Про ненависть и любовь

– Привет, Андрей, – судмедэксперт Степан Васильевич Прокопьев сунул ему руку, поздоровался. – Ты чего с утра нудишь? А то для тебя новость, что ты в убойном отделе работаешь? А если цветочкам и птичкам радоваться предпочитаешь, так тебе или в зоопарк, или в теплицу устраиваться надо. Ты вот понимаешь что-нибудь в птичках и цветочках? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Нет, не понимаешь, как пить дать. А в трупах как раз разбираешься отлично, вот поэтому мы на труп едем, а не букеты составляем.

– Признаюсь, был не прав, – Андрей поднял руки вверх.
– Просто поганство какое-то, ну почему по понедельникам всегда так?

– А потому, что в выходные перепьются все и отношения начинают выяснять, опять же на неделе видятся реже, целыми днями на работе. Поэтому риск поругаться гораздо ниже. Ну чего я тебе объясняю. Ты ж не юнец желторотый…

– Не юнец, это ты в самую точку, Василич. Только не понимаю я этого. Жизнь у всех одна, второй не будет, хоть ты тресни. На улице весна вон. Птички там всякие, травка, листочки, а людям не живется спокойно.

– Тебе бы, Андрей, в философы податься или стихи на худой конец сочинять, а ты сыскарем заделался, – хохотнул кто-то из оперов.

Так, вяло переговариваясь, они добрались до места происшествия. Перед домом, как ни странно, никого из любопытствующих не было, только у подъезда мыкался участковый в ожидании следователя с опергруппой.

– Лейтенант Мишечкин, здравствуйте, – поздоровался с приехавшими участковый. С Грохотовым они уже были знакомы, приходилось несколько раз пересекаться по различным делам. По поводу имени участкового они нередко посмеивались. Михаил Михайлович Мишечкин, угораздило же парня. Но тот не обижался.

– Ну, чего у тебя тут, Михаил, – Андрей тоже протянул Мишечкину руку для приветствия.

– Труп на верхнем этаже. Огнестрел. Убили парня выстрелом в висок. Труп обнаружила хозяйка пятидесятой квартиры. На работу вышла, а там – картина маслом. Ну, она в милицию позвонила, я минут через пять тут уже был, так вскользь поговорил с ней. А тут и вы подоспели.

– А кто около трупа дежурит?

– Так она там осталась, а что?

– Ты что, лейтенант, обалдел совсем? Свидетельницу место происшествия охранять оставил? – Андрей от возмущения аж поперхнулся.

– Так я вас пошел встречать, а с ней Петрович еще остался. Из управляющей компании.

– Миш, ты совсем с ума сошел? – от злости Андрей еле сдерживался. – Ты в первый раз что ли? Знаешь же порядок. Ну, я тебе устрою потом проработку по всем каналам.

– Ну, я на три минуты всего отошел, а они там друг за другом присмотрят.

– Присмотрят… Короче, получишь по полной программе.

Они поднялись наверх, где стоял бледный Петрович и дамочка вполне приятной наружности. Петрович комкал в руках заношенную кепку, и все время отворачивался в сторону лифта, дамочка же спокойно смотрела в окно на лестничной площадке. Прямо около двери одной из квартир лежал труп мужчины. На лице у него лежал наивный носовой платочек с вышитыми цветочками. Андрей быстро подошел к телу, приподнял платок, длинно присвистнул и произнес: «Ничего себе… Вот тебе и понедельник».

– Что-то не так, Андрей Васильевич? – участковый обеспокоенно смотрел на него. Вид начальника опергруппы и впрямь был неожиданно подавленным. Можно подумать, впервые труп увидел.

– Труп молодого парня, вот, что не так, или для тебя это в порядке вещей по понедельникам трупы на вверенной тебе территории находить? – неопределенно и зло ответил Андрей. – Ты свидетелей пока в квартиру что ли проводи, начинай протокол писать, а я сейчас место происшествия осмотрю и тоже подойду. Вы из какой квартиры, гражданка?

Он строго и оценивающе посмотрел на свидетельницу. Агния вполне достойно выдержала взгляд.

– Из пятидесятой, из этой самой, так что пройти пока, видимо, не получится, насколько я понимаю. Или вы сами его от моей двери отодвинете? – каким-то придушенным голосом спросила свидетельница, – я этого делать точно не буду.

Андрею показалось, дамочка несколько насмешливо его с ног до головы окинула. Он даже смутился, так неловко ему стало. – Как это я позабыл, мне же дежурный говорил, что труп свидетельница на пороге собственной квартиры нашла, – подумал Грохотов.

– Ну да, это я что-то не то предложил, – нарочито бодро заговорил Андрей. – Послушайте, как Вас зовут?

– Агния Львовна Винтер, – с достоинством ответила свидетельница.

– Так вот, Агния Львовна, вы меня можете минут двадцать подождать? Можно и здесь, конечно, но, думаю, вам вся эта картина не очень по сердцу. Можете у нас в машине пока посидеть, участковый вас проводит, а я сейчас тут все посмотрю, эксперты свою работу сделают, труп уберут, в квартиру можно будет пройти, а мы с вами поговорим. На улице или в квартире вашей, как получится, лады?

– Лады, – взгляд у свидетельницы оттаял немного, и стало понятно, что это она от шока и напряжения строила из себя «железную леди». Нормальная деваха, просто не каждый может равнодушным остаться после такой находки, а это ничего еще, в истерике не бьётся, белугой не орет, вполне сносная такая свидетельница. Руки дрожат только. Вон мужик из управляющей компании и то хуже выглядит.

– Подождите минутку, платок на убитом был, когда вы его обнаружили? – спросил ее Андрей.

– Нет, – смутилась свидетельница, – это я его накрыла, сил смотреть на него не было, а что нельзя?

– Вообще-то трогать на месте преступления ничего нельзя…

– Так я даже не коснулась его, просто платок развернула и накрыла ему лицо, а платок чистый, я его только что с собой взяла, так что никаких следов я не вытерла, вот и Иван Петрович подтвердит, я при нем накрывала…

– Иван Петрович Сухой – начальник управляющей компании в этом доме, – представился стоящий рядом мужчина, серый от волнения, он вообще был весь серый, кожа, глаза, одежда, – все так, мы тут ничего не трогали, а платок… девушка им точно ничего не вытирала, я видел.

– Ладно, – смилостивился, наконец, Андрей, – вы с Агнией Львовной тоже на улицу пройдите пока, я с вами потом тоже переговорю. Мишечкин, проводи свидетелей до машины. И пусть там водитель за ними присмотрит, чтобы не разбежались, ищи их потом. – Это он уже на ухо участковому проговорил, чтобы не обижать свидетелей. Не то чтобы он таким вежливым и тактичным был, но ссориться сходу с людьми не любил, мало ли как дело повернется.

Только после того, как участковый со свидетелями отбыл, он подошел к эксперту и упавшим голосом произнес: «Знаю я этого парня, это сын моего одноклассника бывшего. Мы до сих пор общаемся, не часто, но все-таки. Илья Бардин, 25 лет. Мне отец его с утра звонил, жаловался, что сын дома не ночует, совета спрашивал, где искать сына… А он сам нашелся… Так вот… Как я у теперь все это ему скажу? Ладно, мужики, давайте тут по-быстрому все делайте, чую, не получится у меня беседа со свидетельницей в машине, дома-то оно спокойней ей, чай-кофей опять же, успокоится, глядишь, что-то внятное скажет».