Признания Мегрэ

– Учитель. Умер десять лет назад.

– А мать?

– По-прежнему живет в нашем домике в Сэт.

– Вы учились в Париже?

– Нет, в Монпелье.

– Вы, кажется, фармацевт?

– Сначала окончил фармацевтическое училище, затем год учился на медицинском факультете. Закончить его мне не пришлось.

– Почему?

Жоссе ответил не сразу, и Мегрэ понял, что колеблется он из чувства порядочности. По-видимому, он старался ответить точно, правдиво, по крайней мере так было до этого момента.

– По многим причинам. Но в основном из-за подружки, которая переехала с родителями в Париж.

– На ней вы и женились?

– Нет. По правде говоря, через несколько месяцев мы разошлись. Кроме того, я не чувствовал настоящего призвания к медицине… Мои родители не были богаты… Чтобы оплачивать мои занятия, им приходилось во многом себе отказывать… Да если бы я и стал врачом, мне было бы не легко начать практику.

Жоссе так устал, что ему стоило большого труда мыслить логично, и он то и дело посматривал на Мегрэ, словно проверял впечатление, которое производит на комиссара.

– А это важно?

– Все может оказаться важным.

– Понимаю… Я только думаю, было ли у меня какое-нибудь истинное призвание… Я слышал, что можно сделать карьеру в лаборатории… Большинство фармацевтических фирм имеют научно-исследовательские лаборатории… Очутившись в Париже с дипломом фармацевта в кармане, я попытался получить одно из таких мест.

– И безуспешно?

– Все, что мне удалось найти, это место управляющего одной аптекой, потом другой…

Ему было жарко. Мегрэ тоже. Иногда, шагая по кабинету, Мегрэ останавливался у окна.

– Вам задавали эти вопросы в Отейе?

– Нет. Задавали другие. Я понимаю, что вы хотите узнать всю подноготную… Как видите, я стараюсь отвечать откровенно… В сущности, я не считаю себя ни лучше, ни хуже других…

Ему пришлось вытереть пот с лица.

– Хотите пить?

– Не отказался бы…

Мегрэ открыл дверь в кабинет инспекторов.

– Жанвье! Попросите, чтобы нам принесли чего-нибудь попить.

И обращаясь к Жоссе:

– Пива?

– Если вам угодно.

– Вы не голодны?

И, не дожидаясь ответа, продолжал, уже обращаясь к Жанвье:

– Пива и бутербродов.

На губах Жоссе скользнула грустная улыбка.

– Обо всем этом я читал, – пробормотал он.

– Что вы читали?

– О пиве, о бутербродах… Комиссар Мегрэ и инспектора, сменяющие друг друга во время допросов… Это уже становится, известным, не так ли? Вот только не думал, что я сам, в один прекрасный день…

У Жоссе были красивые руки, и они выдавали его нервозность.

– Знаешь, когда попал сюда, не знаешь, когда…

– Успокойтесь, мсье Жоссе. Могу вас заверить, что у меня нет никакого предвзятого мнения на ваш счет.

– А у инспектора в комиссариате Отейя было.

– С вами плохо обращались?

– Да… Довольно грубо… Употребляли такие слова… В конце концов кто знает, если бы на его месте были…

– Вернемся к началу вашей карьеры в Париже. Через сколько времени вы познакомились с женщиной, которая стала вашей женой?

– Примерно через год… Мне было двадцать пять лет. Я работал в английской аптеке в предместье Сент-Онорэ, когда встретил ее…

– Она была одной из ваших клиенток?

– Да.

– Ее девичья фамилия?

– Фонтан… Кристина Фонтан… Но она еще носила фамилию первого мужа, умершего за несколько месяцев до этого… Лауэлл… Из семьи английских пивоваров… Вам, наверное, попадалось это имя на бутылках…

– Итак, за несколько месяцев до этого она овдовела? А сколько ей было лет?

– Двадцать девять.

– Детей не было?

– Нет.

– Богата?

– Конечно. Одна из лучших клиенток самых роскошных магазинов предместья Сент-Онорэ…

– Вы стали ее любовником?

– Она вела очень свободную жизнь.

– Еще при муже?

– У меня есть основания так думать.

– Какого она происхождения?

– Из буржуазной семьи… Не богатой, но зажиточной. Детство ее прошло в шестнадцатом округе, [1] отец был крупным административным работником.

– Вы в нее влюбились?

– Да, очень скоро…

– Тогда вы уже не встречались с вашей приятельницей из Монпелье?

– Нет, уже несколько месяцев.

1

Париж в административном отношении делится на двадцать округов. Шестнадцатый округ считается одним из аристократических.

– Кристина Лауэлл, и вы сразу решили пожениться?

Жоссе заколебался, но только на мгновение.

– Нет.

В дверь постучали. Это посыльный из пивной «Дофина» принес пиво и бутерброды. Сделали перерыв. Жоссе есть не стал, только выпил полстакана пива, в то время как Мегрэ, продолжая шагать по кабинету, принялся за бутерброды.

– Вы можете мне рассказать, как все это случилось?

– Попытаюсь. Правда, это дело нелегкое. Ведь с тех пор прошло пятнадцать лет. Тогда я был молод и только теперь отдаю себе в этом отчет. Теперь мне кажется, что жизнь тогда была другая, что все казалось гораздо проще, чем сейчас. Зарабатывал я мало. Жил в меблированных комнатах около площади Терн и обедал в дешевом ресторанчике, где стандартные цены, а то и просто довольствовался булочками… На одежду я тратил больше, чем на еду.

Привычка хорошо одеваться сохранилась у него до сих пор.

На нем был костюм, сшитый одним из лучших парижских портных, рубашка с его вензелем была сделана на заказ, так же как и башмаки.

– Кристина жила в ином, совсем незнакомом для меня мире… Этот мир меня ослепил… Я все еще оставался провинциалом, сыном бедного учителя… В Монпелье я общался со студентами, которые были не богаче меня…

– Она познакомила вас со своими друзьями и подругами?

– Не скоро… Была какая-то сторона в наших отношениях, которую я осознал лишь позднее.

– Что вы имеете в виду?

– Часто рассказывают о деловых людях, промышленниках или финансистах, которые заводят интрижку с продавщицей или манекенщицей. У нас получилось наоборот. Кристина назначала свидание бедному, неопытному помощнику фармацевта… Ей хотелось знать, где я живу, хотелось увидеть мою комнату в дешевом меблированном отеле, где стены на лестнице облицованы фаянсовыми плитками, а через перегородки все слышно из соседних комнат. Ее это приводило в восторг. По воскресеньям она увозила меня на своей машине за город, в какой-нибудь ресторанчик.