Приют изгоев

Ближе к вечеру Абраксас выволок во двор свой шар.

– Ветра здесь не бывает, – сказала Аойда тревожно.

– Ночью-то? – ответил Абраксас. – Ты что, не помнишь, как было, когда мы ночевали в пустыне?

Аойда не стала спорить.

Абраксас весьма смутно представлял себе устройство и способ управления теплонадувным шаром, или, как его еще называли, «рыбьим пузырем» (принцип его действия был заимствован у таласар), но другого пути уйти отсюда и остаться в живых не было. Задумав побег, он заранее обдумал все возможные варианты и остановился именно на таком, единственном.

Вместо корзины он привязал к своему «рыбьему пузырю» большой плетеный ларь, который нашел в одной из комнат, – только крышку оторвал. Вместо горелки пристроил над корзиной один из больших светильников из сокровищницы, которые – он в этом специально убедился – загорались, стоило к ним приблизиться человеку, находясь и вне ее стен; правда, никто не мог знать, как долго продержится магия по мере удаления «пузыря» от замка, но даже если и не долго, то хотя бы часть пути им доведется пролететь, а не идти пешком. К корзине подвесил несколько небольших, но увесистых мешков в качестве балласта.

И начал надувать его теплым воздухом.

Аойда хотела ему помочь, но не знала как, поэтому она просто собрала в узелок некоторые вещи и некоторый запас пищи и взяла большой серебряный кувшин с плотно притертой крышкой, куда налила воды. Абраксас кивнул и погрузил припасы в корзину.

Неожиданно, когда шар, больше напоминавший в неумелом исполнении Абраксаса просто бесформенный мешок с горячим воздухом, уже рвался в воздух, появился Пройт. Он приблизился к стоящему под шаром Абраксасу и спросил без выражения:

– С таким громом сюда шел, а теперь сбегаешь?

– Не столько шел, – поправил Абраксас, – сколько меня сюда тащили. Теперь тот, кто тянул меня, умер, и оставаться здесь я не намерен. Не для меня это райское место.

Пройт пожал плечами, и, не говоря больше ни слова, отошел.

Аойда, чувствуя себя не очень ловко, спросила:

– Мы… мы улетаем только вдвоем?

– Похоже, да, – ответил Абраксас. – Твой приятель, кажется, предпочитает остаться здесь. Или ты хочешь захватить кого-то из прислуги? – заметил он. – Я лично предпочитаю, чтобы они держались от нас подальше даже сейчас. Они слишком долго жили под властью Книги.

В самом деле, замковая прислуга теперь пребывала в состоянии полнейшей растерянности. Правда, обязанности свои они выполняли, но словно через силу. Казалось, что они как будто полиняли – девушки-прислужницы не казались такими юными и соблазнительно прелестными, как раньше, а постарели сразу лет на десять—двадцать.

– Здесь все фальшь, – проговорил Абраксас с отвращением. Он глянул на жену: – Ты готова? Аойда кивнула.

– Тогда пора в путь. До захода солнца нам надо подняться повыше. В пустыне чем ниже, тем страшнее ветер.

– Может, подождем до завтра? – несмело предложила Аойда.

– Нет. – Абраксас покачал головой. – Мало ли что может случиться за ночь?

Он первым залез в трепыхающуюся корзину, помог подняться ей.

– Сядь и держись крепче, – сказал Абраксас. – Сейчас может сильно тряхнуть.

Аойда опустилась на дно хлипкой корзинки и изо всех сил вцепилась в какие-то лямки, торчащие из ее пола. Абраксас повозился, и шар рванулся вверх с такой силой, что корзину тряхнуло и Аойда повалилась на бок, а на нее повалились узел-ки, свертки и Абраксас.

В Ар-и-Дифе днем было жарко, однако ближе к закату, когда солнце стояло уже низко, воздух начинал остывать, а ночью вовсе мог стать холодным, особенно на высоте. Поэтому теплый воздух внутри шара должен был обеспечивать достаточную подъемную силу, а ветер – достаточную скорость, чтобы за ночь они успели преодолеть большое расстояние – возможно, даже долететь до берега океана; о дальнейшем Абраксас просто не думал.

Он смотрел в сторону востока, откуда на Ар-и-Диф надвигалась ночь. Его беспокоило, насколько высоко поднимались пылевые бури, бушующие ночью над пустыней. Сейчас от этого зависела их жизнь.

Окружающий воздух между тем с каждой минутой становился все холоднее. Аойда куталась в меховой плащ и с тревогой посматривала на Абраксаса. Тот казался невозмутимым и только поглядывал иногда то на хронометр, то на восточный Горизонт, то на западный.

– Ну вот, – наконец сказал он, – начинается. Хочешь посмотреть?

Аойда встала рядом с ним. Восточный край пустыни, уже подернутый ночной мглой, казался несколько размытым.

– Буря? – догадалась Аойда. – Но она же идет низко и до нас не достанет…

– Это пока, – покачал головой Абраксас. – Ночь только начинается.

Тьма давно скрыла замок; он сильно уменьшился, сместился в сторону, но за горизонтом не скрылся – ветра, на который рассчитывал Абраксас, все не было и не было. В голову невольно закрадывалась трусливая мысль, что, возможно, ветер так и останется внизу, а здесь, на высоте, воздух даже не шелохнется, и они провисят над замком всю ночь, а затем…

С опозданием солнце наконец село и для них. Смотреть вниз стало совсем не на что, пропали все ориентиры, и Абраксас сел рядом с женой, завернувшись в лисий плащ, обнял ее за плечи, и они стали ждать, что пошлет судьба. Над ним голубоватым, почти незаметным огоньком светилась лампа, и значит, судьба была к ним пока благосклонна.

Время тянулось медленно: минуты, как часы, часы, как века.

Несколько раз корзину дергало налетающим порывом ветра, и пару раз их припорошило мелкой пылью; в остальном же шар казался неподвижным, как необычайно крупные звезды над головой. Аойда, чтобы отвлечься, потому что в душе поселился мучительный ужас, тихонько читала наизусть древние речитативы, прославляющие товьярских королей, и напевала баллады о подвигах Тевиров. Абраксас предпочел бы, чтобы вместо восхвалений его предков она просто помолилась бы, но раз Аойда черпала душевные силы в деяниях давно умерших королей, он не стал ничего говорить. Иные баллады он раньше никогда и не слыхал, и ему, возможно, было бы интересно, если б мысли не были заняты другим.

Аойда первая заметила, что край шара начал выделяться на фоне светлеющего неба.

– Скоро рассвет, – сказал Абраксас, глянув на часы, и встал, чтобы выглянуть за борт.

Шар висел над границей между Ар-и-Дифом и Океаном.

Он был безлюден, в нем не было ни островов, ни кораблей.

Аойда обрадовалась Океану так, как будто один вид его приносил им спасение; Абраксас не стал ее разочаровывать. Он только прикинул, какова высота, и определился по сторонам света. Вода была с той стороны, где всходило солнце, значит, ночной ветер вынес их в море Таласион – не самый лучший вариант. Абраксас предпочел бы, чтобы их отнесло на север или запад; впрочем, гораздо хуже было бы, если бы ветер вынес их в Южный океан.