Призраки в Сохо

Хрипловатый от возбуждения смех гриффиндорки разлился по квартире. Ей было невероятно смешно от того, что, после всего пережитого, нашелся человек, который ей угрожал. Однако его угрозы носили совсем другой характер, а от действий, сопровождавших их, огонь в крови пылал с новой силой.

От сомнения в его взгляде не осталось и следа, когда мужчина прижал ее к себе. Кем они сейчас были, жадно набрасываясь друг на друга, изучая ладонями, скользя губами по разгоряченной коже, оставляя царапины, хватая за руки столь сильно, что на завтра останутся следы? Тени прошлых связей истаяли, не было ни гриффиндорки и слизеринца, ни профессора и ученицы, ни шпиона и героини войны, ни всезнайки и слизеринского нетопыря. Остались лишь два человека, знакомые в прошлом, случайно столкнувшиеся на людной площади.

Ни капли стеснения не было в глазах Мионы, когда она позволяла ему любоваться собой, выгибаясь всем телом. Снейп снимал с нее белье, обнажая грудь, так, будто бы разворачивал долгожданный подарок. Неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением, с азартом и восхищением. Никогда ранее она не чувствовала себя подобным образом, никогда на нее не смотрели с таким восторгом. Для кого-то она была просто еще одним трофеем, для кого-то долгожданной победой, для кого-то мимолетным увлечением, а кому-то просто хотелось по-быстрому перепихнуться подсобке.

С приоткрытых губ девушки сорвался тихий стон, стоило сильным пальцам сжать упругую грудь. Отклоняя голову назад, она закрыла глаза и рассеянно провела ладонями по прохладному покрывалу. А через несколько секунд сжала ткань в кулаках, постанывая снова и снова от наслаждения. Каждый поцелуй, каждый укус и дразнящее касание языка вызывали в ней нетерпеливую дрожь. Боги, там, у окна, она думала, что он просто грубо возьмет ее прямо у стены, возможно, даже не снимая одежды! Тогда как Северус оказался способным на поддразнивания, сводящие с ума.

Миона едва не заурчала, когда разгоряченной кожей вновь коснулась прохлады покрывала. Плохо осознавая что делает, она крепче стиснула ногами его бедра, а потом, провела ступней по его ноге вниз. Приподнявшись, она опиралась на локти, с упоением наблюдая за тем, как он прочерчивает кончиком языка линии по ее животу. В этом было столько секса, сколько не было в ее коротком помешательстве с боссом.

Ощущая, как его пальцы скользят ниже, касаются кружев, и проникают под них, Гермиона прикусила нижнюю губку и рухнула на спину, не в силах и дальше смотреть на то, как он упивается страстью. Это было слишком. Подрагивая от возбуждения, она попыталась сжать ноги, ведомая непонятным порывом, за который сама на себя раздраженно фыркнула.

Мерлин, она была настолько мокрой для него, что то, настолько он грубо протолкнул в нее пальцы, лишь вырвало из груди стон удовольствия. Зарывшись пальцами в его волосы, Миона развела ноги шире и приподняла бедра, желая ощутить его глубже, сильнее.

– Черт… - шипела она, насаживаясь на пальцы и потираясь о ладонь.

Совершенно забывшись, ей хотелось, чтобы он не останавливался, не позволял этому дикому возбуждению схлынуть. Проводя язычком по пересохшим губам, она судорожно хватала ими воздух. Миона потянула его за волосы вверх и, поймав обжигающий взгляд черных глаз, усмехнулась.

О небо! Миона застонала и, вцепившись в его волосы, развела ножки шире, сделала движение бедрами вперед, буквально нанизываясь на его пальцы. И Северус уже начал сомневаться в том, что девушка не находилась под действием какого-либо препарата. Всегда сдержанная мисс заучка, она походила на одержимую. Ооо, он чуть не взвыл от такого откровенного желания. Гоблиново Золото! Она очень хотела его.

Девочка шипела, выгибалась и сжимала в горсти своими пальчиками ткань покрывала и волосы, тянула их на себя. Ее возбуждению не было предела. От этого мужчину начало буквально лихорадить. Подняв голову, он встретился с ее глазами… Облизывая губки и судорожно хватая ртом воздух, Миона смотрела прямо в темные зрачки. В мага буквально хлынула энергия ее дикой страсти. Ее глаза лихорадочно блестели, а у Снейпа от этого зрелища будто потоки раскаленной лавы обжигали вены, вспарывая их и испепеляя его изнутри.

В белье вмиг стало окончательно жарко и тесно, и слизеринец сорвал его с себя, даже не позаботившись о целостности. О, он был во всеоружии. Но, изнемогая от желания, Снейп еще продлил эту сладостную пытку, желая пьянящих, сводящих с ума мучений девушки. Невыносимо медленно он ввел пальцы глубже внутрь ее горячей влаги и вывел их наружу, еще и еще, обводя большим пальцем клитор, а потом нажимая на него, прижав Миону к кровати и не давая ей двигать бедрами. С вожделением наблюдая за тем, как она извивается под ним и громко стонет, хватая за руки и впиваясь в них ногтями, продолжал ритмично двигать пальцами внутри ее тела, описывая круги и нажимая. Наклонившись и проникнув в ее ротик языком, он повторял движение своих пальцев, горя и сходя с ума от желания. Но когда мышцы ног, совершенно одуревшей от страсти сладкой девочки, напрягались и она прижималась к его руке, маг замирал, удерживая ее на грани. Потом снова подводил к самому краю и останавливался, и еще раз, и еще… Как же восхитительно было наблюдать за ее мучительными попытками завершить это! Он мысленно застонал. Миона доходила до грани сумасшествия, и он упивался этими эмоциями вместе с ней.

Она уже скулила от изнеможения, крутясь и извиваясь, расцарапав ему руки до крови, как голодная кошка. Он и подумать не мог такого о своей бывшей ученице. Он видел ее теперь совсем иной. Такой невыносимо живой, страстной и горячей.

Она почти плакала, прося его перестать играться с ней, и тем самым доводила мужчину до исступления. Его предел был достигнут. Как же ему неистово хотелось эту аппетитную, бесстыдно обнаженную, мечущуюся, стонущую, жаждущую девочку! Его тело стало комком невыносимого желания.

– Что ты хочешь?
– зашептал он срывающимся голосом, и ее ответ сорвал все его клапаны.

Схватив Миону за бедра, зельевар рывком придвинул ее к себе. Раздвинув широко ее ноги, с хриплым не то стоном, не то рыком, стремительно ворвался внутрь нее. Как можно глубже. Какой восхитительный женский крик… Его точка невозврата. Чувствуя, как она тут же кончила, у него снесло крышу! Напрочь. Он уже не мог остановиться, не имел на это никакого желания. Грязно матерясь, он входил все сильнее, быстрее и глубже. Ему хотелось достать ее до самого нутра. Из изувеченного шрамами горла рвалось сиплое рычание.

Партнерша умоляла еще, и он давал ей еще, а взамен получил новую партию судорог, бегущих по ее разгоряченному и мечущемуся в экстазе телу, и сжимающих его плоть. Миона кричала в экстазе, и он, не выдержав, инстинктивно вошел максимально глубоко, замер на краю Мира, а затем ворвался. Разлетелся на кусочки, чувствуя, как, на какое-то время, все вокруг перестает существовать. Блаженное облегчение, огромной горячей волной, накрыло его с головой. Из груди вырывался стон наслаждения. О Боги! Если бы это могло длиться вечно… Все. Это и есть Рай.

Тяжело дыша, в изнеможении, профессор повалился на горячую, взмокшую и нежную Миону, сжимая ее в своих объятиях. Сто гриндилоу в глотку! Ему хотелось плакать от этой ошеломляющей вспышки.

Как никогда Гермиона была близка к тому, чтобы свихнуться. Лавина ощущений, накрывшая ее с головой, порождала странные чувства, которым еще не было названия. Смятенная этим шквалом, она отпустила все тормоза и неслась в пропасть, к которой ее подталкивали умелые движения пальцев. Так сладко было подаваться его ласкам, что казалось, она просто не выдержит этого. Никогда прежде она не чувствовала в себе такой безумной тяги к кому-либо, никогда не набрасывалась на мужчин, словно одичавшая кошка. Хотя, может и набрасывалась… Но уж точно не испытывала от секса таких ощущений, близких к эйфории.