Приют сердец

Но больше всего ей запомнился обед с Брентом. О, как он взбесил ее своими «предрассудками янки». Сейчас она осознавала, что в действительности именно ее притяжение к Бренту взволновало ее, но тогда она не поняла истинной причины.

– Здравствуй, любимая, – сказал Брент, открывая дверь.

Поворачиваясь, она подумала про себя – тогда я даже представить не могла, что этот мужчина заполнит мою жизнь любовью и радостью. Она поспешила в объятия мужа, поднимая лицо навстречу его поцелую.

– Где Карл?

Взяв его за руку и направляясь к дивану, она ответила:

– Играет в своей комнате.

– У меня есть новости о Бренетте.

– Правда? Как она?

– Точно не знаю. – Он обнял жену за плечи. – Рори и Боб, сказали мне, что она влюбилась и приняла предложение выйти замуж.

– Бренетта выходит замуж?

Брент рассмеялся над ее недоверчивым восклицанием.

– Не надо так удивляться, дорогая. Вспомни себя, ведь ты была ничуть не старше.

– Но я и не была влюблена, – рассудительно ответила Тейлор, недавние воспоминания еще не ушли из памяти. – О, Брент, я хочу только, чтобы она была счастлива.

– Я знаю, Тейлор. Именно поэтому мы сложим вещи и отправился в «Спринт Хейвен». Я намерен познакомиться с этим молодым человеком и посмотреть, подходит ли он моей маленькой девочке. Мы выезжаем завтра.

Тейлор прильнула к его груди; его руки крепче сжали ее. Бренетта помолвлена? Боже, она всего лишь ребенок! Нет. Нет, Тейлор должна признать, что Бренетта больше не дитя. И если она встретила человека, которого любит и эта любовь взаимна, то Тейлор могла только порадоваться за них обоих.

Глава 21

Декабрь 1879 – «Спринг Хейвен».

Бренетта не могла поверить телеграмме. Ее родители вернулись из Англии и будут в «Спринт Хейвен» на Рождество. Быстро надев пальто, она отправилась на поиски Стюарта. Найдя его с Аланом Монтгомери в сарае, где они наносили мазь на плечо поранившегося жеребенка, Бренетта постояла мгновение, наблюдая за ними. Она никогда не видела раньше Стюарта в работе. Сбросив верхнюю одежду и закатав рукава рубашки, не смотря на холод, он с небрежно упавшими на лоб волосами, удерживал жеребенка, пока Алан втирал лекарство. Бренетте понравилась перемена в нем. Она раскрывала его теплоту и любовь к животным, которой, она знала, он обладал.

Когда они отпустили малыша, он с тихим ржанием ринулся к своей волнующейся матери. Бренетта поспешно вошла внутрь.

– Стюарт, они приезжают! Мама и папа выехали из Нью-Йорка и будут здесь до Рождества.

Стюарт откинул с лица волосы и натянул пальто.

– Это замечательно, Бренетта, я думал, они все еще в Англии.

– Я тоже. Но, оказывается, нет. Они почти что здесь. Ах, Стюарт, папа познакомится с тобой, и мы сможем назначить день свадьбы!

Он слегка поцеловал ее в лоб.

– Ничто не может доставить мне большего счастья. Чем скорее ты станешь моей невестой, тем лучше. – С улыбкой на лице он взял ее под руку и повел к дому.

Одно его прикосновение казалось, сжигало ей кожу. Ей хотелось, чтобы он обнял ее и поцеловал по-настоящему. Он всегда держал себя настолько прилично и сдержанно. Хотя бы раз он выразил свою любовь взглядами и поцелуями, как делали, она это видела, ее родители.

Бренетта краем глаза взглянула на него, побранила себя. Как могла она желать, чтобы он был каким-то другим, не таким, какой есть? Он абсолютно безупречен. И он принадлежит только ей.

Стюарт открыл перед ней дверь, и Бренетта вошла в вестибюль. Все изменилось коренным образом с тех пор, как она приехала сюда в мае. С помощью Рори, Мариль наняла пару слуг для работы в доме. «Спринг Хейвен» хоть и проявляло еще признаки тягот прошлых лет, но приобретало вид все более процветающего имения, как в доме, так и на земле. Припоминая только что увиденную работу Алана, Бренетта признавала, что многие из последних достижений можно отнести на счет мистера Монтгомери.

В возбуждении от помолвки и отъезда Рори, Бренетта даже не заметила, когда он укоренился как член семьи Беллманов, но он им стал. И только прошлым вечером до нее дошло, что ее тетя любила этого странно в выглядевшего парня.

Бренетта сняла накидку, и Стюарт повесил ее на один из крючков возле задней двери. Она слегка дрожала от холодного воздуха, ворвавшегося вместе с ними.

– Давай-ка отведем тебя к огню, – сказал Стюарт. – Я не могу допустить, чтобы ты заболела.

В восточной гостиной в одном камине ярко пылал огонь. Мариль сидела на стуле с высокой спинкой, перед ней находилась рамка с круглыми пяльцами. Надев очки в металлической оправе, она полностью сосредоточилась на вышивании.

– Тетя Мариль, мама с папой приезжают сюда на Рождество, – объявила Бренетта, не в состоянии удержать новость.

– Что? – вскрикнула Мариль. Она настолько углубилась в работу, что не услышала, как они вошли, и поэтому ее ошеломил и голос Бренетты, и ее присутствие.

– Правда, тетя. В данный момент они едут на поезде.

Пока она говорила, Стюарт подвел и усадил ее напротив Мариль. Оставив ее там, он подошел к длинному застекленному шкафу из красного дерева и достал графин, решая, налить себе бренди. Вернувшись, он встал за Бренеттой, положив руку ей на плечи.

– Как вы думаете, мисс Мариль? Одобрит мистер Латтимер нашу помолвку? – спросил он.

Бренетта подумала, что вопрос прозвучал довольно нервно.

Мариль сняла очки и положила их на колени. С мягким выражением на лице она ответила:

– Я уверена, что он одобрит, Стюарт. Он не может не заметить, что вы любите друг друга, а если я помню верно, Брент никогда ни в чем не отказывал ни Тейлор, ни дочери.

Бренетта потянулась, взяв руку Стюарта в свою.

– Тетя Мариль права, Стюарт. Единственное, что волнует моих родителей – будешь ли ты любить меня и заботиться обо мне.

Стюарт ворочался и метался в постели, сон не приходил к нему. Он не знал, были ли это угрызения совести или просто волнения. Если он действительно чувствовал себя виноватым, то это происходило с ним в первый раз за долгие годы.

Отбросив одеяло, он встал с кровати и надел брюки. Он зажег свечу и направился в библиотеку, решив, что раз он не может заснуть, то мог бы заняться чтением.

Дом был погружен в тишину предрассветных часов. Стюарт поспешно направлялся к библиотеке. Разведя огонь и согрев у него свое тело, он зажег лампу, которая осветила полки с рядами книг.