Пробирная палата

Эстар насмешливо улыбнулся:

– О, перестаньте. Уверен, вы перебираете по части мелодраматичности. Вы сильный, здоровый мужчина в цвете лет. Конечно, вам приходится работать, чтобы добыть средства к существованию, но не лучше ли добывать их, занимаясь тем, что вам приятно, или по крайней мере тем, что не противно? Я упоминал о вымышленном охотнике с пращой и камнями. Пусть у него нет ничего другого, но он имеет возможность уйти в горы. Если вам не по душе быть солдатом, уходите и найдите другое занятие: плетите корзины, лепите горшки или пугайте ворон. А то сделайте себе пращу. Наберите пригоршню камней и ступайте, куда глаза глядят.

Бардас ответил улыбкой. Мальчику удалось-таки наконец разбить голову овцы, и теперь он вычерпывал оловянной ложкой белые, растекающиеся мозги. Рядом с ним стояла чашка.

– Да, но прежде чем идти, мне бы понадобились те самые доспехи, о которых вы упомянули. Надо же как-то обезопасить себя от врагов.

Эстар пожал плечами:

– Вы могли бы жить в глубине Империи. Там, в глубине, вдали от границ, вам ничто не грозит. Там вы будете вдалеке от всех ваших врагов, а если они даже и доберутся до вас, то вряд ли посмеют тронуть.

– Соблазнительное предложение, – ответил Бардас, вспомнив мужчину с детьми, пытавшихся ограбить почтовую карету. – Но на вашем месте я бы как следует подумал, прежде чем принимать такое решение. Видите ли, куда бы я ни направился, этот зловредный, кровожадный негодяй следует за мной, а иметь его у себя за спиной не очень-то приятно.

Полковник озадаченно посмотрел на него:

– Вы ведь говорите о своем брате, да?

Мальчишка вытряхнул в чашку последние остатки желеобразного мозга и отложил ложку.

– Да, о нем, о моей плоти и крови.

– Что ты об этом думаешь? – спросила Исъют.

– Ты выглядишь нелепо, – ответила ей мать, не поднимая глаз от счетов. – К счастью, тебя никто не увидит, а потому не важно, как ты выглядишь…

Исъют нахмурилась:

– А по-моему, мне идет.

В углу комнаты кот с жадностью, хрустя косточками, пожирал птичку, не особенно беспокоясь из-за того, что птичка была еще живая. Исъют вспомнила, что видела такую же в доме соседей.

– Пожалуй, стоило бы подобрать немного здесь, тебе не кажется? – Она приподняла подол юбки левой рукой. – Сама не знаю. Эта штука должна быть на колене или немного выше?

Нисса Лордан хмуро взглянула на дочь, оторвавшись от расчетов.

– Кому какая разница?

– Мне. И большая.

– С каких это пор? – Нисса рассмеялась сухим, неприятным смехом. – А кроме того, если бы ты хоть чуточку разбиралась в моде, то знала бы, что этот стиль ушел. Рядишься в старомодную гадость только для того, чтобы позлить меня. У тебя всегда одна цель.

Не обратив на ее реплику никакого внимания, Исъют села на подоконник, спиной к синему морю, и стала рассматривать обрубки пальцев на правой руке.

– Если меня никто в нем не увидит, – почти весело сказала она, – то не важно, что оно вышло из моды, так ведь?

– Это из-за того, что я запретила тебе писать дяде Горгасу, да? – Нисса грустно покачала головой. – Это из-за него ты так вырядилась?

Это ты так думаешь.

– Ничего подобного, – ответила она. – Ты считаешь, что все, что я делаю, должно быть как-то связано с тобой.

Нисса сложила руки на груди.

– Если бы тебя действительно интересовало, как ты выглядишь, если бы тебя интересовало хоть что-то нормальное, все было бы иначе. Но ведь тебя ничто не интересует. Посмотри на себя – ты же уродец.

– Спасибо, – серьезно ответила Исъют.

– А теперь еще и одеваешься, как уродина. Это уже слишком. В этом доме я ничего такого не допущу. Все, конец.

Исъют оглянулась на море у себя за спиной:

– И никакая я не уродина. Я – Лордан. Разница небольшая, но значительная.

Нисса покачала головой:

– А тебе не кажется, что оно не очень-то удобное? Я уверена в этом.

Разумеется, так оно и было, и в этом заключалась одна из причин того, что в других краях, где люди более склонны к рациональному мышлению, мода на принцесс-воительниц давно умерла. Здесь, в Ап-Бермидане, она задержалась. Носить этот наряд было все равно что добровольно обрекать себя на муки: кожа от пота деревенела и становилась липкой, верх в виде кольчуги давил на плечи и шею.

– Куда удобнее, чем все эти отвратительные длинные юбки.

– Тогда почему ты постоянно трешь шею, когда думаешь, что я не вижу? – спросила Нисса. – Я же отсюда различаю покраснение. Так тебе и надо.

Исъют постучала каблуком по стене.

– А мне нравится, – заявила она. – Оно – это я.

Нисса усмехнулась:

– Вот в этом я с тобой спорить не стану. Но ведь весь смысл одежды в том и заключается, что с ее помощью человек пытается замаскироваться. – Она щелкнула языком, зная, как это действует на дочь. – А ты еще говоришь, что не можешь понять, почему я тебя никуда не пускаю.

Маскировать себя – это то же самое, что продавать порченое мясо, перебивая вонь травами.

– Ты так и не сказала, что мне делать с юбкой. Вообще-то я, наверное, оставлю все, как есть. В конце концов, с иголкой у меня ничего хорошего не выходит.

– Без нее тоже, – вздохнула Нисса. – А теперь помолчи или иди в свою комнату. У меня много работы.

Исъют улыбнулась и немного переменила позу, чтобы смотреть на море, не выворачивая шею. Голубое небо и синее море, а между ними полоска белого песка. Унылый вид, но ничего другого просто нет.

– Что это? – Нисса резко вскинула голову. Внизу кто-то стучал в дверь. – Напугал.

Исъют притворилась, что ничего не слышит. Она надеялась, что это курьер из An-Мурена, торговец чесноком, заезжавший иногда в Месогу за сушеными грибами и рыбьим клеем. Но ее мать уже давным-давно не имела никаких дел с Ап-Муреном, а потому появление торговца было маловероятно.

Дверь отворилась, но человек, вошедший в комнату, не походил ни на торговца, ни на курьера. Скорее он напоминал солдата. В пользу этого говорили и доспехи.

– Нисса Лордан.

Это была констатация факта.

– Что вам нужно?

– Вы пойдете с нами, – сообщил вошедший, и в комнату вторглись еще двое, полностью идентичные первому.

В доспехах они выглядели неуклюжими и громоздкими.

– Черта с два, – ответила Нисса, но солдат схватил ее за шею, как щенка, и швырнул к двери. – Это еще что такое? – пискнула Нисса. – Куда вы меня уводите?

Солдат словно и не слышал ее. Исъют соскользнула с подоконника.

– Можно мне тоже пойти с вами? – спросила она. Солдат посмотрел на нее: