Признания в любви кровью написаны

— Твой отец, может, и относит себя к христианам. Может, не относит. Но Пасху, как видишь, он не отмечает тоже.

— Это не от твоего влияния, мама? — безобидно улыбнувшись, — один из основных талантов сына, — Мартер опустился в кресло напротив и чуть склонил голову. Он умело притворялся самым милым, иногда тошнотворно, ребёнком на свете, но любые его слова и движения имели двойное дно. Сейчас Уэнсдей чётко разглядела в его словах укор в свой адрес.

Но она не злилась на Мартера за это.

— Возможно, и от моего. В любом случае нам Пасху праздновать незачем.

— Почему? — сын облокотился на колени и прищурился. — А Фрайдей мне уже все уши прожужжала о том, как она будет с Энид и Аяксом собирать яйца во дворе и искать сладкие яйца. А ещё о том, как они красиво дом украсили.

— Поменьше бы ты с Фрайдей общался. Она слишком инфантильная, — отметила строго Уэнсдей. Она ничего не имела против общения сына с этой девочкой, но они явно были слишком разными. Хотя под влиянием Мартера Фрайдей порой становилась намного более интересной личностью. Но не всегда.

— Инфантильные — это мои одноклассники в этой клятой школе, а Фрайдей ещё само благоразумие, мама. И ты сама с радостью общаешься с её мамой. А папа с Аяксом лучшие друзья, — Уэнсдей даже закрыла глаза: чем старше становился её сын, тем лучше он умел отстаивать свою позицию. Когда-нибудь Мартер предъявит такой аргумент, что Уэнсдей уже не сможет ему предъявить никаких контраргументов. Это замечательно, но спорить с Ксавье было легче — муж почти никогда не мог её переспорить, и она выходила победительницей. А после могла пожалеть его за недостаток ума долгим поцелуем и, иногда, сексом.

— Хорошо. Но о Пасхе не разговаривай с ней. Это бессмысленный праздник.

— Бессмысленный или толковый, но это праздник. И его можно отмечать даже не будучи религиозными. И можно придумать какие-то свои особенности… хотя зачем придумывать. Я уже связался с бабушкой, и она сказала, что Аддамсы Пасху отмечают.

Уэнсдей закрыла глаза, уже осознав, к чему вёл её хитрый ребёнок. Под её носом он привёл в исполнение свой очередной план.

— И я решил, — продолжил он, — что эту Пасху мы отметим. У нас. И я уже пригласил Фрайдей с родителями. А ещё бабушку с дедушкой, дедушку Фестера, дядю Пагсли и дядю Пьюберта и, конечно же, позвал Вещь.

Уэнсдей сложила руку в кулак и глубоко вздохнула, ничего не говоря. Иногда она жалела, что тогда решила родить ребёнка. Но чёртово чувство любви быстро изгоняло всякое сожаление и злость на саму себя. Она слишком любила своего отпрыска.

— Когда там будет этот карнавал безумия? — спросила она холодно, когда молчание стало затягиваться.

— Послезавтра. Ты поможешь мне покрасить яйца в чёрный и украсить их паутиной, пауками, змеями?

— Только настоящими.

— Фрайдей не оценит. Но в пару пластиковых яиц надо спрятать пауков и змей, вместо конфет. Я это сделаю. Обещаю! Главное, сделать так. Чтоб Фрайдей их не нашла…

Уэнсдей прикрыла глаза, представляя, какой кошмар ожидал её послезавтра. И, ненавидя своё сердце за то, что оно стало биться быстрее, словно её ожидало что-то прекрасное, она медленно кивнула. Раз уже её сын это начал, стоило довести дело до конца.

— На яйцах всё закончится?

— Не-е-ет, — протянул Мартер с хитринкой в голосе.

— Что там ещё?..

— Бабушка сказала, что мы всегда на Пасху ловим зайца и разделываем его…

— Давай без разделки животных? — Уэнсдей вскинула голову: на проходе в комнату показался Ксавье. Кажется, он вернулся с работы раньше, чем должен был.

— Нет, папа! — возразил сын. — Завтра мы пойдём на охоту. Я хочу попрактиковать свои навыки стрельбы.

Поправив резинку на пучке, Ксавье прикрыл глаза, качая головой.

— А это прямо обязательно?..

Не позволив сыну ответить, Уэнсдей, вдруг расплывшись в улыбке, отозвалась:

— Обязательно. Будем страдать вместе.

Ксавье резко распахнул глаза и взглянул на неё, кажется, с гневом. Но любовь мгновенно перекрывала всякую злость в его зелёных глазах. Увлекательное зрелище. Смотреть на то, как Ксавье безуспешно пытался на неё злиться, но у него никогда это не получалось, как бы он ни старался. Нет, иногда получалось… но они об этом быстро забывали. В остальное же время он попросту не умел злиться на неё.

— Совместные пасхальные страдания. Какова милота, — заключил невесело он, на что Мартер засмеялся.

— Зато праздник отличный будет! Обещаю! — крикнул сын, на что Уэнсдей с Ксавье одновременно взглянули на него с явным скептицизмом.