Призванный

— Ты себя слышишь? — желваки ходили по лицу друга и я попробовал зацепиться хоть за малейшую подсказку, — Так, пара слов, хорошо. Когда она начинает тебе что-то говорить?

— Когда я подхожу ближе, чем расстояние вытянутой руки, — Крейн отвернулся.

Я был уверен, что не хочу знать и слышать ответ на следующий вопрос. Но нужно подтвердить или опровергнуть окончательно.

— Что она говорит?

— Просит, — рука друга дрогнула, от чего красная капля упала на пол, — очень вежливо просит, через пожалуйста, — взгляд Эрика снова был прикован к огню, он словно наказывал себя этим зрелищем, — через пожалуйста, от которого я чувствую себя последней тварью во всем Мире. Просит о том, чего я никогда не смогу ей дать. Уйти, не трогать, не приближаться.

— Ты не думал, — наклонившись вперед, я набрал побольше воздуха в грудь, — что ее пора отпустить? Не может она быть Исидой, иначе бы уже все это прекратилось, Крейн.

— Я боюсь, что уничтожу Эпис, если однажды не увижу ее рядом с собой, — Эрик лишь моргнул, а на его лице пролегла черная тень, — она Исида, Бак. Я не один раз спасал ее от смерти, используя нашу связь. Валери тянется ко мне, — друг запнулся, а уголки губ вдруг дрогнули в улыбке, — когда спит, снова улыбается, если я рядом — не может меня выпустить из объятий. Даже шепчет мое имя во сне, — бровь Крейна дернулась, — да и какое значение, Исида или нет, если связь — это просто другое название чувства.

— Я, конечно, попробую уговорить ее продолжить сеансы, но, Эрик, — тяжело вздохнув, я поднялся с кресла, — ты на грани, друг. Получить второго психа, кидающегося на людей, особенно в твоем лице я не готов. Подумай о себе.

— Я больше не смогу снять след, не повредив его, — сказала я, поднимая глаза на окружающих, — но с данной задачей точно справится Лео.

Ответ Бака не порадовал нас. Все вещи, оставленные Оливером, на данный момент находились в Башне. По короткому рассказу Чудовища стало ясно, что Всевышний явно имеет свои планы на людей, находящихся внутри. Какие, мы могли только догадываться, но ничего хорошего ждать не приходилось. Радовало одно обстоятельство. Если у нас выйдет проникнуть в Башню, то скорее всего там мы и найдем божество. На этой мысли сошлись все, включая тех, кто сейчас сидел в домике, отгородившись от меня деревянной стеной. Они имели на это право. Лед, проникший в легкие, видимо уже никогда не оставит меня в покое. А как я могла требовать от них понимания, если сама понятия не имела, что я теперь такое?

— Оливер, — сидевший рядом Эрик положил руку на мое плечо, — ты спрашивал, успела ли Вел, — муж явно пытался подобрать слова, но я усмехнувшись, отрицательно покачала головой, — поглотить живое. Чем это опасно?

Чудовище задумчиво смотрело на деревья, где в глубине сада от постоянного движения шевелились деревья. Твари не уходили далеко, оставаясь там. Дожидаясь, когда и им перепадет пища. Сглотнув слюну, я почувствовала, как край губы приподнялся, оголяя зубы. Тряхнула головой. Так не пойдет. Я все еще в сознании.

— Что по большому счету сейчас отличает Валери от них? — спросил Оливер, не отрывая своего взгляда.

— Мое тело не мертво, — ответила я, разглядывая собственные руки.

Неплохо было бы освежиться, хотя бы в Исиде. Я уже и забыла, что это такое, когда тело покрывает слой грязи и крови.

— Именно так. Они, — Оливер кивнул на деревья, — да даже вот это тело, — Чудовище ударил себя в грудь, давая понять, что говорит о Лавре, — мертвы. Если упростить, то во всех этих тела биологические процессы были остановлены, потерпели разложение, а после, с помощью каких-либо потоков, запущены заново.

— Мы с Валери тоже, — Крейн кашлянул, отворачиваясь, — такие же, как они.

Чудовище отрицательно помотал головой, прищурившись, направив лицо к солнцу.

— Нет, Крейн. Воскрешение — это не создание, поднятие или призыв. Это более сложная механика, похожая на, — усмехнувшись, Оливер кашлянул, — чудо. Ваша связь, вмешательство Безмолвной, последний вздох Исиды. Каждая деталь вела вас к тому, чтобы эти тела не были способны на обычную смерть. Поэтому, хоть вы оба и были у Врат, но это никак нельзя назвать полноценной смертью, — Чудовище улыбнулось, — но в тот момент, когда Валери, живое по своей сути, поглотила энергию живого, его биологию — она стала на огромный шаг ближе к ним. До сегодняшнего дня я был уверен, что если подобное произойдет — эксперименту конец.

— Но вмешался Макс, — ладонь Эрика легка на голову мирно сопящего сына, поглаживая светлые локоны.

— И это то, что сейчас мне безумно хотелось бы изучить и понять.

Догадка поразила меня, заставив глаза широко распахнуться, глядя на Оливера.

— Шесть сотен лет ты не прикасался к живой энергии, так? Ты не питался, пытаясь усмирить голод, зная, что от этого он станет лишь еще сильнее, — губы обсохли, от чего я рефлекторно облизала их.

— Я был уверен, что твоя природа не даст тебе прикоснуться к живой энергии. Ведь ты слишком правильная, — Чудовище хмыкнуло.

А я рассмеялась, чувствуя, как злые слезы поползли по моим щекам.

— Предположим, что мы сможем проникнуть в Башню. С помощью Лео найдем там Всевышнего. И, наконец, уничтожим его. Но есть у нас хоть какие-то основания полагать, что после этого Врата снова засияют пламенем, а души продолжат переходить на другую сторону?

Оливер отрицательно покачал головой.

— Я точно знаю только одно. Если мы уничтожим его — не будет новых жертв. Я завершу свою месть, наконец обрету покой, а вы останетесь тут разбираться со всем остальным. Разве этого не достаточно? — Оливер шумно сглотнул слюну, отворачиваясь, — Не только у меня было шесть сотен лет на выстраивание плана. — Чудовище закрыло глаза, отчего его лицо на секунду перекосилось, — не только.

Тяжело вздохнув, я аккуратно поднялась на ноги, переложив голову Макса Эрику на ноги. Ребенок недовольно заворочался, садясь на земле. С удивлением заметила, как по рукам побежало тепло. Тело затекло от долгого пребывания в одном положении. Тут мы явно ничего больше не выясним, пора двигаться. Башня. История этого строения не предвещала ничего хорошего. Голова кружилась от попыток разложить все то, что принес сегодняшний день по полочкам. Но всетаки мысли было единственным, что не давало полностью исчезнуть в поглощающем голоде. Потерев виски, я повернулась в сторону сада.

Эрик. Какие неизвестные у нас остались тут? Сильнейший Осирис, потомок Алана Крейна, бывшего тем самым первым. Отсюда и удивительная энергия Крейнов, пришедшая с первым вздохом от Всевышнего. Но кроме этого у него, стараниями Безмолвной, есть пламя Врат. Принадлежавшее когда-то Всевышнему. Как оно поведет себя после Воскрешения? Пламя почему-то подчиняется законом энергии и потоков и не может причинить вреда мне, а значит и телу Макса. Тем более, что Оливер, засевший внутри Ра, питается жизнью Эрика.

Может ли пламя уничтожить тварей?

Ведь теперь у нас с ними один общий видоизмененный поток.

Черный поток. Не живой, но и не мертвый. То, что не может пройти за Врата, возвращаясь снова и снова на землю. За Врата без пламени. А с ним сможет? Ведь именно за счет того, что это поток мой поток, его Исиды, усиленный тысячами мертвых душ Оливер рассчитывал обуздать это пламя. Но уничтожит ли эта сила Всевышнего?

Ведь огонь не нанес вреда Эрику, когда вырвался из-под контроля. С другой стороны, с чего бы тогда Всевышнему так опасать Оливера? По сути пламя выбрало себе нового хозяина. Но если что-то пойдет не так? Какова природа этого пламени? Ведь это не энергия, нет. Черные опалины на оболочке Крейна ясно давали это понять. Но это и не поток жизни.