Призрачная любовь

Мне захотелось написать Джеймсу любовное письмо. В принципе я не нуждалась в эпистолярных упражнениях. Завтра утром я смогла бы рассказать ему все своими словами. Но мне нужно было убить время. Поэтому я начала писать свое послание: «Дорогой сэр. Двенадцать часов до встречи с Вами — как двенадцать лет для меня. Я представляю Вас в Вашем доме, как Вы улыбаетесь, думая обо мне. То, что я стала Вашим секретом, наполняет мою грудь радостной песней. Я хотела бы петь о Вас сейчас — здесь, в моей клетке. Вы — тайная поэма моего сердца. Каждое мгновение, пока мы в разлуке, я перелистываю воспоминания о Вас и заучиваю их наизусть». Глупые девичьи строки. Тем не менее они рассеяли мою тревогу и успокоили меня.

В дверь громко постучали. Моя авторучка испуганно чиркнула по бумаге и оставила чернильный шрам на нижней части страницы. Я спрятала письмо в верхний ящик стола. Дэн открыл дверь и перевел взгляд с меня на Библию, лежавшую на туалетном столике. Я сложила ладони, словно молилась о прощении души.

— Когда твое сердце очистится от греховных помыслов, ложись в постель.

— Хорошо.

Он с грохотом закрыл дверь, едва не сбросив со стены плакат с Иисусом. Я переоделась ко сну и, вернувшись в пижаме из ванной, увидела Кэти. Она сидела на моей постели, держа в руках раскрытый журнал. От нее веяло ледяным холодом.

— Ты сейчас с Богом? — спросила она.

«Нет», — подумала я. Но Господь уже наказал меня.

— Да, — ответила я вслух.

Мне трудно было представить, что случилось бы, скажи я ей «нет».

— Тебе нужно следить за своим языком, юная леди. Я больше не хочу таких ужинов, как этот.

— Я тоже не хочу.

Мой взгляд задержался на ее журнале:

— У меня найдется кое-что получше для вечернего чтения.

Я выскользнула из-под одеяла и взяла со столика библиотечную книгу. Кэти нахмурилась. Я успокоила ее:

— Это о небесах.

Почему меня изгнали с небес? Может быть, я пела слишком громко? Но мне так хотелось чудес, Что мой голос не мог звучать робко. Не могли бы вы, милые ангелы, Дать мне новую попытку? Не захлопывать дверь И не устраивать пытку?

Я взглянула на Кэти. Она напряженно смотрела на дверь. Губы женщины были поджаты, словно ей только что дали ложку кислого варенья. Мне не требовалось переводить взгляд на страницу. Я читала любимое стихотворение мистера Брауна.

О, будь я добрым джентльменом В мантии красивой и белой, Неужели я не пустила бы нищенку, Стучавшую в двери рукою несмелой?

Я закрыла книгу и выжидающе посмотрела на Кэти.

— Что это за стихотворение? — спросила она.

— Эмили Дикинсон.

— Следи за тем, что берешь в библиотеке.

Она разгладила журнал на своих коленях:

— Тебе не хочется почитать перед сном что-то более достойное и вдохновляющее?

— Значит, ты не вдохновилась? — спросила я.

Она сердито приподняла брови:

— Ты прекрасно знаешь, что я имела в виду истории о Боге.

Кэти вскочила на ноги, захлопнула журнал и сунула его под мышку:

— Не ленись произносить молитвы и не обращайся к Нему без должного раскаяния.

Покидая комнату, она обернулась, словно ждала от меня подвоха. Возможно, она думала, что я вытащу из-под подушки книгу по колдовству.

Так же, как и прошлым вечером, я оставалась в спальне долгое время, пока дом наконец не затих. Выглянув в коридор и убедившись, что свет в гостиной погашен, я прокралась на кухню. На этот раз меня интересовали не поиски пищи, а телефон. Я осторожно сняла трубку и набрала номер Джеймса. Мне снова запоздало подумалось, что я могу разбудить Митча. Но линия оказалась занятой. Звук прерывистых гудков напугал меня своей раздражающей громкостью.

Я повесила трубку настенного телефона и вдруг вспомнила угрозу Дэна. Он сказал, что переведет меня в другую школу. Я с ужасом подумала, что они с Кэти могут отправить свою дочь в христианскую академию для девушек. На меня накатила волна паники, которая сменилась тоской одиночества. Я снова сняла телефонную трубку и набрала номер, который знала годами.

— Алло?

Звук его голоса и это одно-единственное слово показались милыми до боли.

— Алло? — повторил мистер Браун.

Я хотела что-нибудь сказать — просто для того, чтобы услышать его ответ. Например, спросить вымышленную фамилию. Пусть он скажет, что я набрала не тот номер. Пусть он… Но я не могла говорить. Мое горло сжалось, и горячие слезы покатились по щекам.

— Я не слышу вас, — сказал мистер Браун.

Всегда такой вежливый — даже к безмолвному собеседнику.

— Кто это? — спросила его жена.

Она находилась где-то рядом. Возможно, они лежали в постели, только что раздевшись и читая журналы. Его мягкий смех вонзился в мое сердце.

— Если это чья-то шутка…

— Повесь трубку, — сказала она.

Я прикрыла рукой микрофон, но, наверное, звук моих рыданий донесся до него.

— Алло? — снова спросил мистер Браун.

Затем он прошептал супруге:

— Я слышу кого-то.

— Ах, так это непристойное телефонное предложение, — со смехом сказала она. — Дай трубку. Я тоже хочу…

Линия отключилась.

11

На следующее утро, усаживаясь в машину, я почувствовала легкую боль между ног. Она заставила меня улыбнуться. Кэти выглядела рассеянной и, к моей радости, не разговаривала со мной. Перед «молитвенным уголком» у них с Дэном состоялась напряженная беседа. Этим утром он прочел нам лекцию об опасностях неподчинения Божьей воле. Наверное, он все еще не мог простить мне плохого поведения за ужином или, возможно, Кэти рассказала ему о моем увлечении «неправильными» стихами Дикинсон. Какой бы ни была причина, он сделал акцент на том, что своенравие ведет к беде. Выбрав отрывок из Писания, Дэн важно постукивал пальцами по колену, пока Кэти читала строки из Исаии, а я послушно записывала их в блокнот: «Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце исчахло».

Мать Дженни включила радио и настроилась на канал KDOV. [4] Там два неестественно спокойных голоса исполняли песню «Блаженное прощение». Они напомнили мне о странном сне, в котором я стояла у небесных врат и, словно группа «Певчие Диккенса», притоптывала ногами от холода. Передо мной возвышалась сторожка с крохотными застекленными оконцами молочного цвета. Я пыталась заглянуть в них, но у меня не получалось. Наконец в воротах открылась щелка, похожая на прорезь почтового ящика. Противный голос крикнул мне сквозь отверстие: «Что ты тут торчишь? Иди домой!»

4

KDOV — некоммерческая радиостанция в Орегоне, транслирующая религиозные программы и христианскую музыку.

Кэти заговорила со мной только один раз. Когда машина подъехала к школе, я никак не могла освободиться от ремня безопасности. Замок не желал открываться.

— Не прельщайся обманами дьявола.

Она смотрела на меня с таким видом, как будто только что дала мне точные инструкции, от которых зависели наши жизни.

— Я постараюсь.

Перед моими глазами промелькнул образ костюмированного бала, на котором дьяволы и ангелы блистали в одинаковых нарядах.

* * *