Про котиков и не только

ке, напившись валерианки в дым, кидаются снежками в шныряющих во дворе собак.

Буся, сумевший объединить оба этих нехороших дела в одно, от-дыхает на коврике, прислонившись к печной трубе, чтобы не замерз-нуть.

Тима:

— О, как точно, прямо в левый глаз! Сева:

— А я, кажись, промахнулся!

Берутся за очередные снаряды. Целятся, как следует, и вновь про-изводят залп.

Тима:

— Ё-мое, прямо в хозяина! Сева:

144

— Ха, я тоже в хозяина! Хи-хи! Между ног попал!

Тима неожиданно резко падает на четыре лапы и бойко шмыгает за трубу.

Тима, уже оттуда:

— Братан, ложись, нас, кажется, заметили. Видишь, Мильтон ку-лаком машет!

Вот что значит перебрать! Это даже хуже, чем обкуриться. Совсем бдительность теряешь.

Сева беспечно:

— Чо боишься, плевал я на это. Он далеко, а мы высоко, всегда удрать успеем! Щас я ему все и объясню!

Скатывает снежок, затем точно метает его в цель (ведь не зря же его прозвали Верная лапа), короче, прямо в лоб представителю право-порядка! Да, так ловко, что тот бедный, аж на попу упал. А Сева, на-халенок, видя это, ещё и покрасовался перед ним на крыше.

Где- то минут через десять- пятнадцать, когда сержант, наконец, пришел в себя, Тима и Сева все еще кидаются в собак, иногда задевая и прохожих. Одно лишь изменилось, Тима, осмелевши, больше уже не скрывается после каждого неудачного попадания за печной трубой. Он делает это всего дважды. Первый, когда попадает в детскую ко-ляску, второй, когда случайно зашибает снарядом старушку. Хорошо, что не досмерти.

Сева, тот, вообще как и всегда, ничего не боится. Сержант милиции, ощупывая вскочившую шишку:

— Бля, не надо было опохмеляться перед дежурством. Опять чер-товщина какая-то мерещится! Быть того не может, чтобы кошка в меня снежком кинула!

Подходит маленький мальчик лет пяти и спрашивает: — Дяденька милиционер, они и в вас попали? Милиционер ошарашено:

— Кто?

Мальчик — Да коты, которые на крыше! Милиционер:

— На какой?

Мальчик, подавая ему детский бинокль: — Вон на той, сами поглядите! Милиционер, всматриваясь через бинокль:

— Ни хрена себе, и в самом деле, кошаки! Надо же. Ну, я им устрою!

145

Берет рацию и говорит в неё:

— Четвертый, это второй. Срочно наряд на крышу, по адресу… — обращаясь к мальчику, — адрес знаешь?

Мальчик:

— Ага. Обкаканурская 15!

Милиционер повторяет адрес дежурному.

Спустя примерно час Тима и Сева, услышав вой приближающей-ся к дому сирены и, на всякий случай, взглянув в чем дело, решают, что лучше будет, пожалуй, удалиться. Пусть даже чисто для профор-мы. Как говорится, береженного бог бережет.

Будят спящего Бусю. Почему-то не получается. Потом пытают-ся тащить волоком, опять плохо выходит. Лихорадочно соображают, что же предпринять. И тут наряд из двенадцати человек, все же по-является на крыше. Пока еще далеко, метров эдак за двести, здание-то на две тыщи квартир, как-никак, но все равно опасно.

Тима и Сева бросают тяжелого товарища и в страхе, с мышиным визгом, скрываются на чердаке через ближайший вход.

Уже дома ждут, что же все-таки будет?! Повезет и на этот раз или, увы, нет? Нервничают шибко. Севастьян разок чуть слезу не пустил, представив, как его, горемычного, в кандалах на зону везут.

Тима пока ещё держится, только вздыхает как-то грустно. Наконец, в четыре часа утра, долгожданный звонок. Крыса Арнольд берет трубку:

— Алло, кто это? А, понятно. А чего звоните?

Тима и Сева, в ужасе, закрывают мордочки лапками. Арнольд, хватая Тиму за ногу и, таща к телефону:

— Тимон, ты чего, плачешь никак? Иди-ка, лучше поговори с со-седом! Может, тогда и успокоишься?

Сева подходит к телефону и берет трубку. Иначе ему стыдно, он же, а не его брат, первый храбрец в квартире.

Сева:

— Я слушаю.

Внутри трубки, голосом Буси:

— Привет, Себастьян, меня уже отпустили. Даже позвонить раз-решили.

Сева:

— А почему?! Буся:

— Посчитали, что я это проделать был не в состоянии. Сева:

— А кто тогда?

146

Буся:

— Пока не знают, но я им намекнул!

Тима, наконец, осмелев, вырывает у брательника трубку. Тима в непритворном гневе:

— Заложил, значит?! Буся:

— Тимон, а ты-то здесь причем?! Я что-то не въезжаю. Они же ясно сказали, что нарушитель был похож на меня, только без черной маски на роже!

Сева, похоже, совсем грустный, идет в кладовку готовить вещи в дорогу.

На следующий день. Звонок, в дверь. Тима смотрит в глазок, а там Буся, на руках у пострадавшего сержанта милиции.

Тима Севе:

— Прячься, за тобой пришли!

Сева, срочно скрывается в туалете, запираясь на шпингалет. Тима бежит стрелой на кухню, докладывать папе Сереже о случив-

шемся, тот только с полчаса, как вернулся из командировки и поэтому ещё ничего не знает.

Обмозговав услышанное, папа, нехотя, идет открывать дверь. Папа Сережа сонным голосом:

— Кто это? — Милиция! Папа Сережа:

— Минуточку!- открывает. Милиционер:

— У вас проживает кот белый ангорский, один глаз голубой, а дру-гой желтый?! Папа Сережа удивленно:

— Да, а в чем дело? Милиционер:

— Позвольте посмотреть на него!

Буся самодовольно ухмыляется, как бы подавая знак сержанту, а ты еще сомневался!

Папа:

— Так его нету! Милиционер:

— Но, позвольте, тогда, где он?! Папа:

— Уехал на дачу! Милиционер

— А когда, случаем, не сегодня?!

147

Папа:

— Что вы, еще позавчера! А сегодня и Тима уезжает. Показывает милиционеру полосатого норвежского кота. Милиционер:

— Понятно, но я лучше сам проверю!

Ходит по квартире с Бусей на руках, смотрит по разным местам, но кота не находит. Милиционер, передавая Вусю папе Сереже:

— Подержите, пожалуйста, я под мебель загляну. Папа Сережа:

— Вы тут занимайтесь, товарищ милиционер, а я пойду Бусю хо-зяевам отнесу. Милиционер:

— Так вы его, стало быть, тоже знаете. Папа: