим ногам, обняв их и удерживая меня на месте. Я же поймала себя на том, что сжимаю подарок отца настолько сильно, что побелели костяшки моих пальцев.

Смотря на рыдающего у моих ног парня, сцепив зубы, так что они чуть не крошились, процедила сквозь зубы.

— Ману, это нельзя так оставлять. Ты меня понимаешь? Такие вещи нельзя оставлять без наказания.

— Госпожа, я вас прошу, не надо. Я вас прошу, пожалуйста, не надо.

Парень мертвой хваткой вцепился в мои ноги, рыдая и прося меня ничего не предпринимать. Но как, как такое оставить? Или он сомневается, что я смогу отомстить за него и наказать обидчика.

— Не сомневаюсь, госпожа, я в вас не сомневаюсь, я видел вашу тренировку с господином, — по-видимому последнюю фразу я произнесла вслух. — Но вам этого не простят. Ни те, кто это сделал, ни хозяин за позор. И мне он не простит, за то, что рассказал и не остановил. Я прошу вас госпожа. Не надо. Господин вернется, мы отсюда уедем и все закончится. Мы отсюда уедем и все опять будет хорошо. Как раньше. Все будет опять хорошо.

Интересно, он меня или себя успокаивает? Прикрыв на несколько мгновений глаза, я постаралась расслабиться. В одном Ману был прав, Надкари мое самоуправство не понравится. Не знаю как на мне, но на моем друге он точно отыграется. Если, конечно же, вернется. А мне очень не хотелось бы, чтобы парень страдал еще больше. Но все равно, оставлять все так как есть и позволять и дальше измываться над беспомощным слугой я не собиралась. А ведь он как раз несколько дней назад попросил меня научить себя защищать. До этого, у него такого желания не было. Хотя он прекрасно знал что я могу за себя постоять.