Призыв мёртвых

Казначей махнул капитану, который отдал приказ спустить весла на воду. Корабль двинулся вперед. Его лучники изготовились, наложив стрелы на тетивы. Джеред стоял позади Миррон. Достаточно далеко, чтобы не обжечься, и достаточно близко, чтобы оттащить ее в сторону, если она получит удар. Капитан покачал головой.

— Доверься мне, — произнес Джеред одними губами.

Их движение обратно к воротам мгновенно вызвало ответную реакцию. Над воротами появились лучники, расчеты боевых машин стали наводить их на корабль. Джеред услышал, как Миррон что-то бормочет. Похоже на «отойди подальше».

Зажженные бочки вскипели, вся смола засветилась ярко-красным огнем, обратилась в бурлящее, клокочущее, но не покидающее пределов сосудов пламя. Потом бурление сменилось ровным свечением. Миррон перевела дух, а в следующий миг все бочки испустили ослепительные лучи, поглощенные ее телом. Стрелки из числа сборщиков отпрянули, позабыв о луках и взывая к Всеведущему.

Миррон, воздев руки, неистово содрогалась внутри пламенной оболочки, вбирая и усиливая жар и сама начиная светиться не менее ярко. Ее фигура застыла, воздух вокруг дрожал от жара.

Джеред видел, как ее кожа пошла рябью под языками пламени. Миррон простерла руки с растопыренными пальцами в сторону башен и ворот. Жар всего на миг завис над палубой. Весла опустились в воду, всколыхнув поверхность. Ударил гребной барабан. Крики эхом отдались от ворот. И Миррон нанесла удар.

Смоляные бочки на корабле словно бы раскололись, и волна раскаленного сверх мыслимых возможностей воздуха, сорвавшись с пальцев Миррон, в один миг преодолела пространство над водой.

У Джереда отвисла челюсть.

Бочки на башнях ворот взорвались, обрушив металлические осколки на людей и машины. Пламя повисло в воздухе как когти какой-то огромной птицы. Миррон начала сближать руки, хотя Джеред с трудом мог разглядеть женщину сквозь окружавшее ее пламя, которое она впитывала и направляла к воротам.

Когти пламени вонзились в машины и каменные башни. Башни покрылись копотью, деревянные машины в считанные мгновения обратились в пепел. О том, чтобы в этом огненном аду уцелел хоть один человек, не могло быть и речи. Между тем волна жара, сметая все, со скоростью галопирующей лошади устремилась от обеих каменных опор в железные створы ворот.

От реки внизу стал подниматься пар. Одежда стоявших на воротах людей занялась огнем, и они, пронзительно вопя, горящими факелами попрыгали в воду. Раскаленные ворота начали светиться тускло-красным. Река внизу закипела. На лбу Джереда выступил пот, и не только из-за обдававшего его жара. Последний из стражей ворот, обожженный плавящимся металлом, полетел вниз. Лучники не потребовались. Все они, отступив подальше, таращились на Восходящую. Джеред ощущал их страх и трепет.

Тускло-красный цвет ворот быстро сменился темно-багровым, потом ярким, ослепительно малиновым. День расколол немыслимый скрежет рвущегося железа. Крепления размягчались и прогибались, заклепки плавились и выпадали из гнезд. В реку с шипением попадали первые капли желто-коричневого расплавленного металла.

За этими первыми каплями последовал ревущий, бурный поток. Однако железо достигало точки плавления неравномерно, и, когда оплывшие нижние секции не смогли больше удерживать вес верхних, вся огромная, еще не успевшая расплавиться целиком конструкция рухнула и пошла на дно. Вода вскипела и забурлила, проем заполнила завеса пара, более плотного, чем морской туман.

Теперь, когда грохот разрушения стих, Джеред услышал вокруг себя крики и непрекращающийся стук судового барабана. Корабль устремился в проем между почерневшими башнями, с оплавленными и раскрошившимися выемками там, где недавно крепились петли. На обоих берегах царила безумная паника.

На полном ходу, царапнув килем остывающий металл, корабль проскочил по бурлящей воде сквозь завесу пара. На какой-то момент туман скрыл Миррон из виду, а когда судно вышло во внутреннюю бухту морской пристани, ее увидели лежащей на палубе перед дымившимися, но уже потухшими бочками.

— Воды! — крикнул Джеред.

Моряки были наготове. Морская вода в изобилии полилась на обожженную палубу и на бочки и, самое главное, на обнаженное тело Миррон. Джеред подскочил к ней, сорвал с себя плащ и набросил ей на плечи.

— Боже Всеобъемлющий, Миррон, — промолвил он, присев на корточки рядом с ней. — Вот это было представление. Ты в порядке?

Миррон подняла на него глаза и кивнула. Ее волосы были опалены, но кожа казалась светящейся, как будто под ней все еще оставался огонь. Она излучала здоровье, хотя в глазах стояла усталость и от уголков губ расходились морщинки.

— Я использовала остаток энергии для самообновления. Как, получилось?

— Даже лысая ты выглядишь прекрасно, — улыбнулся Джеред.

Миррон подняла руку и потрогала голову.

— Вот досада. Я надеялась как-то их сохранить. Но ничего, отдохну, отращу новые.

— Ничего страшного. Давай уйдем с носа и наденем какую-нибудь новую одежду.

Миррон огляделась по сторонам. Джеред понял, что она прощупывает окружающий энергетический фон.

— Люди взбудоражены и злы, — промолвила Миррон. — Мы сможем отсюда убраться?

Джеред встал вместе с ней и, прижимая ее к себе, присмотрелся к порту. На берегу собралась огромная толпа, но все ошеломленно молчали — так бывало всегда, когда люди впервые сталкивались с делом Восходящих. Швартовочные места были забиты, но входной канал оставался почти свободным. А в тени высокого, отвесного утеса, вдалеке от глаз самых отчаявшихся беженцев, стояла «Стрела Арка».

Капитан заметил ее первым, и их судно уже поворачивало к ней.

— Да, сможем, — ответил Джеред. — Ты справилась превосходно.

— Люди погибли, — вздохнула Миррон. — Я убила их.

— Ты не можешь себя винить. Они выбрали свой путь, и мы были вынуждены выбрать свой.

— Оссакер будет недоволен.

— Оссакер вечно недоволен.

Миррон не рассмеялась. Напротив, напряглась и отвела взгляд в сторону, на юг. С ее губ сорвался стон.

— Как раз вовремя, — пробормотала она.

— Что ты имеешь в виду? — не понял Джеред.

Вдалеке раздались истошные вопли.

— Мертвые добрались до Киррия.

* * *

Пятьдесят гвардейцев Восхождения перекрыли вход в здание Академии. Тяжелые двери захлопнулись, задвинулись крепкие засовы.

— Отнесите его в приемную канцлера! Уложите в кресло перед огнем! — выкрикнула Эстер. — Оссакер! Проклятье, где же он? Оссакер!

Тревожные, перепуганные голоса эхом разносились по всей Академии, а Эстер до сих пор не могла осмыслить то, что видела собственными глазами. Стражники бегом несли по коридорам бесчувственное тело юного Восходящего, спеша мимо бюстов былых канцлеров. Эстер бросился в глаза бюст Фелис Коройен. На нее накатила такая волна ярости, что она ничего не могла с собой поделать. Вообще-то в свои восемьдесят лет ей наверняка следовало быть сдержаннее, но тут сказалось рвущееся наружу напряжение последних дней.