Признания грешницы

Перед самым сном Глафира позвонила мужу, поделилась впечатлениями о Марксе, сказала, что хочет заиметь в своем хозяйстве коптильню.

– Глаша, я тебе две коптильни куплю, ты только брось свою работу, – услышала она старую песню Димы. – Мы с мальчишками тебя совсем не видим.

– Хорошо, я подумаю, – улыбнулась она. – Люблю тебя, милый. И спокойной ночи. Завтра буду дома.

– Спокойной ночи.

12

Ангина лишила Дениса той привычной и приятной жизни, которой он жил последнее время и которая была тесно связана с адвокатской конторой Лизы Травиной, где он работал. Вместо того чтобы принимать участие в расследованиях, выслеживать свидетелей или настоящих преступников, с легкостью перемещаться в пространстве, добывая информацию, чтобы потом принести ее своим обожаемым Лизе и Глафире, как собака приносит добычу своему хозяину, он провалялся в постели целую вечность, борясь с саднящей болью в горле, с высокой температурой и досадной слабостью во всем теле.

За ним попеременно ухаживали его знакомые девушки, заглядывала мама, чтобы прибраться, приготовить горячую еду, навещала и Глафира, которую он, правда, не пускал дальше порога, чтобы она не заразилась.

Он страдал от вынужденного безделья, от невозможности поскорее встать на ноги и включиться в работу.

Об обстоятельствах убийства бизнесмена Рыбина и всего, что с ним было связано, ему рассказала Глафира. Денис, еще окончательно не выздоровев, принялся собирать информацию по Рыбину. И первое, что он нашел, это небольшая заметка в интернетовской версии местной газеты «Самокат», где журналистка с дребезжащим именем Настя Агренич брала интервью у своей коллеги, пишущей для московской прессы, которая делилась своими впечатлениями от поездки в Намибию. Вот там, в тексте, пестрящем экзотическими названиями и именами, и высветилась фамилия «Рыбин». Речь шла о несчастном случае на охоте, где одного из братьев Рыбиных (русских везунчиков, купивших патент на добычу золота), Германа, загрыз леопард. На охоте. Однако сказочная, сверкающая алмазными россыпями жаркая африканская страна Намибия, убившая чужака, позволила его родному брату Вадиму Рыбину благополучно вернуться на родину и заняться совсем не романтическим бизнесом – производить минеральные удобрения.

Узнав от Глаши адреса квартиры и места работы Рыбина, Денис, смыв с себя ангинную слабость и запахи лекарств, побрился, надел джинсы, рубашку и поехал в офис фирмы «Агрореколта», где еще недавно пытались партнерствовать Лев Северов и Вадим Рыбин.

Уговорив секретаршу Милу выпить кофе в соседнем кафе, Денис, пересыпая свои многочисленные вопросы комплиментами хорошенькой девушке с голубыми, словно эмалевыми глазами, выяснил, что Лев Северов – душка, человек, которого обожает «вся «Агрореколта», что он прекрасный человек, для которого главное – это жена Гера и его маленькие дочки. Но об этом Денис и так знал. Что же касается Вадима Рыбина, то обаяния ему было не занимать. Однако он был «человеком себе на уме», «таинственным и романтичным», что ему постоянно звонила журналистка Агренич, которая, по мнению Милы, писала о Рыбине не статью, а целый роман. Возможно, что между ними и был роман, но в конторе поговаривают, что у Вадима была и другая любовница, более шикарная, скорее всего, замужняя, потому что он ее ото всех скрывал. Но ее видели в его машине неоднократно. Она прячет лицо за темными очками, у нее длинные темные волосы и ярко-красные губы – это все, что удалось увидеть любопытным женщинам «Агрореколты» через автомобильные стекла. Рыбин был человеком вежливым, осторожным, старался всем понравиться, и это-то больше всего настораживало. Он был неестественен, взгляды бросал на людей короткие, неуверенные, часто оглядывался, словно опасался, что за ним следят.

Чувствовалось, что у него есть деньги, он любит дорогую одежду и хороший парфюм. У него большая квартира с видом на набережную и дорогая машина.

Ничего о прошлом Вадима Рыбина никому не известно. Кто-то рассказывал, что он сделал себе капитал в Москве, кого-то там разорил, другие шептались о том, что он долгое время жил в Африке, где купил (нашел, украл) большой алмаз. Третьи вообще поговаривали, что он разбогател на синтетических наркотиках.

Щебеча что-то о калориях, Мила между тем проглотила два больших пирожных с кремом и напоследок сказала, что коллективом «Агрореколты» написано большое и «страстное» письмо, которое будет отправлено главному прокурору города с просьбой отпустить Льва Северова, поскольку никто не верит в его виновность.

Денис, поцеловав девушку на прощанье в разрумянившуюся щечку, поблагодарил ее за полезный разговор и отправился на поиски Анастасии Агренич.

Журналистку он поймал по наводке еще не успевшего разочароваться в людях новичка – охранника здания, в котором размещались редакции местных газет: «Вон и ваша Агренич!»

Высокая эффектная брюнетка в черных шелковых брючках и белой блузке, украшенной тонким шифоновым, напоминающим маленькое цветное облачко, шарфом, спускалась, покачиваясь на тонких каблучках, по мраморным ступеням крыльца.

Денис подбежал к ней, схватил за руку:

– Осторожно, мрамор, это очень опасно и скользко!

Девушка резко обернулась, встретилась взглядом с Денисом и нахмурилась. От нее сладко пахло пудрой и лаком для волос.

– Вы кто? Мы знакомы?

– Я работаю на Елизавету Сергеевну Травину. Нам, Настя, надо поговорить…

– На Травину? Хорошо. У меня сейчас как раз небольшой перерыв, а потом надо будет ехать на интервью.

Она двигалась легко и грациозно, с видом человека, привыкшего окружать себя свитой. Даже не оглянулась, уверенная в том, что за ней последуют.

– Мне кофе с молоком и с сахаром, – сказала она, устраиваясь на стуле напротив Дениса. – Хотите статью заказать? Или?

– Да нет, мы пока без рекламы обходимся… Вадим Рыбин. – Денис сделал паузу, во время которой быстро заказал подоспевшей официантке кофе. – Мы помогаем следствию искать его настоящего убийцу.

– И кто же вас нанял?

– Семья Льва Северова, конечно.

– Понятно. – Она опустила глаза. – Я любила Вадима. А он меня – нет. Я и сейчас его люблю. И никак не могу поверить в то, что его нет в живых. Это как затянувшийся сон… Понимаете, он недавно здесь, я уверена, что не успел еще никому попортить кровь. Но его убили. Это точно. И никакой это не несчастный случай. Кто-то, кому он бесконечно доверял, пришел к нему в тот день, позвонил, Вадим открыл. Возможно, они о чем-то говорили. И вот во время разговора убийца сделал так, чтобы Вадим открыл окно. И в какую-то долю секунды, когда он меньше всего ожидал нападения, его толкнули, с силой. Был человек – и нет его. А у меня перед глазами стоит живой Вадим. Молодой и красивый. Мне даже иногда кажется, что я чувствую его запах. Просто наваждение какое-то…

– Вы встречались с ним?

– Мы были любовниками.

– Где вы с ним познакомились?

– Я брала у него интервью.

– И как часто происходили ваши встречи? Я спрашиваю это не из праздного интереса, конечно. Мне важно знать, что вы знаете о жизни Рыбина, с кем он дружил, кто ему звонил, с кем, быть может, переписывался, о ком рассказывал. Быть может, ему кто-то угрожал? Словом, вы понимаете.

– Знаете, он был похож на командировочного, нет, правда! Словно и квартира, и машина и даже работа – все это дано ему как бы во временное пользование. И что где-то там, откуда он к нам приехал, его все еще ждут, и что он как будто бы колеблется: то ли ему возвращаться в свою прежнюю жизнь, то ли нет. Быть может, у меня это чувство возникло от того, что в его квартире еще много не распакованных вещей, мебели… Что в багажнике его машины лежат новые костюмы, джинсы, майки и даже ботинки! Он ничего не стирал. Вместо этого он снимал с себя одежду и выбрасывал либо в окно, либо оставлял возле лифта в коробке. Соседи уже знали эту его причуду и каждый раз забирали одежду.

– Что, настолько был богат?

– Думаю, да.

– А он не рассказывал, откуда у него столько денег? Не хвастался?

– Нет. Но когда он что-нибудь рассказывал, то часто произносил две фразы: «Это было еще до Намибии» или «Дело было в Иркутске». Из чего я сделала вывод, что его жизнь была поделена словно на два отрезка: Иркутск и Намибия. Понятное дело, что он занимался алмазами. Возможно, с кем-то не поделился, и его убили. Но, с другой стороны, понимаете, он был слишком спокоен для человека, который, к примеру, знал, что его ищут, что с ним хотят рассчитаться, что он кому-то задолжал… Понимаете? Он спокойно жил, пытался работать, как все нормальные люди.

– А вы не знаете, почему он из всех сфер бизнеса выбрал именно минеральные удобрения? И почему решил вложиться в фирму Северова? Быть может, они были знакомы раньше?

– Ну, на этот вопрос я вам могу ответить со всей определенностью. Он сам однажды рассказал мне, как, пролистывая в самолете какой-то журнал, увидел фотографию человека, чье лицо показалось ему, как он сказал, открытым, симпатичным, которое вызывало доверие. Вот человек, сказал Вадим себе, которому я мог бы доверить свои деньги.

– Вы серьезно?

– Во всяком случае, именно так он мне и сказал.

– И вы ему поверили?

– А почему бы и нет? Он сказал, что никогда не увлекался физиогномикой, однако у него есть внутреннее чувство, которое как бы подсказывает ему, с кем он имеет дело. Так вот, Лев Северов показался ему глубоко порядочным человеком. Он собрал о нем информацию, наняв детектива, ну и плюс Интернет, конечно. Потом сам пришел к нему и предложил поучаствовать в его бизнесе.

– А что, у Северова дела шли не очень, раз он с такой легкостью пошел на то, чтобы сделать совершенно неизвестного ему человека своим партнером?