Проблема полковника Багирова

Что-то мне не нравится его последнее предложение. Мне уже не так жалко его дурную голову. Сказать, что пленные выжили, все равно что спустить на нас всех собак…

Глава 17

Аврора

— Тарик, тебя по голове ударили до того, как ты это сказал, или после? — хочу понять глубину его идиотизма. Если мне не понравится ответ друга, я ведь могу и добавить!

— Давай ты меня дослушаешь? — злится друг.

— Тарик, ты понимаешь, что нас теперь в округе будет искать каждая собака! Как ты мог упомянуть пленных? — вскрикиваю я, меня просто захлестывают эмоции.

— Никто не будет искать, этот русский не оставил никого в живых, — всплескивает эмоционально руками.

Мне не нравится выражение «этот русский», задевает какие-то неведомые струны внутри, я в этих словах вижу неуважение. Хотелось бы ошибаться, но…

— Рассказывай! — пихаю его в плечо.

— К вам бы я их не привел, поводил бы кругами, а когда они успокоились, попытался бы договориться, чтобы они отвезли меня в город. Если бы они меня убили, вы остались бы без поддержки, я ведь не знал, что этот… — кивает на место водителя, — …все это время за мной шел.

— Тарик, ты идиот?! Думаешь, они бы сдались и перестали нас искать? Ты меня разочаровываешь, — как же хочется еще раз двинуть ему. Озлобленные и злые, моджахеды ищут, кому отомстить за ночные налеты, а тут такая информация. — Что было дальше, Тарик? — меня внутри бомбило и разрывало от злости на друга.

— Дальше, — задумавшись на мгновение. — Подняли с колен и потребовали показать место, где вы прячетесь, но я собирался их к лагерю отвести, сказать, что видел, как перебегали минные поля.

— Они ведь не идиоты, Тарик. Поняли бы, что ты их за нос водишь, там бы тебя и пристрелили. Ничего лучше придумать не мог?

— Не очень думается, когда к твоей голове дуло автомата приставлено, — бросая возмущенный взгляд на меня.

— А дальше что было? — пока не вернулся Север, хотелось выпытать все.

— Русский появился из песка, как какой-то Рембо или машина для убийств. Это было то еще зрелище. Представляешь, в каком шоке были шахиды, когда здоровый мужик в натовской форме вырвался из-под земли и начал по ним палить? — его удивленные глаза до сих пор отображали шок от увиденного, но мне кажется, что Тарик преувеличивает. У страха глаза велики. — Я только и успел, что спрятать голову в песок, как начался стрелковый бой.

Так и хочется пошутить, что он теперь посвящен в страусы. Может собой гордиться.

— Снял вначале пулеметчика, — продолжал между тем Тарик.

— И? — поторопила, когда он замолчал, всматриваясь в темноту за окном.

— Что «и»? Он быстро уложил всех остальных, иначе бы нас здесь не было, — начинает друг раздражаться моему допросу.

— Почему вас не было так долго? — события, пересказанные Тариком, не могли занять столько времени. Юрка не зря называл меня «дотошной».

— Потому что псих решил спрятать трупы так, чтобы их не нашли.

— Тарик, почему ты его психом называешь? — мне не нравится, что он оскорбляет Севера, но может, я чего-то не знаю?

— А ты знаешь хоть одного нормального, кто пойдет против четырех вооруженных до зубов моджахедов, один из которых сидит за пулеметом? Его даже пули боялись, ни одна не задела, — понижая голос. Лучше пусть называет Севера психом, чем шайтаном. Они тут верят в злых духов.

— Это все, Тарик? — поспешила перевести тему, пока не подумал о том же, о чем и я.

— Потом он машину от крови отмывал на озере. Топлива в баке почти не было, нашел в какой-то деревне бензин и выменял его с моей помощью на автомат. Заявил, что такому трусу, как я, оружие только мешает, — все это Тарик произносил быстро, не скрывая злости, обиды и раздражения.

— Почему он тебя трусом назвал? — я сама понимала, что увлеклась допросом, но мне не хотелось дальнейшего конфликта между мужчинами, от которых зависят наши жизни. — Он ведь не говорит на арабском?

— Я сам ему рассказал, что упомянул пленных, когда меня хотели расстрелять. За что и получил прикладом по голове, — указывает на арафатку, обмотанную вокруг головы.

— Это он тебя? — удивилась, но не посочувствовала.

— Я так и сказал.

— Их здесь нет, больше мы задерживаться не можем, — резко открывается дверь внедорожника. Вздрогнув от испуга, возвращаюсь на свое место. Едем в город…

Глава 18

Аврора

— Что рассказал Тарик? — потянувшись ко мне, негромко интересуется Владимир.

— Потом, — шепнула в ответ.

Машина громко гудит, но обсуждать Севера опасаюсь, он может услышать. Не хочу, чтобы он подумал, что мы обсуждаем его за спиной. Мне стоит переварить услышанное и решить, чем можно поделиться. Не хочу, чтобы Владимир подозревал Тарика в предательстве. Я зла на друга, но не желаю ему быть пристукнутым в тихой подворотне. А это может произойти, если гуманитарные организации и военные, сотрудничающие с нами, узнают, что он не умеет держать язык за зубами.

Наша короткая беседа не осталась незамеченной. Чувствую на себе взгляд Севера, кожа покрывается мурашками, и это никак не связано с прохладным воздухом, летящим мне в лицо через открытое окно. Пусть в темноте я не могу видеть лица полковника, но я знаю, что он следит за нами в зеркало заднего вида.

Едем долго. Практически в тишине, слушая лишь гул мотора. Багиров напряжен, и это чувствуется, все понимают, что в любой момент нас могут остановить или начать преследовать. Мы словно движемся над обрывом по тонкой леске, которая в любой момент может оборваться. Неприятное чувство. Юрка без сознания, как бы я ни прислушивалась, не слышала за все это время ни единого стона. Остается только молиться, чтобы он не умер.

Небо начинает светлеть, ранние рассветы в это время года играют против нас. Тарик с Севером переговариваются короткими фразами. Друг подсказывает, как лучше и безопаснее объехать тот или иной населенный пункт, миновать выставленные посты и укрепрайоны. Один раз останавливаемся, Север заливает канистру бензина, что стояла у ног Тарика. Еще один повод переживать — вдруг не хватит бензина? Эта машина наверняка много жрет.

Когда вдали открывается вид на город, Тарик произносит:

— Машину нужно спрятать, на ней мы не сможем проехать. Такой автомобиль обязательно проверят на постах.

— Где лучше ее спрятать? — сухо интересуется Север, не отвлекаясь от дороги. Хотя он просто о чем-то думает, ведь вокруг ни одной живой души, ни машины, ни столба, ни даже дерева, с которым можно было бы столкнуться.

— Впереди повернешь направо, — указывает Тарик дорогу. — Там деревня, сейчас в ней почти никто не живет, но есть несколько знакомых стариков, которые отказались покидать свои дома. Они нам помогут, — уверенно произнес друг. Я молилась, чтобы он не ошибся.

До деревни, которая находилась внизу склона, мы добрались быстро. Солнце, приветствуя новый день, уже взошло над горизонтом. Тарик не солгал, деревня выглядела заброшенной. Люди покинули свои дома.