Призрак Сети

–  Батюшки-светы! Это кто ж так девку обидел!
– воскликнула она, присев на корточки подле истерзанной, бездыханной девушки.

Очнувшись, Найдена увидела склонившиеся над ней лица. Кто-то заботливо прикрыл ее наготу холстом, круглолицая женщина обтерла лицо влажной тряпицей и поднесла к губам Найдены крынку:

–  На-ка попей. Отколе ты такая?

Девушка сделала несколько жадных глотков и сказала:

–  Из Дымничей я.

–  Знаю я ваше село. Бывал. А ты не Никиты ли дочка?
– спросил крепкий усатый мужик.

–  Была дочка, а теперь сирота я. Нету больше нашей деревни. Всю как есть ворог спалил, - проговорила девушка, и слезы полились по ее щекам.

Как она могла описать ужас, когда мечешься, точно загнанный зверь меж охотниками, а отовсюду на тебя ощериваются копьями да мечами вороги. Как поведать боль, когда у тебя на глазах проткнули копьем отца, который защищал свою семью, и порубили на куски младших братишек. Даже с поросенком и то не поступишь с такой злобой. Не люди то вовсе, а звери - чисто псы. Разве сможет она забыть огонь, охвативший избы, и запах паленого мяса. Она до сих пор не понимала, как ей удалось спастись.

–  Бежать надо. Скоро шведы поганые и сюда доберутся, никого не помилуют. Парней они к себе забрать хотели да в свою веру обратить. Только из наших никто не дался.

–  И правильно. На кой ляд нам ихняя поганая вера? У нас своя имеется. За нее и стоять будем, - сказал бородатый.

–  А я так зрю, Третьяк, надо в леса подаваться. Что мы могем против ихней рати? Так и сгинем, как поросенки под ножом, - покачал головой козлобородый мужичонка по прозванию Коростень.

–  Негоже свою землю шведским псам отдавать. Что ж мы так и будем им пятки казать, покудова до края земли не дойдем?
– возразил Третьяк.

Слушая этот разговор, Неждан понял, что настал случай поквитаться с колдуном.

–  У меня на этот счет своя думка имеется. Отчего лютые времена настали и шведы нашу землю попирают?
– спросил он, обведя взглядом собравшихся.

–  Знамо дело отчего. Оттого, что наши князья власть не поделят. Вот шведские псы волю и почуяли, - сказал Третьяк.

–  А я тебе иначе скажу. Эту напасть на нас колдун проклятый наслал.

–  Точно! От колдуна вся порча идет, - поддержал дружка Коростень.

У него были свои счеты со Строжичем. Как-то много лет назад Коростень перебрал хмельного меда, забрел на поляну, где идол стоит, да и заснул там. Поутру ведун на него наткнулся и отходил прутом, как щенка нашкодившего. Дело было давнее, всеми забытое, да только козлобородый до сих пор таил обиду.

Однако в народе Строжича любили. В его защиту тотчас выступила бойкая баба Марфа, что увидела Найдену первой:

–  Ты на Строжича напраслину не наводи. На себя-то оглянися. С тебя пользы, как с козла молока. А Строжич - дед беззлобный. Он спокон веков недужных лечил. Али ты думаешь, наш колдун у шведа за главного?

В толпе раздались смешки, но Неждан пришел на выручку своему приятелю. Он злобно сощурился и, отмахнувшись от Марфы, как от назойливой мухи, сказал:

–  У баб волос долог, да ум короток. А токмо все беды пошли апосля того, как Строжич мертвяка оживил.

–  Эвон загнул. Шведы и ране баловали, - возразил кто-то.

–  Ране блин катался в сметане, а ноне у Стародуба теленок о двух головах родился. Али тут без колдовства обошлося?
– настаивал Неждан.

–  Теленок - одно, а швед - другое, - сказал Третьяк, но без прежней уверенности.

–  А я говорю, что все одно к одному. Колдун на деревню порчу навел. Мало вам? Так я больше скажу. У нас в краю оборотень объявился. То ль собака, то ли волк и человеческим языком молвит.

–  А ты, случаем, хмельного меда не хватил, когда с оборотнем разговаривал, - прыснула со смеху Марфа.

–  Зря смеешься. Не один я видел. Вон Анютка тоже расскажет, - Неждан подтолкнул вперед голенастую девчушку. Она в волнении перебирала пальчиками ниточку бус, висящих на тоненькой шее.

–  Чего баять-то?
– угрюмо спросила девчонка.

–  Как оборотня в лесу встретила, дурища.

–  Мамка меня по грибы послала. Иду, гляжу, он из-за кустов как сиганет, ей-ей волк. Шерсть клоками. Я бежать хочу, а ноги как не мои. А тут он меня человечьим голосом спрашивает: как, дескать, здешние места называют?

–  Нешто человечьим?
– удивились в толпе.

–  Ей-ей не вру, - побожилась Анютка.

–  А дальше что?

–  Что-что. Очухалась я и деру дала.

–  А оборотень? Не догнал?

–  Он за мной не побег. Так там и остался. А меня дурой обозвал.

–  Слыхали?
– гордо подбоченился Неждан.

–  Вот пакостная рожа, а туда же, человека обзывать, - сказал кто-то в толпе.

–  А Строжич-то тут при чем?
– спросил Третьяк.

–  А при том. Оборотень у него живет. Эта волчья харя мне в лицо смеялась, дескать, колдун всю нечисть подымет, чтоб нас со свету сжить. А коли не верите, больше того скажу. У него дома грамота припрятана от самого шведского ярла. В сговоре он со шведом.

–  Строжичу- то зачем?
– недоуменно сказали в толпе.

–  Вы ж его идолам не поклоняетесь? Вот он и затаил на вас злобу. Добреньким прикидывается, а на самом деле козни строит, - заключил Неждан.

–  Я уж давно говорил, что колдуна надобно гнать, - вставил злопамятный Коростень.

–  Не гнать надо, а огню предать. Тогда лихая година мимо нас пройдет.

–  Экую ты, Неждан, загогольку загнул. Да ты еще под стол пешком ходил, а Строжич тут уже знахарствовал. Чего ж тогда вражья сила ноне ополчилася?
– возразил Третьяк.

Видя, что Третьяк может испортить все дело, Неждан пошел в наступление.

–  Чья б корова мычала, а твоя б молчала. Тебе терять нечего. Бобыль бобылем. У тебя жена померла и наследников не оставила. А вот другим стоит об детишках подумать.

Люди примолкли, обдумывая услышанное. И впрямь, вдруг Неждан дело говорит? Хоть и жалко колдуна, а все ж своя рубашка ближе к телу. Может, ежели Строжича огню предать, и впрямь иноверцы отступят? А ежели не отступят? Без колдуна ни хворь полечить, ни дождя намолить. И так худо, и эдак не лучше.

Чтобы побороть нерешительность селян, Неждан подлил масла в огонь: