Призрачные страницы истории
Шрифт:
Пересматривается также роль и судьба других евангельских персонажей, как при изображении Иуды, сознательно обрекшим себя предательством на вечное проклятие, чтобы помочь Христу осуществить свою миссию, или объявлении апостола Павла… агентом секретной службы Рима, а Р. Эйслер в монографии «Мессия Иисус и Иоанн Креститель» повествует, наоборот, о том, как Иуда был заслан римской разведкой в ряды партизан, сражавшихся против иностранных захватчиков. Новую попытку пересмотреть всю историю христианства в первом веке предпринял Р. Эйземан в книге «Яков, брат Иисуса» (Нью-Йорк, 1997) и в ряде предшествовавших ей работ. По мнению этого исследователя, рукописи Мертвого моря, открытые в 1947 г., повествуют о ранних христианах (а не о секте ессенов, как думает подавляющее большинство ученых). Лидер и пророк их, которого именуют в свитках «учителем справедливости», — это Яков, брат Иисуса. Яков был еврейским националистом, а его противник, называемый «человеком лжи», — это апостол Павел, сторонник, наряду с другими авторами Нового завета, принятия господствующей греко-римской культуры. А чего стоят книги египтянина Ахмеда Османа, опубликованные недавно (последняя — в 1996 г.) в Англии и США, где утверждается, что Иисус Христос жил на полторы тысячи лет раньше, чем считали до сих пор?! Он был сыном Моисея, который являлся египетским фараоном Эхнатоном. Его жена, знаменитая Нефертити, была мамой Иисуса, а сам Христос известен также под именем фараона Тутанхамона. Он был не распят,
Баталии развертываются и вокруг истолкования свитков Мертвого моря. Секту ессеев, которой принадлежали эти рукописи, и ее основателя то сближают с христианством и Христом, то разделяют двухсотлетним промежутком, не останавливаясь, как это показали М. Байджет и Р. Ли в изданной в 1993 г. в Нью-Йорке книге «Обман с рукописями Мертвого моря», перед прямыми передержками и различными уловками с целью не допускать к этим рукописям ученых, придерживающихся «нежелательных» взглядов.
В конце XIX и первые десятилетия XX века получило довольно широкое распространение гиперкритическое направление в исследовании истории античности, оно усилило скептическое отношение и к традиционной версии происхождения христианства, где оно проявило себя в виде теорий, отстаивавшихся Б. Бауэром, позднее А. Древсом и другими крупными учеными. Это направление, отрицавшее существование Иисуса как реальной исторической фигуры, однако позже постепенно сошло на нет, несмотря на государственную поддержку в Советском Союзе и других странах социалистического лагеря. (Лишь отзвуки его сохранились в приводившихся выше экстравагантных концепциях.) Особенно это относится к нарисованной гиперкритическим направлением — в противовес канонической — картине возникновения христианской религии. Но многие доводы, приводившиеся критиками традиции, были просто отвергнуты, но не опровергнуты их оппонентами. Это касается и вопроса об аутентичности и доказательности тех мест в произведениях античных авторов I–II веков — Корнелия Тацита, Гая Светония, Иосифа Флавия и других, — в которых содержатся упоминания об Иисусе. Наибольшее значение и известность среди них приобрело то красочное место из «Анналов» Тацита, где прославленный римский историк повествует о преследовании христиан при Нероне в 64 г., и прямо говорит об Иисусе Христе как о реально жившем человеке. Понятно какое значение имеет вопрос об аутентичности этого отрывка, в случае его подлинности взрывающего «молчание века» о Христе и преследовании его последователей, во время которого погибли, по церковному преданию, столпы новой религии — апостолы Петр и Павел.
Нероново гонение веками служило темой для бесчисленных церковных проповедей. Оно послужило темой для многих писателей и поэтов, в сознании десятков поколений оно стало воплощением ничем не оправданных кровавых преследований со стороны деспотической власти. Рассказ о нем окрашивал все повествование об истории Рима в I веке. Очень популярный в XIX столетии историк христианства Э. Ренан посвятил немало страниц описанию жестоких расправ на потеху римской толпы: «На этот раз к варварству пыток присоединились еще и издевательства. Жертв приберегали к празднеству, которому, разумеется, придали искупительный характер. На „утренних играх“, посвященных борьбе животных, увидели неслыханное шествие. Одних осужденных, одетых в шкуры диких зверей, вытолкнули на арену, и они были разорваны собаками, других распяли, третьих, наконец, одетых в пропитанные маслом и смолой туники, привязали к столбам, и вечером они должны были осветить праздник. С наступлением сумерек эти живые факелы были зажжены. Нерон предоставил для празднества свои великолепные сады, расположенные по другую сторону Тибра, на месте нынешнего Борго, площади и церкви святого Петра… В свете этих отвратительных факелов Нерон, введший в моду вечерние скачки, показывался то на арене, то в толпе народа, одетый возницей, то правя своей колесницей и срывая аплодисменты.
И женщины, и девушки должны были стать участницами этих ужасных игр. Толпа наслаждалась их несказанным уничижением. При Нероне вошло в обычай заставлять осужденных изображать в амфитеатре какие-нибудь мифологические роли, кончавшиеся смертью исполнителя… Под конец этих отвратительных зрелищ Меркурий раскаленным железным жезлом дотрагивался до каждого трупа, дабы убедиться в том, что в нем нет больше жизни; переодетые прислужники, изображавшие Плутона или Орка, растаскивали мертвецов за ноги, добивая палицами все, в чем еще трепетала жизнь.
Самые почтенные женщины-христианки должны были подвергнуться этим ужасам… Может быть, несчастные проходили перед зрителями через всю серию мук Тартара и умирали после целых часов мучений. Изображения ада были тогда в моде». (Приведенное место взято из работы Ренана «Рим и христианство».) Рассказ Ренана основан на сведениях о гонениях в трудах писателей, живших много, иногда на целые века, позднее времени правления Нерона или даже повествующих о более поздних преследованиях христиан во II и III столетиях. Современные же свидетельства, значительно более скупые, сводятся, в основном, к знаменитому месту из «Анналов» Тацита, точнее, к 44 параграфу 15 главы (книги), обозначаемому сокращенно 15,44. Свидетельство Тацита является оригиналом, с которого скопированы другие описания нероновых гонений, вроде приведенного отрывка из труда Ренана.
За исключением 15, 44, Тацит нигде не упоминает христиан в своих дошедших до нас сочинениях, даже когда такое упоминание было, казалось, уместным: ни при описании последних лет правления императора Тиберия — то есть, если доверять евангельскому преданию, времени распятия Христа, ни в изложении Иудейской войны (68–70 гг.). Поводом вспомнить о них послужил только рассказ о страшном пожаре Рима летом 64 г. Огонь тогда спалил или сильно повредил девять из четырнадцати городских районов. Сразу же поползли слухи, что город был подожжен по приказу самого Нерона, пожелавшего заново построить Рим и переименовать его в Нерополь. «И вот Нерон, — пишет Тацит, — чтобы побороть слухи, приискал виноватых и предал изощреннейшим казням тех, кто своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть и кого толпа называла христианами. Христа, от имени которого происходило это название, казнил при Тиберии прокуратор Понтий Пилат; подавленное на время, это зловредное суеверие стало вновь прорываться наружу, и не только в Иудее, откуда пошла эта пагуба, но и в Риме, куда отовсюду стекается все наиболее гнусное и постыдное и где оно находит приверженцев. Итак, сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежавшим к этой секте, а затем по их указанию и великое множество прочих, изобличенных не столько в злодейском поджоге, сколько в ненависти к роду людскому. Их умерщвление сопровождалось издевательствами, ибо их облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах или обреченных на смерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения. Для этого зрелища Нерон предоставил свои сады; тогда же он дал представление в цирке, во время которого сидел среди толпы в одежде возничего или правил упряжкой, участвуя в состязании
колесниц. И хотя на христианах лежала вина и они заслужили самой суровой кары, все же эти жестокости пробуждали сострадание к ним, ибо казалось, что их истребляли не в видах общественной пользы, а вследствие кровожадности одного Нерона».Тацит родился во второй половине 50-х годов I века. Во время пожара Рима он был еще ребенком. Но Тацит мог знать многих лиц, бывших свидетелями событий 64 года, использовать утерянные впоследствии письменные источники. Не являясь показанием современника, это место из «Анналов» — все же самое близкое по времени к 64 г. свидетельство о гонениях, исходящее от человека, несомненно знавшего истину и писавшего для людей, от которых было бы нелепым ее утаивать. Это единственное такое свидетельство. Остальные упоминания античных авторов либо более поздние по времени, либо настолько неопределенны и противоречивы, что теряют доказательную силу. К тому же в отношении их тоже стоит вопрос о подлинности.
Младший современник Тацита, Светоний, родившийся на 10–15 лет позже автора «Анналов», глухо упоминает о христианах настолько не на месте — при перечислении, по его мнению, похвальных действий Нерона, что это место выглядит позднейшей вставкой. К тому же он прямо не говорит о репрессиях против христиан после пожара Рима. Другие римские писатели также не упоминают о нероновых гонениях. Например, император Траян, правивший в начале II века, и Плиний Младший в их служебной переписке, говоря о христианах, не вспоминают о преследовании их при Нероне. Да и откуда могло быть в Риме в 64 г., как сообщает Тацит, «великое множество» христиан, если, по свидетельству одного из отцов церкви, Оригена, которого нельзя заподозрить в стремлении приуменьшить количество ее приверженцев, число жертв среди сторонников новой религии до середины II века (почти через столетие после римского пожара!) оставалось еще столь небольшим, что их можно было без труда перечислить. В 15,44 говорится о христианах как о тех, кто «своими мерзостями навлек на себя всеобщую ненависть». Христиане, которых римляне не выделяли из числа остальных иудеев, как и другие выходцы с Востока, по свидетельствам современников, не пользовались уважением, но отнюдь и не возбуждали «всеобщей» враждебности. Христиан к тому же было слишком мало, чтобы они могли стать объектом такой ненависти.
В конце XIX века Л. Ошар в книге «Исследования по вопросу о преследовании христиан при Нероне» (L. Hochart. Etude au sujet de la persecution des chretiens sous Neron. Paris, 1885) выдвинул целый набор доводов против подлинности 15,44 «Анналов». Ошар считал невероятной возможность обвинения Нерона в поджоге Рима. Интересно, что Светоний, возлагающий вину за пожар на императора, ничего не сообщает о таком слухе. Следовательно, у Нерона не было мотивов для обвинения христиан. Кстати, добавим, сам термин «христиане» еще не употреблялся современниками — ни врагами новой веры, ни ее адептами, включая авторов Нового завета. То место в Новом завете, в Деяниях апостолов, где появляется это обозначение последователей Иисуса — «ученики в Антиохии в первый раз стали называться Христианами» (11, 26) — считается позднейшей интерполяцией. Еще менее доказывает использование термина другое место из Деяний апостолов, где царь Агриппа говорит апостолу Павлу: «Ты не много не убеждаешь меня сделаться Христианином» (26,28). Немецкий ученый Андрезен при изучении рукописи «Анналов» установил, что первоначально там стояло «хрестиане» и «Хрестос», позднее переправленное на «христиане», «Христос». Светоний также писал, что иудеев, волнуемых неким «Хрестом», император Клавдий приказал изгнать из Рима и что были наказаны приверженцы «нового и зловредного учения». На основании этой разной транскрипции имен строились самые различные теории, пока российским историком И.М. Тронским не было установлено, что написание «Хрестос» и «хрестиане» — искажение, характерное для простонародной речи.
Но вернемся к аргументации Ошара. Казнь через сожжение в эпоху Нерона не применялась римскими властями. К тому же, создавая живые факелы из христиан, Нерон рисковал бы вызвать новый пожар в городе. До четвертого века христианские авторы, читавшие Тацита, не упоминали его рассказ о гонениях. Легенда о Нероне как о первом гонителе христиан могла возникнуть из убеждения, что этот император является Антихристом. Христианам было выгодно представить себя жертвами Нерона, чтобы попытаться снискать благосклонность его преемников, всячески старавшихся отмежеваться от деспота, которого стали считать воплощением всяческого зла. Кроме того, церковь была заинтересована подкрепить предание, что главные апостолы Христа, Павел и особенно Петр, приняли мученическую смерть в Риме от рук кровожадного тирана во время гонений 64 года. От Петра, напомним, римские епископы и позднее папы выводили свои притязания на главенство в церкви. Не потому ли появилось упоминание в «Анналах», что ареной казни были сады Нерона — в христианском Риме ставшие местом Ватикана, собора Св. Петра, площади, обнесенной в XVII веке высокой колоннадой и считавшейся второй Голгофой? И недаром противники папства, например, средневековая секта вальденцев, отрицали рассказ о гибели Петра во время неронового гонения со ссылкой на то, что об этом не сказано в Новом завете. Тот же довод повторил в XIV веке известный ученый Марсилий Падуанский. Во времена Реформации, в XVI столетии, утверждение, что Петр не погиб в Риме, превратилось чуть ли не в символ веры для протестантов. (Еще с конца тридцатых годов XX столетия предпринимались попытки отыскать могилу Петра и даже неоднократно объявлялось, что она найдена среди раннехристианских погребений, без приведения убедительных доказательств истинности этих утверждений.) В 15,44 Пилат именуется «прокуратором», как в Новом завете, между тем в 1961 г. при археологических раскопках в Кесарии Палестинской была найдена надпись на камне, где Пилат называется «префектом прокуратором», что соответствует его роли военного администратора и одновременно сборщика налогов. Эта надпись подкрепляет подозрение, что 15,44 «Анналов» является христианской интерполяцией. Содержащееся в этом параграфе упоминание, что название «христиане» произошло от имени Христа, казненного Пилатом, может быть или не быть свидетельством подложности 15, 44. Употребление слова «христиане» могло быть использованием Тацитом термина, начавшего уже входить в обиход ко времени написания его труда (последнее, правда, отнюдь не доказано), и воспроизведением христианской версии событий в Палестине. Но сведения о римских гонениях не могли не быть подлинными, если, разумеется, подлинным является сам рассматриваемый отрывок из труда римского историка. Хотя современная наука категорически отвергает (вернее, проходит мимо) доводы Ошара и его немногих сторонников, вряд ли она имеет для этого достаточно веские основания.
Легенда о Поджо Браччиолини
…Поджо Браччиолини — один из виднейших итальянских гуманистов XV века, который его поклонники даже называли «веком Поджо». Это, впрочем, сильное преувеличение. Родился он в 1380 г. в Терра Нуова, небольшом городке около Флоренции. Поджо сделал быструю карьеру при папском дворе, потом поступил на службу к епископу Генриху Бофору, брату английского короля Генриха IV. После 1422 г. Поджо вернулся в Италию. Папа Мартин V вернул ему его прежнюю должность секретаря при римском престоле. Поджо знал не только латынь, но также греческий и древнееврейский языки. Он изучал античность с подлинной страстью. Под конец жизни Поджо стал канцлером Флорентийской республики, написал веселые «Фацетии» (1450) и не очень достоверную историю Флоренции. Престиж Поджо как гуманиста был высоким. За переписанные им рукописи платили бешеные деньги. На гонорар за один скопированный им манускрипт он мог купить целое имение.