Призыв

– О нет. Я не могу вернуться туда.

– Ну и что же вы тогда хотите, чтобы я сделал?

– Убейте его.

Роберт моргнул.

– Что?

– Убейте мистера Уиллера. Пустите мерзавца в расход. Отрежьте ему голову.

Роберт уставился на отца Мартинеса, совершенно потеряв дар речи. Он мог бы подумать, что ему просто привиделось то, что он сейчас увидел и услышал, если бы не убежденность священника в том, что он сказал, и абсолютно серьезное выражение его лица.

– Принесите мне его голову на блюде.

Роберт напрягся.

– Если это шутка…

– Подручные сатаны – это не шутка.

Начальник полиции не знал, что сказать, как реагировать.

– Вы можете застрелить его, если придется. Но самое важное – отрезать ему голову. Вы должны отрезать ему голову.

Роберт изумленно уставился на священника.

– Святой отец, я боюсь, что наш разговор закончен. Я не знаю, серьезно ли вы все это говорили, но если серьезно, то вам нужна помощь, и это не та помощь, которую вам может оказать полиция.

– Вы с ним заодно, – крикнул священник, и в его голосе одновременно слышались и обвинение, и удивление. – Вы участник этого! Вы пособник дьявола!

Роберт уже пошел было к участку, но вдруг обернулся.

– Если вы немедленно не уйдете, я буду вынужден вас арестовать. Вы меня понимаете? Я собираюсь сегодня утром говорить с пастором Уиллером. Я спрошу его о вашем демоне, если хотите. Но если он не нарушил законов, никаких действий не последует. И уж конечно, никаких убийств.

Роберт смотрел на отца Мартинеса, пока тот не повернулся и не ушел. Потом он направился в полицейский участок.

Синдром Медузы. Ему нужно позвонить Джекобсону и узнать, выяснил ли психиатр, что именно видел Майк Виджил. И нужно будет снова расспросить Вудса о вампирах.

Через два часа Роберт остановился перед церковью Уиллера.

Он вышел из машины, и, поправив свой ремень, подошел к тому месту, где на черных стендах висели разрешения на перестройку церкви. Он прочитал фотокопии официальных документов и покачал головой. Все, похоже, было в порядке, но он не мог понять, как пастору удалось так быстро получить разрешение от комиссии округа по планированию. Черт побери, он сам два месяца назад подал в эту комиссию запрос о разрешении расширить старое здание тюрьмы, но, хотя полицейское управление было государственным учреждением и предполагалось, что его запросы имеют приоритет, комиссия до сих пор не рассмотрела его вопрос.

– Воля Господа.

Роберт поднял голову и увидел пастора Уиллера, глядевшего на него со ступеней церкви. Слова пастора были настолько созвучны его собственным размышлениям, что у Роберта создалось впечатление, будто Уиллер читает его мысли.

Пастор улыбнулся. Эта улыбка вызвала у Роберта неприятное чувство. Он всегда считал пастора самодовольным человеком, и его раздражала снисходительная манера Уиллера общаться с людьми. Но сейчас в улыбке пастора появилось что-то еще. Жестокость и злорадство. Как будто Уиллер уже больше мог не беспокоиться о законах и правилах материального мира, поскольку он был убежден не только в том, что ему открылась Истина, но и Господь пообещал ему, что будет его личным телохранителем.

Роберту хотелось знать, действительно ли священник думал, что говорил с Иисусом Христом.

Да, подумал он, глядя на лицо Уиллера, он в этом уверен.

Роберт посмотрел на тротуар, чтобы определить, насколько близко новая пристройка подходит к границам общественной собственности и где именно находился отец Мартинес, когда заглянул в церковь и увидел демона.

– Могу я вам чем-нибудь помочь, шеф Картер?

Роберт снова посмотрел в лицо священнику и еще раз поправил ремень с кобурой, тяжесть которой придала ему уверенности. Он кивнул в знак приветствия и пошел по грязному тротуару к ступеням церкви.

– На самом деле можете. У меня в последнее время появилось несколько жалоб от ваших соседей. Как, я уверен, вам известно, некоторым из них совсем не нравится, что ваша стройка продолжается днем и ночью.

Уиллер продолжал улыбаться.

– Продолжайте.

– Ну, я просто подумал, что вы могли бы прекратить стучать и пилить после шести или семи вечера в знак вашей доброй воли. Здесь, рядом с церковью, живут усердно трудящиеся христиане, которым нужно высыпаться по ночам.

– Христиане? Если они хорошие христиане, то поймут важность строительства церкви Живого Христа. И будь они хорошие христиане, вызвались бы помогать мне в строительстве во славу величия Господа вместо того, чтобы создавать препятствия на его пути.

Этот ход дал обратный эффект, но Роберт старался говорить спокойно и дружелюбно, приветливо улыбаясь.

– Это, может быть, и верно, преподобный, но я думаю, что у них справедливая просьба.

– Разве это справедливо – пытаться препятствовать воле Господа?

– Я уверен, что и вашим волонтерам нужен отдых.

– Им и цвет не нравится, не правда ли? Тем людям, которые жалуются? Им не нравится цвет, который Господь наш Иисус Христос избрал для своей церкви?

Роберт посмотрел вниз на тротуар.

– Мне об этом неизвестно.

– Черный – это любимый цвет Христа. На небесах его покои угольно-черного цвета. Там есть величественное черное здание, в котором живет Господь.

Роберт покачал головой.

– Послушайте, я очень прошу вас – в знак доброй воли, так сказать – прекратить этот ночной шум. Ваши люди по ночам могут красить и выполнять другую тихую работу. Просто перестаньте стучать, и пилить, и вообще шуметь, скажем, от восьми вечера до шести часов утра.

– Нет. Я боюсь, что строительство дома Христа нельзя отложить для удобства неверующих.

– Я не хочу бороться с вами, преподобный.

– Так и не делайте этого.

– Я могу оштрафовать вас за нарушение тишины, как вам известно, если вы не хотите договориться по-доброму. Впрочем, надеюсь, что до этого не дойдет. Но у людей, живущих в этой округе, тоже есть свои права. Что нам нужно, так это прийти к какому-то компромиссу, найти способ удовлетворить обе стороны.

– Есть только одна сторона. И если вы попытаетесь задержать строительство этой церкви хотя бы на минуту, я подам судебный иск с жалобой на притеснения со стороны вас, а также управления полиции и городских властей.

Роберт начал подниматься по ступеням.

– Я не знаю, кем вы себя…

– Вы ступили на мою землю, – сказал Уиллер. – Убирайтесь с моей собственности. У вас нет ордера.

Роберт смотрел на него, не веря своим глазам.

– Это церковь.

– Это моя церковь. Это не общественная собственность.

– Иисус Христос.

Лицо пастора стало красным как помидор. Он повернулся и ушел в здание, не сказав ни слова, громко захлопнув за собой дверь и заперев ее. Роберт подождал несколько минут на тротуаре, а не на церковной собственности, но, когда стало ясно, что Уиллер больше не выйдет, он вернулся к патрульной машине.