Приют горной девы

— Боюсь, но верю.

Его брови поползли вверх. «Как можно быть такой беспечной?» — читалось в его взгляде.

— Вы даже не спросите, кто я и что делал в горах?

— А вы хотите рассказать? — он отрицательно помотал головой. — Ну вот. Если захотите, то сами расскажете. Ладно, я пойду, — она забрала у него пустую чашку. — Вам необязательно уходить специально. Если хотите остаться — оставайтесь, я вас не гоню.

Комментарий к Часть 2. Боюсь, но верю

*Цитата Розетты Кристофер из аниме.

========== Часть 3. Угроза спокойствию ==========

— Не смотри и вообще уйди отсюда! — донёсся из коридора сердитый голос Аншеля.

Пальцы Азмарии соскользнули с клавиш, вызвав немилосердную трель. Она поморщилась и крутанулась на табурете. «Что там у них случилось? Ведь только что спокойно разговаривали».

Девушка быстрыми шагами приблизилась к двери и выглянула в коридор. Луи смеялся, запрокинув голову, а мальчик пытался вытолкнуть его из своей комнаты. У гостя был живой, заразительный смех, и Азмария сама невольно улыбнулась. «Для человека, который умеет так смеяться, не всё потеряно».

— Что случилось? — с любопытством спросила она.

Красного Аншеля как ветром сдуло. Дверь в его комнату мгновенно захлопнулась, и девушка перевела вопросительный взгляд на Луи.

— Я хотел посмотреть на его рисунки, а он разозлился, — мужчина виновато поскрёб затылок. — Наверное, я ему не нравлюсь.

— Не думаю, что это связано лично с вами. Он вообще не доверяет незнакомцам.

— Ещё как связано! — донеслось из-за двери. — Пусть не ходит где попало!

Луи хмыкнул. Было заметно, что он не согласен с обвинением, но в серебре его глаз Азмария прочитала: «Простите, вам я помешать не хотел».

— Не обращайте внимания, — шёпотом сказала она. — Он подуется и перестанет.

— Я всё слышу!

— Вот и сиди тихо, как мышка, — девушка собиралась вернуться к прерванному занятию, но мужчина остановил её неожиданным вопросом:

— Что вы будете делать после того, как закончите играть на пианино?

— Готовить обед, наверное. А что?

— Можно вам помочь? Мне неудобно, что я уже второй день живу у вас и ничего не делаю, к тому же мне скучно.

Картошка мелькала в руках Луи, как узоры в калейдоскопе, и Азмария без долгих раздумий доверила ему эту работу, а сама занялась морковью. Засучив рукава, она мыла овощи в железной миске. Вода от соприкосновения с грязным корнеплодом темнела, но девушку это не пугало.

— Где вы научились так хорошо чистить картошку? — будто бы невзначай спросила она. «Все знают, что это заставляют делать в армии. Интересно, как он выкрутится?»

— Меня мама учила, — чуть помедлив, ответил гость. — А где вы научились так хорошо петь?

— Разве я при вас пела?

— Вы довольно часто что-то напеваете себе под нос. Вот даже сейчас.

— А я и не замечаю, — Азмария смущённо улыбнулась. — Наверное, меня тоже мама учила. Я почти её не помню, но у меня в памяти сохранилась её колыбельная.

— Сочувствую.

Аншель с видом шпиона прокрался на кухню. Его выдал скрипучий пол, но Азмария никак на это не отреагировала. «Пусть играет в разведчика, если хочет».

— Что вы делаете? — спросил мальчик.

— Как видишь, готовим обед, Луи мне помогает. Сегодня будут отварные картофель и морковь.

— Я тоже хочу помочь!

Она выдала ему доску и ножик. Тук-тук — в одно мгновение очищенная морковь превратилась в горстку кружочков. Мальчик ехидно посмотрел на мужчину и стал резать ещё быстрее, но Луи не поддержал его игру: повёл плечами и продолжил работать в обычном темпе.

Когда овощи сварились, все сели обедать. Аншель демонстративно занял конец стола противоположный тому, за которым сидел мужчина.

— Луи, а вы откуда? — спросил он, когда его порция наполовину уменьшилась.

Бледные солнечные зайчики, чудом прорвавшиеся через громаду печи, заплясали по стенам, скользнули по кудрям мальчика и выступающему носу мужчины. Гость молчал.

Аншель повторил вопрос, и Азмария закашлялась, чтобы спасти положение, но когда и это его не остановило, пришлось вмешаться. Он обиженно засопел, но перестал задавать неудобные вопросы.

***

Прошло несколько дней. Азмария привыкла к присутствию Луи. Он часто предлагал свою помощь, но при этом не искал её общества. С его приходом в доме ничего не изменилось: девушка так же вставала с восходом солнца, молилась и учила Аншеля, жила по тому же распорядку. В горах это было единственным спасением от застывшей зимы.

Луи был как птица, как корабль в одном из безымянных портов. С его именем у неё прочно связалось понятие свобода, хотя он был далеко не свободен, этот бедный юноша, которого война сделала мужчиной.

Война… Лишь с его приходом Азмария поняла, что война реальна и уже идёт. Тихо и незримо для большинства людей на планете завелась машина смерти. Парни вроде Луи были винтиками, не больше.

Девушка не воспринимала его как врага. В её глазах он был человеком, который не знал, что делать дальше. Чутьё подсказывало: его спокойствие обманчиво. Каждый раз, когда он выходил на улицу, она думала, что он уже не придёт, но он всегда возвращался. Азмарии казалось, что он будто и хочет уйти, но что-то ему мешает.

Странным было его отношение к Аншелю. В его словах и жестах, обращённых к мальчику, сквозили неприязнь, усталость и сожаление. На его насмешки он отвечал не менее едким взглядом и улыбался, если получалось вывести Аншеля из себя, но при этом оберегал его. Это проявлялось в мелочах: он остановил мальчика, когда тот без прихватки сунулся к горячему чайнику, пытался помочь с задачей…

Азмария не понимала, чем это вызвано, но была уверена, что Луи не обидит Аншеля. «Скорее уж наоборот».

Мальчик с первого дня невзлюбил гостя. «Может, он ревнует Луи ко мне? — размышляла девушка. — В приюте детям не хватает внимания, а после отъезда остальных я почти всё время стала уделять одному Аншелю, потом появился Луи. Но я не так уж много с ним общаюсь».

Она не забывала про монашеские обеты и искренне опасалась, как бы не влюбиться. В монастыре часто повторяли: «Враг не дремлет». Дело было даже не в самом Луи, а в обстановке — уединённый домик, горы, пушистый снег и огонь в очаге. Тоже по-своему романтика. Маленький Аншель стал для Азмарии воплощением совести. Во многом благодаря ему штиль не грозил перерасти в бурю.