Призраки
Шрифт:
– Кузя? – во взгляде Жанны читались недоумение и радость; живой огонёк её глаз на миг загорелся снова. – Ты вернулся? Что-то случилось? Ты… не поедешь?
– Попуток не было. Устал торчать на дороге, комаров кормить, – Кузьма отложил книгу. – Завтра попытаюсь снова.
– Понятно, – тяжёлый вздох, и в тоне подруги снова почувствовался холод. – Ладно, как хочешь. Не понимаю только, зачем ловить попутку, когда поезд ходит и частники ездят.
– Редко они ездят: раз в два дня, кажется, а поезд и вообще раз в неделю. Ждать их, что ли, я должен?
Жанна опять вздохнула,
– Завтра поезд едет. Тебе его не придётся ждать.
– Завтра? Точно?
– Ну да. Одна женщина с работы к родственникам собралась в Иркутск. Как раз завтра уезжает.
– Это же просто отлично! Поеду, значит, на поезде, как нормальный человек.
– Вот именно.
– Да не убивайся ты так. Всё нормально будет, – оживился Кузьма, обрадованный тем, что появился быстрый и надёжный способ добраться куда надо.
– Разумеется, нормально. Как ещё должно быть? – Жанна продолжала демонстрировать холодную обиду.
– А, может, кино вместе посмотрим? Не сидеть же просто так весь вечер?
В третий раз Жанна вздохнула, подумала, а затем грустно улыбнулась:
– А у тебя осталось то, что мы ещё не смотрели?
– Нет, не осталось. Мы все пересмотрели по несколько раз. Придётся идти на новый круг.
– Давай. Только чур я выбираю. И вначале ужин надо приготовиться, не будем же мы голодные сидеть весь вечер.
Старый компьютер до сих пор находился в рабочем состоянии. На жёстком диске хранилось много старых фильмов, оставшихся с прежних времён. Новых давно никто не снимал. Пять лет не было премьер в кинотеатрах, и не появлялось дисков на полках магазина, интернет и вовсе отсутствовал. Чтобы скоротать время, приходилось пересматривать то, что есть.
***
Поезд отходил на следующий день после обеда. Старый закопчённый тепловоз тащил всего четыре вагона, но даже в них оставалось полно нераспроданных мест.
Кузьма пришёл на вокзал заранее и купил билет, который показал проводнице, что стояла с безразличным видом на перроне.
В вагоне почти никого не было, и лишь в дальнем конце глухо бубнили несколько мужских голосов. Но время отправления близилось, и народ начал подтягиваться. Пассажиры загалдели, зашуршали одеждами, загремели полками и вещами.
В купе, где сидел Кузьма, ввалился румяный здоровяк с добродушным, немного детским лицом. Он кинул спортивную сумку на верхнюю полку.
– Здорова. Ты в Иркутск? – спросил он без лишних церемоний и уселся напротив.
– В Иркутск, верно, – ответил Кузьма. – А ты?
– Туда же. Областные соревнования по боксу будут. Вот, решил поехать.
Кузьма слышал, что в Иркутске до сих пор проводятся какие-то соревнования. Бокс, футбол, ещё что-то. Это хорошо, народу хотя бы заняться есть чем. Лучше на ринге друг другу морды бить, чем на улице. Кузьма кинул быстрый, оценивающий взгляд на могучую фигуру собеседника. С таким ссориться не следует, а то одной левой уложит.
Что-то знакомое было в этом человеке. Кузьма его где-то видел, а где – забыл. Хотя чему удивляться? Людей в городе живёт мало; наверняка пересекались где-нибудь на улице. Фигура колоритная,
запомнилась.– Спортсмен, значит. Это хорошо, – проговорил Кузьма. – Как звать?
– Саша, – здоровяк протянул крепкую широкую ладонь.
– Кузьма, – представился Кузьма, пожимая руку попутчика.
– Слушай, а я тебя видел где-то. Лицо как будто знакомое.
Надо же, и он тоже помнит. Значит, точно встречались. Кузьма пожал плечами:
– Я тебя тоже где-то видел.
– Ты, случаем, не у нас на ГЭС работаешь?
– Нет. Я до недавнего времени в народной дружине служил на постоянке. Мы улицы регулярно патрулируем. Могли увидеться где-нибудь.
– А, так ты мент, значит?
– Типа того. Хотя у нас скорее военная организация…
– А я на ГЭС монтажником работаю.
– Отлично.
Повисла неловкая пауза.
Парень работал на ГЭС – ничего удивительно. Здесь почти все работали на ГЭС. Больше негде было. Все предприятия закрылись, кроме ГЭС и хлебозавода. Оставались, конечно, и коммунальные службы, и администрация, банк, почта и даже местная газета, но всё это не могло обеспечить работой такое количество народу.
Более мелкие города и сёла давно опустели, а оставшиеся жители перебрались туда, где народу побольше и есть чем заняться. А этот пока держался, в основном из-за ГЭС. Та до сих пор вырабатывала энергию и давала рабочие места.
Кузьма с трудом представлял, что будет, если ГЭС вдруг остановится из-за какой-нибудь поломки, а запчастей не окажется, поскольку их, скорее всего, уже никто не производит. Тогда все отсюда уедут, останется человек охотников, которым и без цивилизации неплохо живётся, и появится очередной город-призрак – памятник усопшей цивилизации.
Поезд дёрнулся, и за окном медленно поплыл перрон.
– Ну всё, поехали, – прокомментировал Саша-боксёр. – Слушай, а чо мы сидим просто так? Как раз время обедать, – он встал, лёгким движением руки снял с верхней полки тяжёлую спортивную сумку и поставил на сиденье рядом. – Угощайся давай. Чем богаты, тем и рады.
На столе появились банка маринованных грибов, солёные огурцы, консервы, копчёная колбаса и бутылка газировки. За окном в это время проплывали коричневые цеха, грязные заборы и пустые составы, спящие на запасных путях.
– А ты зачем в Иркутск? – спросил Саша-боксёр, открывая складным ножиком консервную банку.
– Хочу записаться добровольцем в армию. Бороться с крылатыми.
– Серьёзно, что ли? Уважуха, братан! Мужик! У нас с ГЭС тоже недавно два пацана ушли. Дело нужное. А ты не боишься?
– Как тебе сказать… Если руководствоваться страхом, то в жизни ничего путного не сделаешь.
– Значит, едешь крылатых стрелять. Молодец. Я, может, тоже соберусь как-нибудь. А то, знаешь, зебали. Год их не было, а на днях опять какая-то сука летала. Слышал, сирены выли?
– Слышал. Военные на ГЭС стреляли. Подбили, наверное.
– А хуй их знает. Я не видел. Но у нас там да, «Шилки» стоят, всё путём. Ни одна тварь близко не подлетит.
Опять замолчали. Саша ел консервы, Кузьма жевал бутерброд с колбасой, запивая газировкой из железной кружки.