Про психов. Терапевтический роман
Шрифт:
Все эти смутные и возвышенные переживания пробудили в Косте нешуточный голод и жажду. В больнице наступило время обеда, и режим требовал еды. Совершенно счастливый, он понял, что может пойти и выпить чашку хорошего кофе (как же он хотел хорошего кофе все эти месяцы!). Не стоит уходить далеко от метро: надо еще успеть на вокзал. У Парка культуры стоит знакомая кофейня. Раньше, в другой жизни, до больницы, он не раз сидел в ней с друзьями или с ноутбуком.
В середине рабочего дня маленькая кофейня почти пуста. Костя взбирается на деревянный табурет у стойки-подоконника. С удивлением понимает, что ему не нужно ни читать, ни занимать себя разговором, что удовольствие – просто сидеть в кафе в полной анонимности и смотреть на улицу. Костя заказывает капучино и сэндвич.
Со временем пройдет это ощущение роскоши от того, что можно просто сидеть и думать, смотреть на красивую улицу, кокетничать с симпатичными официантками, пить вкусный кофе. Пока же он недоумевает, как мог раньше не ценить этих простых удовольствий.
Теперь Костя позволяет себе вспомнить про Лору. Он думает о том, как много бы сказал ей, если бы она сейчас оказалась рядом. Знает, что в реальности никогда этого не скажет, и не потому, что не решится, просто ситуация будет диктовать другие слова, но сейчас в воображении он говорит ей:
«…Лора, есть вещи, о которых мне сложно тебе сказать. Даже если ты обо мне многое знаешь и любишь меня. Эти вещи – важная часть меня, но мне кажется – такое не рассказывают девушке. Мне хочется полностью доверять тебе, но я не знаю, как, – ведь это опасно, ты можешь меня отвергнуть, и мне будет больно. С тобой я переживаю очень новые, очень приятные и очень непривычные чувства. Что ты хочешь обо мне знать? Давай вместе пройдем через все эти сложности. Рядом с тобой я чувствую себя таким мужчиной, каким всегда хотел быть. Как-то так, понимаешь?»
Ему нравится представлять Лору, внимательно слушающую его откровения.
Череда фантазий наконец приводит Костю к вполне конкретной мысли, что нужно купить цветы для Лоры. Ему кажется, что каким-то магическим образом это увеличит вероятность того, что она появится на вокзале.
Костя расплачивается с официанткой, подхватывает свои вещи и двигается в сторону вокзала. Времени остается все меньше.
На вокзале он долго ходит вдоль цветочных рядов. Что купить? Розы – банально, лилии слишком сильно пахнут… что же ей нравится? Костя проникся мыслью, что цветы для девушки – это правильный жест, и он должен его совершить! Пусть этот этап их отношений начнется просто и правильно. С цветов! Если вообще начнется…
Время поджимает, а Костя все никак не может решиться. И тут он видит нарциссы. Нежные, хрупкие лепестки с сильным ярким желтком в сердцевине. Непонятно, как он мог не заметить их раньше. Костя покупает букетик, отказывается от упаковки и бежит на поезд. Посадку уже объявили.
Костя не знает, с какой стороны может появиться Лора. Он бежит к поезду и все время крутит головой, вглядывается в лица проходящих мимо женщин, нервничает: ему показалось, что он может пропустить Лору, что они каким-то образом разминутся…
Чуть раньше Лора медленно, ни на кого не глядя, шла по Старому Арбату. В сумке лежало Костино письмо. Она останавливалась каждые три минуты и вынимала письмо из сумки, перечитывала и клала обратно. Уже через минуту ей казалось, что она его потеряла и забыла номер вагона, останавливалась и читала вновь. Она была потрясена неожиданной встречей с родителями Кости и теперь жалела, что не сказала еще каких-то правильных и уместных слов. Неожиданно Костя стал совсем реальным, живым человеком, у которого хорошая семья, симпатичные родители. Она шла, погруженная в мечты.
Временами ей казалось, что все становится похожим на тот день, когда она шла в Кремль. Однако все иначе: теперь она знала, зачем идет, куда и к кому, и все это было частью реальности. Реальность любви оказалась куда более волнующей, чем реальность психоза, и Лора увидела разницу. До времени, когда Костя должен был сесть в поезд и умчаться от нее и от всех в город Т., оставалось четыре часа. Надо было что-то решать.
На Арбате солнечно, гуляют школьники и смешные иностранцы в меховых шапках, неуместных первого апреля. Лора подошла к Окуджаве. Многие памятники в центре были
ее друзьями: Большой Гоголь на Гоголевском бульваре и тайный Гоголь на бульваре Никитском, красивый Энгельс на Кропоткинской и умный Тимирязев на Тверском. Все это были друзья детства. А Окуджава появился уже позже, потому что был новым памятником, но Лора сразу к нему прониклась. Он был добрый. Она села на лавочку и стала с ним разговаривать. Окуждава тихо напевал и смотрел на Лору грустными, все прощающими глазами. Когда Лора рассказывала Окуджаве про Костю, ее тело стало опять оживать, включаясь постепенно: от плеч к животу становилось тепло. Сердце весь день было таким живым, что Лора никак не могла понять, как жила раньше, когда сердце ничего не чувствовало. Когда в памяти возникало лицо Кости, сердце нагревалось, как печка, и тогда Лоре казалось, что у нее высокая температура. Впрочем, так было всегда, как только она начинала мечтать об учителе. Но час настал, фантазии заканчивались, и нужно было действовать. Что делать?Лора лукавила, задавая этот вопрос. Еще в больнице, просветленная Морицем, она знала, что поедет на вокзал и найдет Костю. Но требовалось время, чтобы к этому решению привыкнуть. Попрощалась с Окуджавой и пошла домой.
Она не знала, когда вернется и что нужно взять с собой. Взяла все деньги, которые были дома, паспорт, приготовила кое-какую одежду. Она понятия не имела о планах учителя и не знала, что их ждет. Думать рационально об этом не получалось. Все рациональное заканчивалось на моменте их встречи. Тепло опять стало заливать тело, и Лора испугалась, что к вечеру возбуждение доконает ее. Залезла в холодный душ, просила воду помочь справиться.
Наконец настало время выходить. Такси уже ждет у подъезда. Смотрит на фиалки: после больницы Лора особенно их холила. Они только что зацвели. Теперь они точно выживут и дождутся ее. Зашла к соседке и предупредила, что оставляет квартиру на странного старичка. Написала записку отцу Елению с просьбой никуда не уезжать, присмотреть за квартирой и поливать фиалки раз в четыре дня. Лора надеется, что эта просьба на какое-то время остудит пророческий пыл отца Еления. После больницы он целыми днями где-то пропадал, потом готовил супы, а она жарила ему картошку. Он был безмерно счастлив, когда поздним вечером возвращался домой. С ним оказалось на удивление уютно жить, и Лора всячески уговаривала его остаться.
Сев в такси, еле пролепетала: «Киевский вокзал». Ехали по Садовому быстро, пробок не было. Лора смотрела по сторонам: таким, как сейчас, она видит город в последний раз. Как только закрывала глаза, сразу видела лицо Кости, и в теле начинало твориться что-то невообразимое. Никогда в жизни Лора такого возбуждения не испытывала, и как справляются с похожим другие люди – понятия не имела. Она расплатилась, попросила таксиста пожелать ей ни пуха ни пера и с удовольствием послала его к черту.
Купила билет. Поезд был почти пустой: сегодня в город Т. никто не ехал. Мучительно краснела, когда просила кассиршу продать ей билет именно в это купе. Та все говорила: девушка, поезд пустой, а там мужчина едет одинокий, зачем вам это? Пришлось унизительно объяснять, что это сюрприз возлюбленному. Кассирша смотрела с осуждением, наконец, бросила: ну как хотите, дело ваше, – и, больше ничего не говоря, протянула билет. Лора переводит дух, ища себя в вокзальных зеркалах. Мерещится, что все вокруг видят ее стыдное положение.
До поезда остается двадцать минут, пора идти. Лора все оглядывается, ища Костю, но его нигде нет. Вот и красивый новый поезд. Лора находит пятнадцатый вагон. Сердце сжимается от совпадений: пятнадцать – вихрь двойственной природы… ну да, все правильно, их же двое… в этом вагоне.
Веселая проводница проверила билет, паспорт, показала купе. Дверь закрыта. Неожиданно ужасно захотелось в туалет, от страха или еще от чего, и Лора пугается, что сейчас описается. Это смешно и опять стыдно. Столько стыда она не переживала, пожалуй, никогда. Это мучительно, но придает сил. Печка в сердце разогрела живот и все, что ниже, так сильно, что пришлось распахнуть пальто и расстегнуть воротник платья.