Про баб (сборник)
Шрифт:
– Миллионы людей в нашей стране по-прежнему любят писателя Тырдышного и его романы «Хмарь» и «Ярь», пронизанные…
Но Анна и Максим уже не слышат, что говорит корреспондент, потому что они садятся в красную машину. Анна заводит мотор, включает музыку и вихрем трогается с места.
Незаметно начался и закончился отопительный сезон. На следующий же день наступила весна.
В этот самый первый весенний день Максим останавливает машину у городского парка. Он выходит и идет по аллее вдоль скамеек, засиженных старушками, мамами с колясками, голубями. На одной из скамеек сидит Маша. Увидев отца, она встает
– Привет. Как ты? – Максим целует дочь.
– Хорошо. Вчера была на УЗИ. У меня будет сын.
– Да ты что? Отлично!
– А кто будет у мамы, уже известно?
– У нее тоже мальчик.
– Я тебе подарок принес. – Он достает из пакета красиво упакованную, перевязанную разноцветными ленточками коробку.
– Что это?
– Молокоотсос «DUBL BUFFER».
– Потрясающе. Сам придумал?
Максим мнется:
– Конечно. Однако учти: сцеживание излишков молока следует начинать только после того, как полностью наладится процесс грудного вскармливания. Обычно для этого требуется три-четыре недели после родов. Если возникнут какие-то сомнения, проконсультируйся со специалистом по грудному вскармливанию.
В первый день весны они втроем идут по улице. Но невооруженным взглядом видно только двух – Анну и Максима. Третий, ему только семь месяцев, спит, уютно свернувшись калачиком. Сегодня сквозь околоплодные воды он слушал Майлза Дэвиса. Партию контрабаса разобрать было практически невозможно. Но в целом ему понравилось. Он пока не увидит эту весну. Только та, что наступит через год, будет первой весной в его жизни. Но уже этим летом он увидит своих родителей, которые идут сейчас по улице. А улица идет им навстречу. Облака плывут им навстречу. Беременные женщины, беременные кошки и собаки щурятся от ультрафиолетовых лучей оранжевого солнца. Беременные птицы, тяжелые, как аэробусы, возвращаясь из очередного отпуска, летят им навстречу. Он спит, но чувствует это движение вперед и навстречу. Он слышит два уже знакомых ему приглушенных голоса.
– Я договорился о соседних палатах, – говорит один из них, – будешь рожать вместе с Марьяной.
– Спасибо, – раздается совсем рядом. – Вдвоем, конечно, было бы не так страшно.
– Я купил вам молокоотсосы «DUBL BUFFER».
– Класс! Мы будем сочетать грудное вскармливание с кормлением из бутылочки, потому что я уверена – «DUBL BUFFER» – это то, что нужно мне и моему ребенку!
Внезапно движение прекращается.
– Кажется, это здесь, – говорит Максим, останавливаясь у старого четырехэтажного дома.
Он открывает массивную подъездную дверь, пропуская Анну вперед. На лифте они поднимаются на последний этаж. На пороге одной из квартир их встречает мужчина с добрым лицом, укутанным в густую теплую бороду.
– Вы Максим? – спрашивает бородач.
– А вы Тимофей? – задает риторический вопрос Максим.
– Проходите, – говорит Тимофей.
Они заходят в пустую, светлую квартиру. Потолки очень высокие, поэтому старинная люстра с бронзой и хрустальными каплями осталась неснятой. Висюльки позвякивают на сквозняке. В огромное открытое окно заглядывает весна.
– Смотрите. Не стесняйтесь, – предлагает Тимофей.
Анна и Максим изучают квартиру, в которой, может быть, им предстоит жить долго и счастливо.
Потом все выходят на лестничную площадку.
– Спасибо за экскурсию, – говорит Максим. – Завтра мы вам позвоним и скажем
ответ.Из соседней квартиры появляется молодая, очень симпатичная девушка. Она здоровается и закрывает дверь на ключ.
Тимофей достает сигарету.
– Квартира хорошая, честное слово, – говорит он, пуская клубы дыма. – Но ремонт, конечно, надо делать.
Максим и Анна весело переглядываются. Анна закатывает глаза и, попрощавшись с Тимофеем, спускается вниз. Максим достает сигарету и прикуривает, собираясь идти вслед за ней.
– Ой, – говорит девушка из соседней квартиры, – я тоже только вселилась и тоже буду делать ремонт. Может, вместе и начнем?
Максим с интересом смотрит на нее. А девушка демонстрирует шикарную, белозубую улыбку.
– Если не секрет, – понизив тембр своего баритона, спрашивает Максим, – какой пастой вы пользуетесь?
– Ну конечно «БЛЕНДОФРЭШ», – несколько смущаясь, отвечает девушка. – Только «БЛЕНДОФРЭШ». Всегда и исключительно «БЛЕНДОФРЭШ». – Она кокетливо поправляет челку. – А разве вы пользуетесь другой пастой?
Последний еврей
Киноповесть
Наша история начнется и закончится в провинциальном южном городке. Здесь стоят невысокие дома, в которых живут люди с невысокими доходами и скромными желаниями. И на тесных улочках встречаются маленькие вывески: «МИНИ-МАРКЕТ», «МИНИ-БАР», «МИНИ-КАФЕ» и даже «МИНИ-АБОРТЫ».
Мужчина в сером костюме выходит из продовольственного магазина. Это Илья, человек, переживающий кризис среднего возраста, экономический кризис, творческий кризис и абстинентный синдром, как бы подтверждая затертую, как серый костюм, мысль о том, что беда никогда не приходит одна.
Шарф на шее никак не вяжется с костюмом, но выдает в нем (в Илье) свободолюбивую, мечущуюся натуру. В руках у него авоська, которая свидетельствует о консерватизме ее владельца, а также о том, что в ней – два-три десятка куриных яиц. Вдруг одно яйцо проскальзывает в ячейку сетки и вопреки всем законам физики не разбивается, а катится по асфальту. Илья наклоняется, чтобы поднять яйцо, но в этот момент из внутреннего кармана пиджака выпадает бутылка водки и в отличие от яйца разбивается насмерть. Несколько секунд Илья смотрит на мокрое пятно и мелкие осколки. Когда первый шок проходит, он со всей силы грохает авоську с яйцами о тротуар.
Самое колоритное место в городе, конечно, базар. Любите ли вы базар так, как люблю его я? Это вряд ли.
– Почем эти страсти? Почем эти кровавые куски? – спрашивает на выдохе Рахиль Иосифовна у торгующего мясом выходца с Кавказа.
– Дама, посмотрите, это же не мясо! Это мармелад.
– Молодой человек, я прошу вас, огласите приговор.
– Триста рублей за это чудо вы называете приговором?
Внезапно из-за спины Рахили Иосифовны появляется полная пожилая женщина:
– Здравствуй, дорогая! Вы еще не уехали?
– Ирочка, привет! Все евреи в этой стране делятся на тех, кто уехал, и на тех, кто думает, что уедет. Так что сидим на чемоданах.
– По-моему, уже лет десять, – бесстрастно констатирует Ирочка.
– Ну, ты же знаешь: пока погром не грянет, еврей не перекрестится.
– Ну, как вы? Как Илюша? Чем он занимается?
– Ой, не спрашивай!
– Что такое?
– Пишет пьесу. Называется «Жизнь – говно!».