Пробелы в памяти

— Я поговорил с гоблином, — вытащив из кармана медальон, сказал Билл. — Он вскользь упомянул, что вещь с подобным проклятием ему как-то приносил ты. Не знаю, что ты там ему приносил…

— Кажется, я знаю, что, — нахмурился Сириус. — Он сказал, что за проклятие?

— Ну, толком так ничего и не объяснил, — хмыкнул Билл. — Но дал мне на два дня книгу. Я положил ее у двери, когда вошел.

— Хорошо, — кивнул Сириус, сжимая медальон в руке. — Как успехи с мадемуазель Делакур? — с улыбкой спросил он.

— Ну, намного лучше, — пробормотал Билл. — Твои советы очень помогли, — тихо прибавил он.

— Еще бы они не помогли, — фыркнул Сириус. — Я свое дело знаю! — самодовольно произнес он.

— К твоему сведению, Лайон тебе не уступит в данном аспекте жизни, — буркнул Билл, поднявшись на ноги. — Должно быть, подобный дар передается по наследству, — усмехнулся он.

— Каждому бродячему псу нужен хороший хозяин, или хозяйка, — изрек Сириус. — И Лайон свою уже нашел, как и я.

— Знаешь, а ты изменился, — вдруг сказал Билл. — В начале лета, когда тебя здесь заперли, ты был каким-то диким, всем недовольным. А сейчас словно тебе вернули что-то…

— Ты слишком внимательный, — недовольно перебил его Сириус. — Мне вернули надежду на то, что моя мечта еще может исполниться. А еще я стал высыпаться по ночам.

— Да, сон самое важное в этой жизни, — словно услышав лишь последнее предложение, улыбнулся Билл. — Не скучай, Бродяга!

— Как же быстро растут дети, — вздохнул Сириус, когда дверь за Биллом закрылась. — Так, теперь книга!

Сириус поднялся на ноги и потопал к двери. Кажется, ему опять придется заниматься переводом.

***

Сириус задумчиво наблюдал за другом, пока тот доедал свой ужин. Конечно, неприлично так пялиться на людей. Но разве Сириус когда-нибудь вел себя прилично? Чего только стоит его мания таскать еду из чужой тарелки. Судя по тому, как быстро ест Римус, друг решил, что Сириус прицеливается к его куску мяса.

— Тебе не холодно? — спросил Сириус, продолжая следить за действиями друга.

— В твоем доме всегда холодно, — фыркнул Римус. — Но сегодня как-то жарко, — задумчиво прибавил он.

— Я зажег везде камины и свечи, — пояснил Сириус.

Римус нахмурился и внимательно посмотрел на него. Сириус только нервно дернул плечом, собираясь пояснить и это. Но послышался знакомый стук. Так стучит деревянный протез Грюма. Сириус подумал, что не стоит выставлять себя ненормальным еще и перед Грюмом, поэтому поспешно захлопнул рот и уткнулся взглядом в свою пустую тарелку.

— А, Люпин, хорошо, что ты здесь, — произнес Грозный Глаз, плюхнувшись на ближайший к нему стул. — Для тебя есть дело.

— А для меня? — поднял голову Сириус.

Но Грюм так посмотрел на него обоими своими глазами, что он тут же вновь уткнулся взглядом в тарелку. Как будто он нуждается в разрешении. Он уже делает то, что считает необходимым. Но нужно продолжать играть. Даже волшебный глаз Грюма не способен видеть сквозь его маску. Волшебный глаз…

— Аластор, какого цвета глаза у Лайона? — перебив экс-мракоборца, объясняющего Римусу, какая книга ему нужна, спросил Сириус.

— Синего, Блэк, — фыркнул Грюм. — Да, я прекрасно вижу магию, которая защищает парнишку, — усмехнулся он, встретив взгляд Сириуса. — Я не лезу в твои дела. И никто, кроме меня, это не знает, — серьезно прибавил он.

— Спасибо! — кивнул Сириус.

Грюм что-то хмыкнул и снова обратился к Римусу, который бросил на Сириуса внимательный взгляд, прежде чем пойти за книгой.

— Так, значит, ты нас всех разыграл, Сириус. — Грюм не спрашивал, он это знал. — И как только попал на Гриффиндор?

Сириус только пожал плечами и откинулся на спинку стула. Он всегда уважал Грозного Глаза, но сейчас это его личное дело, которое никого больше не касается. Хорошо, что Грюм не рассказал Дамблдору, иначе возникло бы еще больше вопросов. А Сириус совершенно не хочет никому ничего объяснять. Он ведь и сам еще не все вспомнил.

Вот только его несколько напрягает то, что волшебный глаз Грюма способен разглядеть защиту вокруг Лайона. С учетом того, что весь прошлый год Грозным Глазом притворялся Крауч… Сириус отогнал от себя все размышления, решив подумать над этим чуть позже. Но, кажется, он знает, откуда Лайону известно о его пробелах в памяти.

— Можешь одолжить мне шоколад, Лунатик? — спросил Сириус, когда Грюм с книгой в руках покинул кухню. — Мне кажется, меня окружают дементоры, — прошептал он, сделав большие глаза. — Они просто повсюду!

— Меня всерьез беспокоит твое психологическое состояние, Сириус, — произнес Римус, положив на стол две плитки шоколада. — Объясни, почему у Лайона синие глаза, — потребовал он.

Сириус взял со стола шоколад и направился к двери, думая, что же сказать другу, чувствуя спиной его пристальный взгляд.

— Ты ведь помнишь, у кого были синие глаза? — не оборачиваясь, спросил Сириус. — Сложи два и два, Лунатик. Потом и поговорим.

А ему еще в одежде нужно покопаться.

***

— И куда ты собрался? — спросил портрет его матери.

Сириус остановился и повернулся к ней, удивленно подняв брови. Конечно, он решил, что все же стоит примириться хотя бы с портретом. Но он совсем не был готов к тому, что она сама с ним заговорит. Она никогда не любила делать первого шага, даже если от этого могла зависеть жизнь…

— Хочу прогуляться, — спокойно ответил Сириус.

— И снова попасть в Азкабан? — подняла брови Вальбурга.

— Так ведь мне там самое место, мама, — невесело усмехнулся Сириус. — Как вы сказали: «Если станете нарушать чистокровные традиции, если подведете семью, то обязательно окончите свои дни в этой тюрьме».

Женщина несколько секунд внимательно в него всматривалась, словно пыталась увидеть подтверждение каким-то своим догадкам. Сириус нервно дернул плечами и отвернулся, собираясь продолжить свой путь.

— Если тебе интересно, на этом настоял Орион, — тихо произнесла Вальбурга. — Я была против! И пыталась его отговорить от этой затеи. Он и сам потом жалел об этом. Особенно, когда ты начал интересоваться тем, что происходит в магловском Лондоне.

— Я никогда не хотел стать предателем крови и недостойным наследником, — так же тихо сказал Сириус, глядя прямо перед собой. — Вы все так меня возненавидели, когда я попал на Гриффиндор. Как будто я этого хотел! Но будь у меня шанс прожить заново свою жизнь, я бы не стал ничего менять. — Он повернулся к ней лицом, гордо расправив плечи. — Обещаю, мама, семья Блэк еще станет уважаемой и величественной, как раньше. Все будут с восхищением говорить о нас. Я сделаю все для этого!