Признания в любви кровью написаны

— Ты делал лучшие маникюры!

— И это одной рукой… теперь у меня их две, — отозвался словами Вещь.

— Ты обязан открыть салон красоты, ты меня понял?! — воскликнула Энид и выпустила его из объятий. Туловище Торпа упало на пол. — Ой! Прости! — извинилась она, вскочив.

Радость на её лице сменилась тревогой, и она подбежала к Ксавье, едва сдерживая слёзы.

— Ксавье, это выставили в интернет! Видео, где ты… — и она выбросила телефон, заревев.

Уэнсдей от этих слов скатилась по решётке.

— Значит так, шериф тут я! — вперёд вышла Ричи Сантьяго, чьё лицо блестело от нервного пота. — Я даже знать не хочу, что в вашем треклятом Неверморе происходит! Но я знаю одно — Ксавье Торп хороший парень. Поэтому я дам ему возможность скрыться, пока мы тут со всем не разберёмся. Беги, парень. Желательно из страны, — шериф печально улыбнулась, а Ксавье продолжил сидеть на полу, но уже от шока.

— Помнишь, что я тебе сказала, Уэнсдей? — над ухом промурлыкал голос Патрисии Торп.

— Что мне придётся бежать… — откликнулась она, сглотнув. — И вы, возможно, правы, — она медленно поднялась на ноги, продолжив держаться за прутья. — Ксавье, иди сюда! — крикнула она, но вместо него к решётке кинулись другие люди.

И всё же клетку отперли, а Ксавье поднялся на ноги, качая головой.

Уэнсдей знала, что у них мало времени, а вокруг много людей. Но также она понимала, что через пару секунд решится её судьба. И зависит она только от того, что скажет ей Ксавье Торп. Сможет ли одним лишь словом разбудить в её сердце чувство любви, которому для поддержки не нужна никакая мистическая сила.

— Что ты ко мне чувствуешь? — сорвалось холодное с её губ, когда она встала в одном метре от него.

Он округлил глаза, но вдруг его губы расплылись в знакомой улыбке. Глупой, чуточку нахальной, но Уэнсдей едва сдержалась, чтоб не улыбнуться в ответ.

— А ты ко мне? — он ехидно прищурился.

— Если вы, два балбеса, сейчас не скажете ничего, я вас убью. Вы меня поняли?! — произнёс с пола Вещь.

Уэнсдей нахмурилась. Но её уже не маленький друг прав. Возможно, стоило просто сказать это вслух…

Сейчас или никогда. Либо воскресить любовь, либо наконец зарыть её гроб в лесу и забыть его местоположение.

— Я тебя люблю, — произнесла она в один голос с Ксавье.

Парень ярко заулыбался, а в её носу словно что-то щёлкнуло от переизбытка напряжения, и вдруг оттуда пошла кровь. Собрав её на палец, Уэнсдей нарисовала ею сердце на своей ладони. А в холодной груди стало тепло. По-приятному тепло.

— Это лучший день в моей жизни! — захлопал в ладоши Вещь.

— Если бы не Аякс… ладно, мой тоже! — и Энид захлопала за ним.

А Ксавье сделал шаг вперёд и тотчас накрыл губы Уэнсдей своими. Поцелуй отозвался громкими стуками сердца в голове. И адреналин, наполнивший кровь, сообщил, что с ним она готова жить где угодно и побеждать любые сложности.

Главную сложность она всё равно уже преодолела — она открыла своё сердце для любви. Ксавье Торп смог взломать все замки, что защищали этот вредный орган.

— Ты не виновата ни в чём, Патрисия? — донёсся сзади едва слышный голос Винсента Торпа.

— Виновата только в том, что мало внимания уделяла своей семье раньше. И что это заставило всех поверить, что я и есть злодейка.

— Прости меня, дорогая… — Уэнсдей отстранилась от Ксавье и увидела, как Винсент Торп достал из нагрудного кармана белый платок.

— Mon cheri, я тут злюсь только на себя, — француженка обворожительно улыбнулась, а на глазах холодного Винсента Торпа выступили слёзы.

После он приблизился к жене и осторожно опустил ей платок на губы, прежде чем нежно поцеловал. Но Патрисия быстро отстранилась и скользнула к Ксавье.

— Ma puce, беги. Но всё будет хорошо. Я это знаю, — она улыбнулась и осторожно коснулась его укрытых одеждой плеч. — Je t’aime. A la prochaine{?}[я тебя люблю. Ещё увидимся], — и она послала ему воздушный поцелуй.

По щекам Ксавье покатились слёзы.

— Прости, мама…

— Беги уже, — она хохотнула. — Тем более, ты не один, — и она кивнула на Уэнсдей.

— Я ухожу с тобой, — пояснила девочка.

Ксавье остолбенел. Остолбенел и его отец. И только Патрисия Торп улыбалась, довольно сложив руки на груди.

— Я буду скучать! — на Уэнсдей вдруг с объятиями прыгнула Энид, прижав к себе до хруста в рёбрах.

Поразмыслив, она обняла подругу в ответ.

— А мне есть ещё, что с тобой обсудить, Уэнсдей Аддамс. И начать хотелось бы с характера, — Вещь кое-как встал на ноги и нагло заулыбался, хотя покачивался и выглядел в высшей мере дезориентированным. — Но я это с тобой по телефону обсужу. Я помню твой номер, — кажется, он попытался ей подмигнуть, но вместо этого состроил страшную гримасу.

— Лучше бы ты оставался дальше рукой, — отметила Уэнсдей и хмуро сложила руки на груди.

Смотреть на Вещь в человеческом облике — нечто неправильное. Ей хотелось отвернуться и лучше забыть о его существовании. Но при этом уголок губы дрожал, стремясь скользнуть вверх. Она радовалась за него в той мере, на какую была способна.

— Хороший комплимент, Уэнсдей. Но только попробуй не ответить на звонок. Я тебя найду, моя бывшая хмурая и злая хозяйка, — он неуверенно сделал шаг вперёд, так, что остатки одежды едва не упали с его тела, и раскинул руки. — Не хочешь меня обнять?

— Не хочу, — отрезала она и прильнула к нему с объятиями. — Напомню, что раз ты теперь человек, тебе могут сломать не только пальцы, — сорвалось с губ вместо прощания.

Не сказав больше никому ни слова, она схватила Ксавье за локоть и побежала прочь — проход прятался в стене и вывел на стремянку. Она привела во двор, где происходили убийства. Всё это время логово маньячки было у них под ногами… пряталось под тропинкой и слоем затвердевшей земли.

— Как этот проход нашли?

— Я отсылал информацию отцу, — Ксавье улыбнулся.

— Молодец, — кивнула Уэнсдей. — Берём всё самое необходимое и через пять минут встречаемся тут же.

— Хорошо, — парень засмеялся.

Уэнсдей почти ничего не взяла: в большой чемодан отправились только два наряда, набор ядов и ножей, и самое тяжёлое — печатная машинка. Её она оставлять не собиралась. За ноутбук для написания книги она и в кошмарном слащавом сне не села бы. А искать другую достойную машинку — времязатратно.

Она почти выскользнула из комнаты, волоча за собой чемодан, но остановилась. Нет, кое-что важное она упустила. Просто так забыть о настоящем подвиге погибшей девочки — это слишком низко для Уэнсдей.