Прижизненная слава

– У меня их все равно не покупают...

– Правда? Я могу купить, за разумную цену.

– За какую же?

– За пару тысяч.

– Что-о?
– возмутился Всеволод.
– Мои картины стоят миллионы!

– Ему делают одолжение, а он еще и выпендривается!
– надула губы Полина.
– Скажи спасибо, предок, что я вообще у тебя что-то покупаю. Все твои работы и так принадлежат мне!

– Как это?
– опешил Всеволод.

– По закону! В документе о наследовании прямо сказано: все картины, когда-либо написанные Всеволодом Прищепой - моя собственность! Все понятно?!!
– Неожиданно она сорвалась на визг.

– И те, которые еще не написаны - тоже!

– Но как же... Я ведь жив. Я был в космосе...

– Я тебя в космос не посылала! Ишь, гений выискался! Твоя мазня гроша ломанного не стоит. Ты почитай, что о тебе в "Новостях культуры" пишут! Хам!

– Ах, так?
– Всеволод уже взял себя в руки и говорил спокойно. Боюсь, что следующая наша встреча состоится в суде.

– Давай-давай! Старый козел! Вот тебе, а не картины!
– Она показала Всеволоду кукиш и тут же отключила связь.

Интересно, кто из нас старше?
– машинально подумал он и скомандовал:

– Городской суд, отдел приема заявлений граждан.

Ночью Всеволода разбудил сигнал визора.

– Протуберанец вам в сраку!
– выругался он.
– Коннект! С экрана смотрел незнакомый человек азиатской наружности. Короткий ежик черных волос, суровое, волевое лицо с амбразурами глазниц.

– Всеволод Михайлович?

– Да, это я.

Японец, говорит с акцентом, вместо "л" произносит "р".

– С вами говорит исполнительный директор банка "Насимото". Нам стало известно, что шесть часов назад вы подали судебный иск о возмещении ущерба в связи с незаконной торговлей вашими полотнами. Я ничего не путаю?

Всеволод промолчал.

– Наш банк в свое время вложил крупную сумму в ваши картины. Весьма крупную. И мы не собираемся ничего отдавать. Мы и так терпим значительные убытки из-за падения цен на ваши работы. Вы должны отозвать иск.

– Я никому ничего не должен.

– В таком случае, пеняйте на себя. Мы могли бы уничтожить вас без предупреждения, но мы - самураи. Теперь вы предупреждены и можете встретить смерть достойно. Прощайте.

Ну, нет!
– Виктор вскочил и забегал по комнате.
– Меня на испуг не возьмешь! Ишь, самураи нашлись...

У адвоката были полные щеки и добродушное лицо всем довольного человека.

– Значит, судимся?
– уже в третий раз за время беседы переспросил он.
– Зря. Вам этот процесс не выиграть. Да и зачем? Сидите, рисуйте свои картины. Вы такой молодой, столько еще напишете...

Всеволод стиснул зубы.

– Не выиграю?

– А прецедент? Кто захочет создавать прецедент в таком важном деле как наследование? Если можно объявить незаконным получение одного наследства... Вы понимаете, о чем я. Институт наследования - краеугольный камень человеческой цивилизации!
– Адвокат выставил перед собой пухлый палец. Так что дело ваше безнадежно, господин Прищепа.

– Вы отказываетесь представлять мои интересы?

– Конечно, отказываюсь! И любой другой откажется, вы уж поверьте.

– Но я могу защищать себя сам?

– Можете, можете... Значит, судимся?

– Значит.

Вечером Всеволод отправился в парк на пробежку. Все здесь было, как полвека назад. Тот же пруд, та же прелая листва под ногами. И то же душевное смятение.

Навстречу, сосредоточенно сопя, двигался еще один любитель вечернего моциона в спортивном костюме. Он приветственно махнул Всеволоду рукой, Всеволод махнул в ответ и вдруг кубарем полетел в траву - незнакомец сделал ему подсечку. Всеволод попытался вскочить - тяжелый удар обрушился на голову, и он снова оказался на траве.

– Ну что, художник? Допрыгался?
– Человек стоял рядом, в руке у него был лучевой десантный боевик.
– Сейчас от тебя один пепел останется, пачкун. Убийца вскинул оружие.

– Привет от банка "Насимото"!
– прошипел он и нажал на гашетку. В глазах Прищепы сверкнула радужная вспышка, затем еще... и больше ничего. Убийца обескураженно наблюдал, как он встает, затем отбросил боевик и выхватил нож. Но Всеволод не оплошал. Мгновенно перехватив руку с ножом, он несколько раз ударил противника коленом в живот. Тот согнулся, обмяк, а Прищепа с чувством врезал ему кулаком по затылку.

– Не убивай...
– застонал неудачливый убийца.

– Пшел вон. Передай банку "Насимото", что скоро его акции сильно упадут.

Убийца на четвереньках отполз подальше и неожиданно рванул с низкого старта. Всеволод подобрал боевик, сунул за пазуху - и с воплем выдернул руку. Медальон-подковка на груди был горячее огня. Всеволод взял медальон за цепочку. Подарок с Алой перестал быть куском металла - он тускло светился, а внутри свечения угадывались какие-то узоры или символы. Прищепа только присвистнул...

Открыв дверь квартиры, он понял, что там кто-то есть. Взял боевик наизготовку и резко прыгнул в комнату. За столом сидела Дон и смотрела на него округлившимися - насколько позволял их восточный разрез - глазами.

Они с Дон поужинали. Всеволод заказал ее любимое нгапи, хоть сам терпеть не мог это блюдо. Говорили ни о чем. Когда поели, он встал и обнял ее за плечи, но Дон отстранилась:

– Всеволод, нам нужно поговорить.

– Нужно, значит, поговорим, - с преувеличенной бодростью отозвался он.

– Всеволод, ты меня любишь?

– А... я разве...

– Представь себе, ни разу.

– Исправляю оплошность!
– торжественно заявил он, встав на колени.

– Не дурачься, - остановила его Дон.

– Маленькая, ну конечно же, люблю.

– Хохмач собирается уводить "Синдбад".

– Как - уводить? Куда?

– Совсем уводить. Куда угодно. Всеволод, милый, надо лететь. Это больше не наш мир. Мы не нужны им, они - нам. Все долги уплачены. Я уже дала согласие - за нас обоих. Старт через неделю.

– Но я не могу... У меня суд... Я должен им всем доказать!

– Если откажешься - меня убьют, - опустив глаза, сказала она.
– Они обещали.

– Банк?

– Нет. Почему банк? Какие-то гангстеры.

– Значит, это из-за них ты прилетела из Рангуна?

– Я прилетела из-за нас с тобой...
– совсем тихо произнесла она.

– Ладно... Ну что ты... Не плачь...

– Ты же знаешь - я интуит. Если мы не улетим - случится что-то страшное.

– Хорошо!
– Всеволод тряхнул головой.
– Завтра решим. Ладно? До завтра ничего не случится?