Призраки Эхо
Шрифт:
В последние месяцы мысли об ушедших по Млечному пути друзьях и оружии, производство которого в Содружестве после их исчезновения приостановили, посещали Пабло особенно часто. Может быть, потому, что Маркус Левенталь, так и не увидевший воплощения своей идеи в жизнь, оказался в числе первых жертв треугольника Эхо. Возможно, обломки его звездолета до сих пор лежат где-то на пустоши неподалеку от города под куполом. Конечно, если корабль не притянула к себе черная звезда.
Впрочем, сон про застенок не имел к этим размышлениям никакого отношения, хотя и повторялся с докучливой регулярностью. Но тут тоже удивляться не приходилось. Безнадежность нынешней ситуации невольно наводила на мысли о клетке. Конечно, здесь никто не пытался применить к ним дыбу и
Пожалуй, Пабло бы сейчас с большей охотой оказался в открытом космосе, когда подбитый змееносцами «Павел Корзун» увяз в треугольнике Эхо и едва не попал в гравитационное поле черной звезды. Брендан, забыв про молекулярную биологию, дневал и ночевал в медотсеке, выхаживая раненых. Лева Деев и Гу Синь пытались скорректировать курс, Тонино Бьянко колдовал над системами жизнеобеспечения, а Пабло как оператору сети и программисту приходилось по десять раз на дню менять коды, отвечающие за распределение плазмы.
Потом почти три месяца они держали оборону на пустоши, противоположный край которой оккупировали змееносцы из числа преследователей. Кшатрии Альянса тоже попали в зону гравитационной аномалии черной звезды. Конечно, противостояние не имело смысла. Все прекрасно понимали, что энергоресурсов и кислорода надолго не хватит, а им еще приходилось отбиваться от охотников и отпугивать ярким светом охочих до живой плоти медуз. Однако ежедневные обстрелы и отражение кибератак на генераторы защитного поля давали хоть какую-то иллюзию борьбы, а присутствие верных товарищей укрепляло веру в благополучный исход. Пускай даже не в этой жизни.
В городе под куполом хватало и энергии, и воздуха, и еды, но с самых первых дней их преследовали тотальный надзор и сплошные недомолвки. И никакой перспективы найти выход или хотя бы узнать о судьбе Левы и других ребят. А ведь их ждали на недавно возвращенном Содружеству Ванкувере, где вскоре после ухода змееносцев снова началась эпидемия синдрома Усольцева и по странному совпадению рухнули все основные сервера.
Эх, почему только врачи запретили Командору лететь. Брендан, конечно, хороший парень, опытный хирург и талантливый вирусолог — лучший из учеников Арсеньева. Но он пока еще пацан, вундеркинд, за которым нужен глаз да глаз. А вот если бы здесь оказался его наставник, он бы что-нибудь придумал. С другой стороны, нехорошо было бы лишать Риту мужа, а Олежку отца. Пабло и сам переживал, как там мать и Семен Александрович, которые вот уже полгода числили его пропавшим без вести. Одна надежда, что Сергей сумеет выкроить время между своими бесконечными гастролями, чтобы их поддержать, а Алехандро хотя бы ненадолго возьмется за ум, забыв про подвыподверты своего острого пубертата.
Пабло поднялся, глядя, как автоматически сложившаяся постель задвигается в стену. Как и в большинстве городов купольных конструкций, здесь экономили место. Даже в гидропонном саду, гордости местных ботаников и генных инженеров, растения тянулись вверх, будто надеялись добраться до лучей красного карлика. Впрочем, наличие на планете азотистой атмосферы и обнаруженные первыми поселенцами обширные ледники, соседствовавшие с гигантскими залежами урановых руд, позволили создать в научном блоке условия едва ли не лучшие, нежели на Каллиопе или Лее. С другой стороны, их с Бренданом на нижние ярусы до сих пор не пускали.
— Вам нечего там делать. Там нет работы для специалистов такого высокого уровня, — терпеливо, будто преподаватель на лекции, объяснял глава научного отдела Города профессор Нарайан.
При этом на его чеканном, хотя слегка оплывшем лице появлялось выражение такой брезгливости, что хотелось метким ударом изменить форму его точеного
носа.— Не беспокойтесь, — добавлял профессор, кривя надменный рот в лживом подобии доброжелательной улыбки. — Ваши друзья спокойно трудятся по своему профилю. На электростанции и горно-обогатительном комбинате нужны квалифицированные инженеры и рабочие.
— Но наши пилоты кшатрии, а не какие-то там грязные шудры! — попытался качать права Амитабх — оператор сети змееносцев, с которым Пабло в течение трех месяцев вел изнурительную дуэль, а теперь вынужденно работал бок о бок.
Коллега из Альянса переживал еще острее. Из всего экипажа в научном блоке оставили только его. О судьбе пилотов, артиллеристов и абордажников он тоже ничего не знал.
— Здесь нет деления на варны, — со скучающим видом пояснил профессор Нарайан, перейдя на язык Альянса, который, судя по всему, был ему родным. — Возможно, если ваши пилоты и артиллеристы докажут свою лояльность, им найдется место в полиции или среди охотников, но к этой ответственной службе мы не допускаем новичков.
Пока Пабло и Брендан со злорадным удовольствием наблюдали за вытянувшимся лицом Амитабха, профессор Нарайан продолжал:
— Наш город похож на улей, где каждый житель знает свое место. Ученые ищут пути наиболее рационального использования ресурсов и способы выживания в неблагоприятных условиях этой планеты. Шахтеры добывают руду и лед, из которого мы получаем кислород и воду. У тех, кто здесь оказался, единственная задача — выжить. Мы все в одной лодке, вернее, ковчеге, затерянном во враждебной пустыне. На помощь извне рассчитывать не приходится. Те жалкие подачки в виде семян растений и жизненно необходимого оборудования, которые наши охотники временами находят на потерпевших крушение кораблях — это всего лишь крохи по сравнению с реальными потребностями жителей. При этом нам всем невероятно повезло, что более тридцати лет назад на планету совершил вынужденную посадку и навсегда остался корабль, на котором геологи и строители везли готовые конструкции и оборудование для создания жилого купола на Лее.
Пабло не мог не признать, что сам по себе город, который он сначала принял за мираж, — грандиозное сооружение, результат сочетания инженерного гения, нечеловеческого упорства и определенной доли везения. Тот корабль с оборудованием и строительными модулями мог ведь и просто разбиться или сгинуть в ненасытном зеве черной звезды. Вот только устройство купольной конструкции тут сильно отличалась от моделей, принятых в большинстве подобных городов на планетах Содружества и даже окраинных миров.
Хотя на нижних ярусах располагался не только рудник, но и предприятия, производящие энергию и жизненно важное оборудование, кислородные генераторы и системы очистки воды находились наверху. И только с верхних ярусов существовал выход на ферму и плантации, где под неусыпным наблюдением биологов и генных инженеров выращивались корнеплоды, бобы, свежая зелень и даже фрукты.
— Между ярусами города происходит равнозначный обмен, — елейным голосом пояснял профессор Нарайан. — Нам, чтобы выращивать растения, кормить животных и вести научную работу, нужны энергия, оборудование и вода, а жителям нижних ярусов, так же как и нам, необходим воздух и продовольствие.
— Только если произойдет сбой в энергосистеме, то и животные, и растения, и люди наверху какое-то время протянут на резервах аккумуляторов, — играл желваками Брендан. — А вот если внизу наметится какой-то бунт, подручные нашего дорогого профессора просто перекроют воздух.
Пабло товарища прекрасно понимал, как и не верил в равенство «нижних» и «верхних». Он еще не забыл, в каких нечеловеческих условиях трудились рудокопы на сербелианских алмазных выработках «Кимберли Инкорпорейтед», пока они с Командором не вывели руководство компании на чистую воду, пускай даже ценой шести месяцев плена на Раване. В числе узников шахты «Альтаир» вместе со Славой Капеэсэс находился и отец Брендана. А ведь эти преступления совершались на территории Содружества, где права человека хотя бы прописывались в законах.