Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Призрак Белой Страны. Бунт теней исполненного, или Краткая история «Ветхозаветствующего» прозелитизма
Шрифт:

Афоризм воинствующего хама!

«Если и после этого она решит вернуться в СССР. нет, такое просто невозможно!»

В последней газете, которую он просмотрел, ничего об аресте и гибели Репринцева не сообщалось. Но это уже значения не имело.

Корхов ждал его в назначенном месте. Он сразу сообщил, что советские студенты действительно поедут поездом, который отправляется в 14 часов 10 минут, вагон у них четвертый.

В свою очередь Александр показал ему нужную заметку. Начальник старооскольской полиции многозначительно заметил:

— По

крайней мере, теперь у нас на руках козырной туз. Однако даже он не гарантирует успех. У большинства людей в СССР очень умело повернули сознание.

— Надеюсь, Валентина не в их числе.

— Есть и другая крайне серьезная проблема, — продолжал Анатолий Михайлович. — НКВД наверняка узнал о моей связи с Шумаевым, и теперь их люди будут повсюду сопровождать Валентину. На вокзал тоже! Они сделают все, чтобы не допустить каких-либо ненужных для нее контактов.

— Вы так думаете?

— Уверен!

— И что нам следует предпринять?

— Станем действовать по обстановке.

Горчакову оставалось лишь согласиться и ждать, когда студенты появятся на вокзале.

А это еще нескоро!

Они не ожидали, что принимать их будет сам консул. Робея и теряясь, молодые люди вошли в большую комнату, где за столом сидел и что-то писал человек лет пятидесяти с гаком, с темными, кудрявыми, хотя и изрядно поредевшими волосами, выпученными глазами, хищным, как у грифа, носом. На стене, словно священная реликвия, висел огромный портрет Сталина. Человек сделал знак подождать и продолжал усердно работать. Потом соизволил отложить ручку и подошел к находящейся в смятении группе. Роста он оказался маленького, почти карлик, голос резкий, пронзительный, от бегающих глаз невозможно спрятаться.

— Здравствуйте, товарищи комсомольцы!

Здоровался он по-особому, в руку каждого будто впивался холодной клешней. Затем просил назвать имя. Руку Репринцевой чуть задержал в своей. И сделал неприятный вывод: девушка его не боится. В отличие от других плевать ей и на консула и на все консульство. Впечатление такое создается.

— А меня зовут Лев Семенович.

Он пригласил всех за стол, попросил секретаря принести чай, доверительно спросил:

— Понравилось вам заграницей?

Ребята переглянулись. Первой рискнула выступить Надежда:

— Внешне многое выглядит как будто привлекательным. Но если копнуть глубже. Люди здесь несчастны, поскольку ощущают себя не хозяевами страны, а рабами. Многие выглядят измученными, не улыбаются.

«Лицемерная ложь! — хотелось закричать Валентине.

— И ты, подруга, прекрасно это знаешь!»

— Так, так, — закивал Лев Семенович. — Что думают остальные?

— Они не знакомы с теорией Маркса, — произнес Давид.

— Потому и несчастны.

— Ни одного джигита не видел, — добавил Рустам. — Что за страна без джигитов!

— Почему вы молчите? — обратился консул к Валентине.

Репринцева почувствовала, что просто не сможет врать как остальные, поэтому ответила уклончиво:

— Чтобы

судить о стране, надо хотя бы некоторое время пожить в ней.

— Понятно, — Лев Семенович вновь посмотрел на Репринцеву. — Ну, а что граждане Российской Империи думают о нашей стране?

— Уважают нас и товарища Сталина, — гордо произнесла Надежда.

— Многие мечтают жить в СССР, только боятся признаться, — сказал Давид.

— И мечтают, чтобы джигиты станцевали им лезгинку, — сообщил Рустам.

Валентина, пожав плечами, просто высказала свое наблюдение:

— Мне показалось, они вообще мало интересуются жизнью в СССР.

— Что говорит об их узком кругозоре, — тут же нашлась Надежда. — В Советском Союзе молодой человек или девушка интересуются всем!

В глазах Льва Семеновича читалось одобрение. Карьера Надежде Погребняк была обеспечена.

— Так, так! А вы рассказали им, какое счастье быть советским гражданином? О бесплатном образовании, медицине? О том, какие у нас заводы? Как крестьяне стремятся в колхозы?

— Да! — одновременно вступили Давид и Рустам. — Была встреча с пионерами. Они слушали, задавали вопросы.

— Очень хорошо, — опять произнес консул.

— А Валя написала статью для оскольской газеты! — гордо объявил неутомимый джигит.

Надежда тихонько ударила его ногой, но поздно, Лев Семенович весьма оживился:

— Что за газета? Что за статья?

— «Оскольские вести», — нехотя ответила Валентина. — Статья о маньяке, который терроризирует город.

— Любопытно. Надеюсь, вы отметили, что в СССР подобного нет и быть не может.

— Нет, об этом я не написала.

— Почему? — слегка нахмурился консул.

— Такой маньяк может появиться где угодно. Мы рассматривали другое: психологический портрет преступника.

— «Мы»?

— Я написала статью с одним местным журналистом.

— Он член ВКП(б)?

— Вряд ли.

Лев Семенович вдруг хищно улыбнулся:

— Сейчас у нас завтрак. Или уже обед. Затем наши представители покажут вам город и уже после отвезут на вокзал.

Он поднялся, давая понять, что аудиенция окончена.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Никита Никодимович открыл футляр, в котором лежало бриллиантовое ожерелье, осторожно достал его. Сидящий напротив человек усмехнулся и сказал:

— Разрешите?

— Конечно! Оно специально для вас.

Рука в перчатке взяла ожерелье, глаза внимательно осмотрели его. Наконец человек произнес:

— Цена прежняя?

— Мы же договорились.

— Да, но в вашем бизнесе возможны любые неожиданности.

— Что вы! Превыше всего — данное слово. На том и стоим. Традиции русского купечества, как Морозов и Мамонтов (Савва Морозов и Савва Мамонтов — знаменитые русские купцы, которые, среди прочего, славились своим словом. — прим. авт.).

— Плохое сравнение. Те люди созидали. А вы, уж извините, — обычный мошенник.

Поделиться с друзьями: