На закате, как обугленный,Высится над топью бор.Освещает сосны смуглыеНаш охотничий костёр.Вот над нами звёзды сходятсяНа полночный карнавал,И кричит вдали охотница —Большеглазая сова.И в зрачках костры качаются,Ровно дышит тишина.И, как тайная нечаянность,Дремлет странная страна.Лес луной прозрачной высвечен,Свет свисает сквозь туман,И встаёт в тумане призрачномЗолотой Теночтитлан.И в молчанье настороженномМимо нашего костраНаши братья краснокожиеВ ряд проходят до утра.Как бы с пошлостью житейскоюНи схлестнулся
твой маршрут,Помни: тропами индейскимиЗдесь охотники идут.конец 1960-х
* * *
Касаются чайки весёлой волны,Качаются блики на ветках сосны.Песок и куга вдоль бегучей воды,И синяя хвоя, и – дымка, как дым.Жара накреняет к воде горизонтИ дали затягивает пеленой.Песок под подошвоюзыбок и зол,И воздух пропитан столетней сосной.А вечером – красные угли костра,Тропинки от звёзд по верхушкам волны,И бакен подмигивает до утра,И тихими звуками дали полны.И долго сквозь полог палатки плывутГудки и пыхтенье буксиров ночных.И грустно сова окликает сову.И вёсла вздыхаютот тишины.Но вот перекличка заречных собакСменяется окликами петухов.И толпами белых оживших рубахТуман убегает от берегов.И снова, оставив погасший костёр,Следы переваливают косогорНавстречу дороге, навстречу судьбеИ, может быть,навстречу тебе.1960-е
* * *
Хромая ель торопится домой,И лапами гребёт с размаха ветер.Ей много дней неласковой зимойПереставлять скорюченные ветви.Но ствол упрям.И светлая смолаКопилась долго под корой корявой.Она придёт.Увидит, что пришла,И от живого летнего теплаПодымутся задумчивые травы.1968?
* * *
Каждый раз, когда лето кончитсяИ пройдут красота и блеск,Ветры с севера, словно конница,На скаку врубаются в лес.И случается битва страшная.Сжав корявые кулаки,Лес бросается врукопашнуюНа холодные их клинки.С гиком всадники серые носятся,Шашки, свистнув, сшибают лист.Безнадёжная схватка с осенью,Сколько тянешься ты?Всю жизнь.(?)
* * *
Погрустим исподтишка:Мы с тобою два Шишкa [1] .Ты – Шишoки я – Шишoк.Хорошо-то хорошо…Да, досаждают нам, Шишкaм,Всякий скот и всякий хам.Тьмы учёных мужиковРассуждают про Шишков,Говорят про нас, Шишков:Мол, «предрассудок тьмы веков»!Мы не знаем про века,Мы ведь просто два Шишка.Ты – Шишоки я – Шишок.Хорошо-то хорошо…Да, есть у нас дурная страсть:Любим звёзды с неба красть…Но простите нам грешки:Мы не Шишки, мы – Шишки.Ты – Шишoки я – Шишoк.…Может, это хорошо?– 1978
1
Шишкaми в народе зовут Домовых (Прим. автора).
Осень
Пусть рябыеглазалужВетер жёлтой листвойзасыпает,Под корягу,скользя,ужКостенеет и засыпает.На небесных верёвках бельёПерелётные птицы развесят.И однажды глядишь —плывётСиний,сказочный,зимниймесяц.Синий-синий,сеет он грустьПо промоинам,по полянам,Где отставший, подбитый гусьОбессилен ночным туманом.Город. Мокрые крыши.Огни.Море лунной осенней грусти.Скоро первый снегпрозвенит.Всё равно.Улетели
гуси.1962
Лайнер
Огни затянулись дымкой пространства,Упавшего в чёрный провал.Пронзительный ветерполуночных странствийПод крыльями зарокотал.Далёкой галактики призрачный локонВисит перед круглым стеклом.Какпросторнои одиноко,Звёзднои тяжело.Во мраке скитаются катастрофы —Неуловимы, как сон.Перебирая видений стропы,Храпит пассажирский салон.Гигантским поблескивающим нарваломНад облачной зыбкой волнойВысоко-высоко над чёрным проваломПроносится лайнер ночной.начало 1960-х
Гризли
Рёвомгоры вокруг захлебнулись.Рыкали,потом рокотали еле…Он ждалуверенно,чуть сутулясь,Но труп врагараспластался в ущелье.А он видел землю на многие мили,И сосны, и реки, что каменьгрызли —Как памятникодинокой силе,Тяжёлый,серый, как туча,гризли.Мускулы каменными комкамиСжались,и глазки горелигордо.Потом повернулся, понюхал каменьИ медленнопобрёл в горы.начало 1960-х
МиГ-15
На обшивке – рубцы.Он уже не поднимется в небо.Не протянет над городомБелую-белую нить.Он стоит, задремав,Без отчаянья и без гнева.Умирает задумчиво,А ему ещё хочется жить.Искра жизни – чуть теплится,Пахнущая бензиномИ разреженным воздухомНемыслимых скоростей.Умирают откинутые —Как будто их с силой вонзили —Крылья – всё ещё белые,В стремительной красоте…Обогнали егоТе, что стали сильнее и цепче.Пусть нужнее они,Пусть их контуры трижды горды,Но мне кажется,Губы дюраля задумчиво шепчутОб ударах предательских,Которых не знать молодым.Как на плоскости рушиласьДрожь возле первого Маха,Как мотор задыхалсяВ лиловой, пустой высоте.Как из смертного штопораЛётчик, белей, чем бумага,Вырвал тело машины,Над самой землёй просвистев.…Он стоит, задремав,Без отчаянья и без гнева,Умирает задумчиво,А ему ещё хочется жить.На обшивке – рубцы.Он уже не поднимется в небо,Не протянет над городомБелую-белую нить.начало 1960-х
Памятник
Погода была теплым-тепла,У постаментатолпа текла.А Памятник хмурил важный лобИ был неподвижен, как сугроб.Сидел Воробей на его плече,И было щекотно ему от лучей,И он воробьиную песню оралО том, что ожить наступила пора.Прохожиеулыбались весне,Пиликали капли, летя к мостовой,И был человек не в гранитной броне,А в солнце, в ручьях, в воробье, живой.
Ольга Вологодская
Родилась 13 августа 1970 г. в Вологодской области. Выросла в с. Павино, Костромской области. С 1988 г. живёт в Крыму. Окончила Симферопольский государственный университет по специальности «история». Всегда много читала, но никогда не думала, что начнёт писать сама. Правда, однажды дала слово сыну, что издаст книгу с детскими сказками, которые сочиняла по ночам.
С 2020 г. – член Интернационального Союза писателей и Союза писателей Республики Крым. В 2021 г. окончила курсы им. Чехова при Интернациональном Союзе писателей. Прошла двухнедельный курс онлайн-обучения у Анны Никольской.
Признание в Любви
Для меня последние дни лета наполнены жарким дыханием Крымских степей, нежностью Чёрного моря, ароматом созревающих яблок и ожиданием дождя.
И всегда немного грустно при мысли, что ещё чуть-чуть и…