Приют одинокого слона

– Че-го?!
– Лида чуть языком не поперхнулась.
– Чего ты сказал?

– Ты еще и глухая в придачу? Лида - парень неплохой, только ссытся и глухой. И не "чего", а "что", деревня!

– Да прекрати ты, Макс!
– Оксана дернула его за рукав, но тот только отмахнулся.
– Вадим, ну скажи ты ему!

Но вмешаться Вадим не успел, потому что Лида, вся пунцовая, совсем как ее дурацкая кофточка, отороченная перьями, вскочила и выплеснула Максу в лицо чашку кофе.

– Ненавижу!
– прошипела она и, прежде чем Макс успел опомниться, повернулась и пошла к выходу. Дорогу ей преградила официантка. Пожав плечами, Лида вытащила из кармана купюру и небрежно махнула рукой, отказываясь от сдачи.

Качая головой и бормоча что-то себе под нос, официантка подала Максу салфетку. Все вокруг смотрели на них, как на слона в цирке.

– Короче!
– Макс вытерся и бросил салфетку на стол.
– Предупреждаю. Если эта...
– он бросил косой взгляд на Оксану, - если эта курва еще раз мне попадется под ноги, я за себя не ручаюсь.
– Он встал.
– Вадь, расплатись за меня, потом сочтемся.

– ..!
– тихонько прокомментировала Оксана, когда Макс вышел.

Вадим рассеянно кивнул. Постепенно публика вернулась вниманием в тарелки. Зальчик снова заполнил негромкий гул голосов, звяканье вилок и ложек.

– Как ты думаешь, чем все закончится?

Отвечать не хотелось. Вообще не хотелось разговаривать. За ночь вчерашняя обида выросла до размеров упитанного Голиафа. Опять притворяется. Опять врет. Не говоря уже о том, что она с самого начала от него скрыла. Что это было, интересно?

"Эй, сбавь обороты, - поднял голову адвокат.
– Чья бы корова мычала!"

"Зато я не убивал Генку!"

"Ты просто не успел!"

"Да ничего подобного!"

Оксана подождала ответа, потом закусила губу и опустила глаза. Повозила ложечкой по лужице пролитого кофе, превращая ее в длинношеего бронтозавра. Потом резко встала и вышла.

Видали! Переживает она, внезапно разозлился Вадим. Раньше надо было думать.

И тут же ему стало стыдно, да так, что запылали не только уши, но, казалось, даже пятки. А если бы он действительно убил Генку?! Неужели не думал об этом? Думал, не один раз думал. Еще в Праге. И в горах, когда Генка с Оксаной пошли кататься на лыжах. И даже тогда, когда погас свет. Не затем ли он пошел в Генкину комнату? Нет? И может это утверждать, положа руку на сердце?

Так вот если бы он действительно убил Генку, чего бы он ждал тогда от Оксаны? Понимания? Любви и преданности несмотря ни на что? Даже несмотря на все то, что от нее скрывал?

– Но ведь это же... Это же...
– от возмущения Олег никак не мог вспомнить простейшие чешские слова.
– Это просто подтасовка фактов!

– Странно, пан Попов, - вежливо улыбнулся капитан, оставив глаза совершенно равнодушными, - но вы не производите впечатления такого... поборника справедливости. Насколько я понимаю, мое решение вполне в интересах ваших сограждан.

– Вы оставляете убийцу безнаказанным! Неужели вы сами верите, что это правда?

– Разумеется, нет. Напротив, я почти стопроцентно уверен, что и пана Савченко, и пани Бельску убил другой человек. Мне очень жаль, что приходится бросить тень на имя пани, но... Поймите, это преступление из разряда тех, которые невозможно раскрыть.. У каждого был мотив и возможность. Зато нет улик. Нет доказательств. Любое логическое построение будет моментально разбито мало-мальски грамотным адвокатом в пух и прах. Кроме того у меня нет времени. Я не могу задерживать их здесь. Конечно, я могу отпустить их и продолжать следствие. Но чисто формально, потому что ничего нового в отсутствие подозреваемых узнать не смогу. Я могу передать все материалы в Петербург, могу подать ходатайство о совместном ведении расследования. Но это опять же ничего не даст.

Олег вскочил и забегал по комнате - взад-вперед, взад-вперед.

– Но почему просто не закрыть дело, я не понимаю?
– Олег взъерошил волосы и снова упал в кресло.
– Почему надо обязательно обвинять во всем Бельскую?

– Во-первых, пан Попов, - капитан сложил руки домиком на круглом, выпирающем из-под ремня животике, - мое заключение не обязательно неверное. Я сказал, что уверен в виновности другого человека почти на сто процентов. Почти! Но ведь я могу и ошибаться. И тогда - вот парадокс!

– я оказываюсь прав. Пани Бельска имела мотив и возможность для убийства так же, как и все остальные. А во-вторых, я не могу просто так взять и закрыть дело с двумя трупами. Это ведь не мелкая магазинная кража на сумму пять крон, когда ущерб возмещен и пострадавший просит помиловать воришку. Одно дело, если бы я не мог найти ни одного подозреваемого. Тогда дело пришлось бы - заметьте!
– не закрыть, а приостановить его расследование на неопределенный срок. До появления новых обстоятельств. Но у меня целых пять, даже шесть подозреваемых! И если я не могу выбрать, это говорит о моем непрофессионализме. А мне, простите, осталось до пенсии всего два года.

– Но как же...
– растерянно пробормотал Олег.

– Пан Попов, дело закрыто в связи с самоубийством главного подозреваемого, - отчеканил капитан, глядя ему прямо в глаза.
– Если вы оформили все документы, можете уезжать в Прагу. Тела будут отправлены завтра утром. Может быть, вы хотите заявить официальный протест, несогласие с результатами следствия?

– Нет, не хочу, - ответил после долгой паузы Олег, разглядывая свои ботинки.

И снова знаменитая немая сцена из гоголевского "Ревизора" поблекла в сравнении с тем, что произошло, когда угрюмый Попов перевел традиционно собравшимся в "мужской" комнате слова капитана о том, что дело закрыто и они могут уехать. Лида замерла с приоткрытым ртом. Макс мелко качал головой, как дедушка Паркинсон. Оксана до крови прикусила губу. Вадим откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. И только Миша выглядел вполне спокойным, хотя морщинка между его бровями превратилась в противотанковый ров.

Воздух стал густым от невысказанных слов, которые, казалось, застряли где-то на полпути.

– Na shledanou a st*astnou cestu31 - с отвратительной вежливостью пожелал капитан и вышел.

Попов стоял у окна с выражением Понтия Пилата: мне это не нравится, но что я могу поделать, а потому пропади все пропадом!

– Он это серьезно?
– первым отмерз Макс.

– Вполне, - буркнул Попов.

– Но...
– тут Макс замолчал и снова затряс головой, словно пытался пропихнуть на волю застрявшие слова.

– Что еще не ясно?
– трагически вздохнул Попов: как вы мне надоели!
– Или чем-то недовольны? Тогда надо было говорить сразу.

– На основании чего он решил, что именно Лора... Бельская убила Савченко, а потом покончила с собой?
– спросила Оксана.

Вадим кинул на нее косой взгляд. Ее лицо казалось едва ли не бледнее белого свитера ирландской вязки, глаза выглядели двумя темными провалами. Короче, Оксана выглядела отвратительно. И чего лезет опять на рожон, подумал Вадим с раздражением. Неужели нельзя помолчать?

Попов смотрел на Оксану, как старшеклассник на первоклассницу, которая осмелилась спросить его, зачем это он курит за углом школы.

– А с какой стати вам должны об этом докладывать?
– изрек он наконец, по-базарному уперев руки в боки.
– Повторяю, если вы не удовлетворены, надо было говорить сразу.

– Да нет... но...
– растерялась Оксана.
– Просто хотелось знать.

– Меньше знаешь, как говорится, лучше спишь.

– Послушайте, - не вытерпел Вадим, - наверно, нам действительно придется воспользоваться вашим предложением.

– Это каким?
– саркастически поинтересовался Попов, по-прежнему стоя фертом.

– Сообщить в консульство о вашем безобразном, хамском поведении.

– Да на здоровье. Но прежде чем сделать это, подумайте, не будет ли хуже.

– Вы нам угрожаете?
– приподнял брови Макс.

– Примерно, - согласился Попов.
– Знакома вам эта вещичка?

Нет, этот Попов все-таки не клоун, подумал Вадим. Он фокусник. Вот только что его руки были пустыми, как вдруг - раз, и в них до тошноты знакомая зеленая тетрадка.