Проблема с Джейн

— Ты здесь ни при чем, Джейн. Вокруг столько ненормальных. И ничего не поделаешь. Этот негодяй заплатит за все, поверь мне.

Лина была уверена, что автор — мужчина. Не будь ее рядом, Джейн могла бы проглотить упаковку транквилизаторов, лишь бы избавиться от страха.

Негодяй пропал. Он скрывался. Было ли ему известно, что полиция его выслеживает? Заметил ли он видеокамеру? Последнюю записку она обнаружила пятого апреля. А уже двадцать девятое. У нее пропало чувство времени. Как и способность что-либо планировать: купить, к примеру, билет на самолет и поехать в начале лета к Эллисон и Джону. Проходили дни, а она все ждала. Ничего не происходило. Он, конечно же, выжидал, когда она наконец потеряет бдительность. Джейн всегда получала записку в тот момент, когда о ней больше не думала. Наверное, он был превосходным психологом. Он нанесет удар, когда она обо всем забудет. Летом? Когда вернется из поездки? Ей уже не терпелось получить следующую записку. Это был единственный способ, чтобы арестовать его. Однажды утром по радио передали, что накануне перед зданием суда завязалась перестрелка, преступники попытались скрыться, и полицейским пришлось на бешеной скорости гнаться за ними на автомобилях через весь Олд-Ньюпорт, как в кино. Это произошло приблизительно в то время, когда Джейн ехала на велосипеде мимо суда в университет, но она ничего не заметила и даже не помнила, слышала ли вообще звук сирен. Человек, в которого стреляли, выступал свидетелем в деле о незаконной торговле наркотиками. На нем был надет пуленепробиваемый жилет: значит, он знал, что за ним охотились. Похоже, все эти записочки «пипи-кака» должны вызывать смех у полицейских.

Несколько дней спустя Джейн столкнулась при входе на факультет со студенткой из Эколь Нормаль[13], работавшей у них в этом году ассистенткой.

— Здравствуйте, госпожа Кук. Как поживаете?

Джейн еще раньше просила ее быть с ней на «ты» и называть по имени, но девушка, видимо, находила ее уже немолодой, чтобы позволить себе такую фамильярность.

— В такую солнечную погоду как нельзя лучше.

Элен вздохнула.

— А я принимаю устный экзамен по языку: весь день придется провести взаперти. Во Франции, кстати, сегодня никто не работает.

— Действительно, это же 1 Мая. Вы уже скоро возвращаетесь во Францию?

— Мы собираемся с сестрой месяц пробыть на Западном побережье, а потом отправиться в Канаду. Но сначала нужно найти на лето квартиранта в ее парижскую квартиру. Вы не знаете, кого бы это могло заинтересовать?

— А вы разговаривали с Дон и Розой?

— Да, и уже повесила объявление. Она живет в прелестном доме.

— Последний раз, когда я была в Париже, я тоже жила в прелестном доме: там была крутая лестница, и нужно было подниматься пешком на восьмой этаж! У вашей сестры есть лифт?

— Нет, но ее квартира всего лишь на четвертом этаже. Там действительно красиво: квартира старая, но она ее отремонтировала, и район чудесный. Вы знаете Монмартр? Там, как в маленькой деревушке: очень весело, полно лавочек и баров.

— И шумно.

— Нет, окна выходят в очень тихий дворик.

— Уверена, что вы найдете кого-нибудь. Счастливо.

Джейн вошла в холл, размышляя о том, почему она задавала Элен такие конкретные вопросы. Похоже, она скучала по Парижу: последний раз она была там лет пять назад. Она прошла мимо почтовых ящиков. Почту она уже забрала раньше, а новую Дон положить еще не успела. Вернувшись, однако, назад, она вставила ключ в замочную скважину и задумалась: это что же, теперь она будет проверять свою почту по четыре раза в день?

В пустом деревянном ящике лежал маленький сложенный вдвое листок. Джейн оторопела. Записку положили как раз тогда, когда она не ожидала ее получить, и только какое-то внутреннее чутье заставило ее открыть ящик. С торжественным видом Джейн забрала этот листик бумаги, который должен был помочь полицейским задержать ее преследователя. Дело подходило к концу. Камеру он не заметил, потому что оставил записку в университете. Выдал себя сам. Она медленно развернула листок. Кто-то приоткрыл входную дверь. Джейн зажала записку в кулаке. Она ожидала увидеть Элен, которая пошла за кофе в пиццерию, но это оказалась Ямайка, державшая в руке стаканчик с кофе. Впервые Джейн не испытала радости, увидев ее.

— Что ты здесь делаешь так рано?

— Да я и сама думаю, что? — Ямайка вздохнула. — Весь день будем принимать устный экзамен по языку.

Ее черный жилет был криво застегнут, длинные вьющиеся волосы ниспадали на плечи в живописном беспорядке, а глаза слипались от усталости. Она зевнула.

— Проклятая жара!

Она поставила стакан на край фонтанчика с питьевой водой.

— Как поживает Ксавье?

— Хорошо. На следующей неделе уезжает во Францию.

— Ты не поедешь с ним?

— Приеду к нему в июне, если достану билет. Не уверена, что у меня это получится в связи с чемпионатом мира.

— Чемпионатом мира?

— По футболу. Э-э, оторвись от своих книг, Джейн. В этом году он проходит во Франции, ты что, не в курсе?

Ямайка забрала свою почту. Ее почтовый ящик был переполнен: должно быть, она редко приходила сюда с тех пор, как закончились занятия. Они вместе вошли в лифт. Ямайка вышла на четвертом этаже. Как только дверь лифта закрылась, Джейн развернула мятый листок. Тот же самый якобы детский почерк: «Клянусь, тебе это понравится».

Она съежилась. В одно мгновение все повторилось снова: одна рука зажимает рот, другая хватает за шею, мужчина сзади, нож, кровь, ужас. Она вновь почувствовала это каждой клеточкой своего тела. Лифт остановился, и дверь открылась. Джейн добежала до своего кабинета. Дверь в кабинет Беголю была открыта, и она увидела ее со спины: Беголю работала на компьютере. Никакого лая, никаких собак. Джейн захлопнула дверь и набрала номер Мерримена. Она заговорила тихим голосом, чтобы Беголю ее не услышала:

— Говорит Джейн Кук. Новая записка. Да, в университете.

В ее голосе чувствовалось нервное возбуждение. Чуть ли не радость. Мерримен, казалось, был доволен.

— В записке угроза?

— Нет, ясное предложение.

— Вы боитесь?

— Нет, здесь днем полно народа.

Он предложил ей прийти через полчаса. Инспектор Мерримен и Джейн сели на стулья перед небольшим телевизором в кабинете инспектора Тайт, которая нажала на кнопку. Все трое уставились на экран. День вчерашний. Вот Дон раскладывает корреспонденцию. Чуть позже — Джейн, достает ее из своего ящика. Потом еще кто-то: мужчина. Она затаила дыхание. Это он. Она узнала его профиль и седые волосы.

— Хью Кэррингтон!

Мерримен остановил кассету и попросил Джейн назвать его имя по буквам. У нее пересохло во рту. Кэррингтон? Но почему? Неужели он ревновал ее к Чипу? А может, Чип сказал ему, что Джейн считала его занудой? Или же это ее премия вызвала у него такую зависть? Когда он был у нее в гостях в ноябре, то выглядел пораженным. Работая в штате около двадцати лет, сам он не опубликовал ни одной серьезной работы, разве что несколько статей. Но он всегда был очень любезен. Лицемерил? А теперь решил выразить свою ненависть к женщинам, сдерживаемую в течение сорока лет?

Инспектор Тайт отмотала кассету назад, и они снова посмотрели на Кэррингтона. Он поднял руку, но не прикоснулся к ящику Джейн: не было видно, чтобы он бросал туда лист бумаги.

— Его почтовый ящик как раз над моим, ну и дура же я!

Они снова стали смотреть кассету. Кто-то еще. Куртка не то темно-синего, не то черного цвета, вид сзади. Кто-то очень высокий, даже головы не видно. Только спина, плечи и шея. Они смотрели внимательно, не шелохнувшись: знали, что на сей раз это был он. Согнув руку, мужчина действительно бросил что-то в почтовый ящик Джейн. Все трое одновременно вскрикнули. С губ Джейн непроизвольно слетело имя: