Приют любви

– Нет.

В старой повозке подъехал Дэн.

– Единственное, что там было. Извините, – грустно сказал он. – Надеюсь, заднее колесо не отвалится по дороге.

– Мы поедем медленно. Спасибо, Дэн. Я скоро верну ее.

Мэт легко поднял Джонси в повозку, словно и не держал ее на руках последние десять минут.

Она ухватилась за сиденье, стараясь защитить болевшую лодыжку, потом уселась. Она закусила губу, чтобы не произнести чуть было не сорвавшиеся с языка слова благодарности Мэту, и смотрела, как он обходит кругом неприглядную повозку. Два шага – и он уже сидит рядом с ней.

Хлестнув поводьями пару лошадей, он крикнул:

– Поехали!

Те в ответ медленно двинулись вперед, склонив головы и слегка покачивая ими в такт шагам.

Джонси молчала. А к чему говорить? Он знает, где она живет. Он глянул на нее разок, но она вздернула нос и отвернулась. Прошло несколько невыносимых минут, и она спросила:

– Мы можем ехать побыстрее?

– Вы же не хотите, чтобы отвалилось колесо? – проворчал он. – Уйдет не меньше часа, чтобы поставить его на место.

– С такой скоростью я могу и допрыгать до дома, – ответила она, – и буду там раньше вас.

– Сомневаюсь.

В конце концов они остановились перед ее домом. Он вышел из повозки, и Джонси соскользнула к нему с сиденья. Не имело смысла притворяться, будто она может спуститься самостоятельно, потому что лодыжка болела немилосердно. Поэтому, положив руки ему на плечи, она позволила взять себя за талию и вынуть из повозки. Когда ее ноги коснулись земли, она снова обратила внимание на его высокий рост.

– Спасибо, – коротко произнесла она. Он тут же подхватил ее на руки и понес ко входу, там Джонси чуть наклонилась, повернула ручку и распахнула дверь.

– Теперь можете отпустить меня.

Он не обратил внимания на ее требование и понес на кухню, где осторожно усадил на стул.

– Давайте-ка взглянем на вашу щиколотку.

Она уставилась на него не веря своим ушам, потом спросила:

– Простите?

Он взял ее ногу, вернув пристальный взгляд.

– Я сказал, что хочу взглянуть на вашу щиколотку.

Джонси инстинктивно отдернула ногу, ударившись ею о ножку стула.

– О!

– Не будьте так упрямы, – сказал Мэт, осторожно беря ее за ступню.

Она закрыла глаза, зажмурилась из всех сил, чтобы не показать, как ей больно.

– Сначала вы вламываетесь в мой дом, потом становитесь причиной несчастного случая, а теперь оскорбляете меня.

– За первое я прошу прощения, – сказал он, все еще держа ее за ступню, – но это произошло по чистой случайности. А к вашему вывиху я отношения не имею. – Потом мягко добавил: – Но чувствую себя частично ответственным.

Джонси распахнула глаза.

Он посмотрел на нее в упор и сказал:

– А вот последнее – правда. Вы упрямы. И прежде чем она смогла ответить, он снял с нее туфлю и осмотрел лодыжку, которая уже начала опухать.

– Кости целы. Всего лишь растяжение, но вам надо полежать несколько дней.

– Благодарю вас, мистер Доусон, – сказала она, высвобождая ногу из его крепких пальцев.

Никто из мужчин никогда не дотрагивался и, говоря по правде, даже не смотрел подобным образом на ее ступню.

– Через несколько дней я загляну проведать вас, – сказал он, поднимаясь.

Эти слова заставили Джонси выпрямиться на стуле.

– Полагаю, в этом нет необходимости. Я сама могу о себе позаботиться.

– Я же сказал, что чувствую себя частично ответственным. – Мэт коснулся полей своей шляпы и собрался уходить. – Загляну через несколько дней, – подчеркнуто повторил он.

Услышав, что входная дверь закрылась, она испустила вздох облегчения. Ей не следовало ходить в город, по крайней мере не сегодня. Теперь вот извольте радоваться. Может, если она положит ногу повыше и приложит холод, станет лучше. Джонси сняла чулок, вспыхнув при мысли о том, что позволила Мэту Доусону так интимно коснуться себя. Но об этом никто не узнает.

Допрыгав до мойки, рядом с которой Мэгги складывала чистые полотенца, она налила в ведро воды, опустила туда полотенца, отжала их. Допрыгала до ближайшего стула, села на него, а на другой положила больную ногу. Подняв юбки до колена, она обернула лодыжку полотенцами.

– Что случилось? – раздался с порога голос Милочки.

– Я по глупой случайности подвернула лодыжку. Во всяком случае, так сказал доктор Доусон.

Милочка улыбнулась:

– Доктор Доусон?

– Да. Помнишь того мужчину, который вломился в дом в первую ночь, когда я была здесь?

– Мэт Доусон. Но он не врач, у него большое ранчо за городом. – Милочка выглядела озадаченной. – Он сказал тебе, что он врач?

– Нет. Это длинная история. А конец ее таков: через несколько дней он зайдет взглянуть на мою ногу. – Джонси поправила полотенца. – Он чувствует себя виноватым.

– Понятно.

Но Джонси подумала, что ничего ей не понятно. Но делать нечего – она слишком устала, чтобы пускаться сейчас в объяснения. Она сделает это потом. Может быть.

– Очень болит? – спросила Милочка, склоняясь над пострадавшей щиколоткой Джонси и разворачивая ткань. – Хм. Немного распухла, но синяков нет. Надо несколько дней подержать ее в покое.

– Я знаю, – простонала Джонси. – А у нас столько работы. Так мы никогда не подготовим пансион. – Джонси нахмурилась, почувствовав прилив раздражения.

– Подготовим, – отозвалась Милочка, потом спросила: – Это Мэт привез тебя домой?

– Да, – ответила Джонси, задумавшись, насколько хорошо Милочка знает Мэта Доусона. Той ночью он обнаружил отличное знакомство с домом, а сегодня безошибочно отнес ее на кухню. И вовсе не потому, что оттуда пахло готовящейся едой: Мэгги нигде не было видно. Хотя, если вспомнить его открытую фамильярность с девицей из салуна и обыск наверху, не приходится сомневаться, что он был здесь постоянным клиентом. Джонси тут же заставила себя не думать об этом.

– А где Мэгги? – спросила она.

– Она лежит. Плохо себя чувствует, но к вечеру ей станет получше.

В устах Милочки это прозвучало так, словно в отдыхе Мэгги не было ничего необычного. Какая все же странная девушка.

– Обед мы пропустили, – сказала Милочка. – Сиди, не вставай, я что-нибудь соберу для нас.

– Я не хочу, чтоб ты работала одна. Сидя я могу чистить лампы и другие предметы.

– Прекрасно. И если побережешь лодыжку, не успеешь оглянуться, как встанешь на ноги.