Призванный
Шрифт:
Я удивленно моргнула, когда к Дэмьену присоединилась Шони. Она тоже легонько коснулась бабушки, улыбаясь влажными глазами, и пояснила:
— Крамиша сказала, что мы тебе нужны.
— Приди, Вода! Омой бабушку Зои, забери с собой немного ее печали, — Эрин встала рядом с Шони и на секунду коснулась ладонью спины бабушки. А затем, как и ее Близняшка, улыбнулась мне сквозь слезы: — Да, нам даже не пришлось читать ее стихотворение. Она просто приказала нам идти сюда.
Глаза бабушки все еще оставались закрытыми, но уголки губ дернулись в улыбке.
— Но мое стихотворение было хорошим, — раздался голос Крамиши
Сквозь фырканье Афродиты Стиви Рей произнесла:
— Приди, Земля. — Она встала по другую сторону от меня и обняла бабушку. — Дай бабушке Зои немного своей силы, чтобы она поскорее поправилась.
Бабушка трижды глубоко вдохнула. Выдохнув в последний раз, она открыла глаза, и хотя они все еще были грустными, она уже ничем не напоминала одинокую, сломленную судьбой старушку, какой была, когда мы вошли в комнату.
— Скажи им, что я делаю, у-вет-си-а-ге-я.
Яне была уверена, что собиралась предпринять бабушка, но на всякий случай кивнула. Я знала, она даст мне понять, и не ошиблась. Она пошла по кругу. Начав с Дэмьена, она коснулась его лица и сказала:
— Ва-до, Иноле.Ты укрепил меня.
Пока она переходила к Шони, я объяснила друзьям:
— Бабушка говорит вам спасибо, называя вас словами языка чероки, обозначающими ваши стихии.
— Ва-до, Эгела.Ты укрепил меня. — Бабушка коснулась щеки Шони и перешла к Эрин. — Ва-до, Ама.Ты укрепила меня. — Последней она коснулась все еще мокрой от слез щеки Стиви Рей. — Ва-до, Элохине.Ты укрепила меня.
— Спасибо, бабушка Редберд, — пробормотал каждый из них.
— Гив-ли-е-ли-га, — сказала бабушка, повторив по-английски: — Спасибо. — Она посмотрела на меня. — Теперь я могу рассказать вам. — Она встала напротив и взяла меня за руки. — Твою маму убили на моей лавандовой ферме.
— Что? — Я была потрясена. — Не понимаю. Как? Зачем?
— Шериф сказал, что это было ограбление, а она случайно там оказалась. Говорит, что, судя по тому, что забрали из дома — мой компьютер, телевизор и фотоаппараты, это сделали наркоманы, искавшие деньги на зелье. — Бабушка сжала мои руки. — Она ушла от него, Птичка Зои, и вернулась ко мне. А я была у знахаря, и не успела вернуться.
Голос бабушки был ровным, но из глаз потекли слезы.
— Нет, бабуля, не вини себя! Ты ни в чем не виновата, а если бы ты тоже была там, я могла бы потерять вас обеих. Я бы этого не вынесла!
— Я знаю, у-вет-си-а-ге-я,но смерть ребенка, даже оторванного от родителей, всегда тяжкое бремя!
— Это было… она… мама страдала? — еле слышно прошептала я.
— Нет. Она ушла быстро. — Бабушка говорила твердо, но в ее глазах что-то промелькнуло.
— Ее нашла ты?
Бабушка кивнула, и слезы быстрыми ручейками снова устремились по ее щекам.
— Я. Она лежала на поле, перед домом. Она выглядела так безмятежно, что сначала я подумала, будто она спит. — Голос бабушки сорвался на всхлип. — Но она не спала.
Я крепче сжала бабушкины руки и произнесла так необходимые сейчас слова:
— Она счастлива, бабушка. Я
ее видела. Никс забрала у нее печаль. Она ждет нас в Потустороннем мире, и Богиня ее благословила.— Ва-до, у-вет-си-а-ге-я.Ты укрепила меня, — прошептала бабушка и снова обняла меня.
— Бабуля, — сказала я, прижавшись к ней щекой. — Пожалуйста, останься со мной, хотя бы ненадолго!
— Не могу, у-вет-си-а-ге-я. — Она сделала шаг назад, но руку мою не отпустила. — Ты знаешь, что я последую традиции нашего народа и буду оплакивать ее семь дней, а здесь не то место, чтобы предаваться скорби.
— Мы живем не здесь, — сказала Стиви Рей, вытирая лицо рукавом. — Зои и все мы переехали в туннели под старым вокзалом. Я официально признана их Верховной жрицей, и хотела бы, чтобы вы побыли с нами столько, сколько захотите — хоть семь дней, хоть семь месяцев.
Бабушка улыбнулась Стиви Рей.
— Щедрое предложение, Элохине,но и твой вокзал неподходящее место для скорби. — Бабушка встретилась со мной взглядом, и я знала, что она скажет еще до того, как она произнесла: — Я должна оставаться на своей земле, на ферме. Всю следующую неделю я буду очень мало есть и спать. Мне предстоит сосредоточиться на очищении моего дома и земли от этого ужасного события.
— Вы будете одна? — Старк стоял рядом со мной, успокаивая меня своим присутствием. — Насколько это безопасно?
— Тси-та-га-ас-хья,да не обманет тебя моя внешность. — Бабушка ласково назвала Старка «забиякой». — Во мне множество сущностей, но ни одна из них не является беспомощной старой женщиной.
— Никогда бы не подумал, что вы беспомощны, — исправился Старк. — Но, мне кажется, нехорошо оставаться в доме одной в свете произошедших событий.
— Бабуль, Старк прав, — согласилась я.
— У-вет-си-а-ге-я,пока я скорблю, я должна очистить свой дом, землю и себя саму. Я не могу этого сделать, пока не обрету гармонию с землей, и в доме оставаться не буду, пока он не будет очищен и не пройдет семь дней. Я поселюсь в палатке на заднем дворе, на лугу, у ручья. — Бабушка улыбнулась Старку, Стиви Рей и остальным моим друзьям. — Полагаю, вам ни к чему столь долгое пребывание под лучами солнца.
— Ну, бабуль, я… — начала я, но она остановила меня.
— Я должна сделать это сама, у-вет-си-а-ге-я.Но, тем не менее, кое-что я у тебя попрошу.
— Все, что угодно.
— Навестите меня на ферме все вместе через семь дней. Создайте Круг и совершите очистительный ритуал, хорошо?
— Я приеду, — кивнула я, обводя взглядом друзей.
— Мыприедем, — поправила меня Стиви Рей. Ее слова подхватили все в комнате.
— Значит, быть по сему, — твердо заключила бабушка. — Традиционное для чероки оплакивание и очищение усилится вампирским ритуалом. Хорошо, что так происходит, и моя семья теперь разрослась. — Она обвела взглядом моих друзей. — Я попрошу еще кое о чем. В течение следующей недели думайте о приятных вещах, связанных со мной и мамой Зои. Неважно, что при жизни Линда была бесхребетной. Имеет значение лишь то, что вспоминать о ней мы должны с любовью и добротой.