Проблема выбора

– Каюсь, грешен, не хотел говорить, только вот, ваше высочество, встреча у меня назначена с Юсуповым, который обещал человека мне представить, дабы обсудить, куда пойдут мрамор и самоцветы Уральские, кои с организованной им фабрики выходить будут вскорости.

– Юсупов владеет мраморной фабрикой? – решил уточнить я, прикидывая, по какой причине в таком случае князь ничего мне не сказал. Вообще, я не знал, что в Сибири уже развивается производство, почему-то на ум приходили только Демидовы и Строгановы, но, может быть, я ошибаюсь, и они не единственные, кто на Урале и за его пределами производство основал?

– Нет, фабрика будет нами возведена на паях. Что-то захотелось мне попробовать чего-то нового, вот и купился на сладкие речи Бориса Григорьевича. Все бросились изучать производство металлов, ну а мы решили выделиться, – он усмехнулся. – Петр Иванович Шувалов где-то специалиста раздобыл, который в мраморе понимает. В его задачу будет входить организация фабрики ее и отладка производства.

– А что Шувалов уже вернулся из Москвы? – я обернулся, словно пытаясь высмотреть этого чересчур энергичного человека.

– Вчера приехал с высочайшего соизволения. Увеселения увеселениями, но дела не ждут. Мы с ним еще хотели прожект один обсудить, касаемый создания хлебных резервных магазинов. Да я хочу предложение внести: заставить всех помещиков часть зерна сберегать и не продавать никому, как вспоможение крестьян на случай неурожая. Дабы голод не случился, – я внимательно смотрел на него. Насколько помню, хлебные магазины были только при Павле основаны, да и то так себе, спустя рукава. А не из этого ли дурная слава конкретно этого Воронцова происходит, что вместе с Шуваловым они хотели здорово так напрячь знать? Вот только не получилось. А почему не получилось? Надо выяснить. Одно ясно, Шувалова защитило личное покровительство императрицы, а вот на Воронцова все шишки в итоге посыпались. Может он и стал в конце жизни тем, кем его молва крестила, просто терпение лопнуло и он решил слухам тем соответствовать. А вот Шувалов меня удивил, если честно. Я к нему из-за того, что эта семейка мне кем-то типа братьев Орловых представлялась, предубеждение испытывал, а оно вон как происходит на самом-то деле. Надо перестать уже мыслить штампами и прежде узнавать, что у человека на уме. – Но вашему высочеству, наверное, не интересны эти мелочи.

– Отнюдь, я был бы очень признателен, ежели бы вы с Петром Ивановичем составили мне компанию за ужином, и рассказали все о своих прожектах, – Воронцов было заколебался, но подобные приглашения расценивались как приказы, игнорировать которые было нежелательно, поэтому он неохотно кивнул.

– Это большая честь, ваше высочество, – он поклонился, а когда выпрямился, то воскликнул. – А вот, кстати, и Юсупов. Во двор въехала карета, из которой выскочил князь, как только она остановилась, не доживаясь, пока ему откроют дверь. Воронцов тем временем поднялся со скамьи и шагнул вперед, широко улыбаясь. – Борис Григорьевич, я уже заждался. Хорошо еще, что его высочество Петр Федорович мне соизволил компанию составить, а то уже и не дождался бы я тебя, ушел бы, только меня и видели. – А ведь дворяне друг друга на «ты» называют, наплевав на указ, который Анна Ионовна выкатила, в котором регламентировала множество аспектов светской жизни. Правда, все дружно на этот указ забили и сделали вид, что никакого указа и не было никогда.

– Ваше высочество, – Юсупов склонился в поклоне. Мы с ним виделись лишь однажды, обсуждали стекольную фабрику, в которую он был согласен вложиться, когда прикинул вероятную прибыль. – Вы интересуетесь не только стеклянным производством, но и мраморным?

– Я всем интересуюсь, – чтобы не ставить себя еще более в невыгодное положение перед стоящими рядом со мной мужчинами, я встал, отмечая про себя, что Юсупов окинул меня немного удивленным взглядом, ах, да, я же без камзола, который как бросил в комнате, так и забыл про него. – Кстати, что там с нашей стекольной фабрикой?

– Фундамент уже возвели, скоро приступим к возведению здания. Господин Ломоносов выразил готовность проверять каждый этап строительства и производства, во всяком случае в самом начале, – нетерпеливо начал переминаться с ноги на ногу. По всей видимости торопился, наверняка они уже опаздывали, но уйти без разрешения тоже не могли. Все-таки во всех этих регламентах есть своя прелесть, которую я только-только начал осознавать.

– Это хорошо. Но, я отвлекаю вас от действительно важных дел, господа, пустой болтовней. Я вас жду сегодня вечером Роман Илларионович, – и, прижав к груди листы с записками, я повернулся в сторону входных дверей, тем самым отпуская их. Вопрос о том, почему они местом встречи выбрали дворец не стоял, наверняка кроме Шувалова необходимо было встретиться еще и с Бестужевым, и Бог знает с кем еще, и лучшего места, чем дворец, в отсутствии императрицы, для того, чтобы собрать всех в одну кучу сложно было представить.

– Ваше высочество, – от двери ко мне размашистым шагом шел Румберг. – Мы уже с ног сбились, разыскивая вас. Не надо уходить, не предупредив ваших преданных слуг о том, куда вы идете, – попенял он моей безалаберности. Я только вздохнул и направился к нему, чтобы под конвоем проследовать в свои комнаты.

Глава 9

И все же в этот раз я не ошибся в своей первоначальной оценке Шувалова. Более того, за время, пока я не имел с ним дело, он подучился и стал совершенно невыносим, особенно в больших дозах. Напыщенный и самовлюбленный, он столько раз за вечер произнес «я», что мне под конец уже стало просто смешно. Глядя на его руки, пальцы которых были украшены перстнями, я не мог теперь с уверенностью сказать, что идеи, которыми он фонтанировал на ужине, были его собственными. Потому что, когда я поднял вопрос о государственных продовольственных магазинах, и о частных хранилищах зерна, он тут же начал излагать концепцию, напрочь вычеркнув из ее создателей сидевшего тут же за столом Воронцова. Зато, становилось понятно, почему проект не начал воплощаться в жизнь – все просто, граф Шувалов при малейшем намеке на сложности, и возможное недовольство дворянства, тут же, скорее всего, сдал назад, и в итоге пострадал только Воронцов. Единственное, что делало Шувалова чрезвычайно полезным человеком, можно даже сказать, незаменимым – это его способность выискивать в толпе самородки, вытаскивать таланты и заставлять их проявлять себя на полную катушку. То, что он, скорее всего, присваивал себе и изобретения, и проекты будущих указов, возможно не все, но часть из них абсолютно точно, не подвергалось сомнению, но это была та плата, которую я на данном этапе мог себе позволить, потому что его проекты, в отличие от моих пройдут и тетушка как минимум их рассмотрит, ну, не она сама, конечно, но ее министры и парламент – точно.

А еще у Петра Ивановича была одна весьма полезная черта – он был пробивной. И при должной мотивации, при постоянном одобрении и правильной позиции в момент первого негативного отрицательного опыта в процессе этой зерновой реформы, именно он был способен ее протащить и заставить помещиков выполнить объявленные условия, а казенные хранилища заполнить зерном. Ведь сумел же он протащить несколько государственных монополий в том числе на винокурни, и «Генеральное межевание» – это то, что я, поднапрягшись, вспомнил о нем из школьной программы. И ничего, жив и здоров остался, упитан и блистателен. Не зря Ушаков боится, что именно Шувалов заберет у него бразды правления Тайной канцелярии. Собственно, а почему бы и нет?

Сейчас я думаю с позиции силы. Ему будет гораздо проще заставить тех же помещиков подчиниться, если за его спиной будет довлеть над всеми незримый образ Тайной канцелярии. Можно же ввести ответственность за невыполнение, мол, не создав хранилище, ты подрываешь безопасность государства и августейшей фамилии. Впихнуть его под нумером три в основное положение Тайной канцелярии, и в путь. Еще свежи в памяти у сторожилов, как парочка человек с немалыми титулами и реальной властью лишились не только титулов, но и головы во времена Анны Ионовны, когда решили, что могут именовать императрицу, минуя титулования, даже в частной беседе без ее присутствия. А уж про несчастного Александра Самсонова, который просто сгинул даже без объявления за что, до сих пор перешептываются, когда Ушакова видят. Собственно, из этих перешептываний, я и узнал про не него.

Вообще у бывшей герцогини Курляндской есть чему поучиться: так уж она в кулаке всех держала, что сидели как мыши под веником, боясь лишний раз вздохнув. Потому что, перспектива в Ледяном дворце свадьбу играть – это в иной раз было так, баловство. И ведь никто ей шарфик шелковый не готовил, вот ведь парадокс, хотя правила она кнутом. Пряником считалось как раз-таки отсутствие этого самого кнута. В этом аспекте Аннушка в дядю Петю пошла, не иначе.

А вот тот же Петр III дал слабину, манифест о вольности дворянской начирикал и все, тут же прихлопнули. Многие люди понимают только язык силы – это пошло еще из древности, когда вождем племен становился самый сильный и ловкий. Это инстинкт, который никогда и никому не преодолеть в полной мере. Единственное, чего нельзя делать – это палку перегибать.

– Ваше высочество, а вы что думаете о идее создания резервов как частных, так и государственных? – я вырвался из своих мыслей и сфокусировал взгляд на задавшем мне вопрос Воронцове.

– Я абсолютно «за». Собственно, за этим я и пригласил вас двоих, чтобы выслушать людей, которые думают так же как я. В конце концов, это не просто приведет к укреплению внутренней безопасности страны, но подобные вещи – обязанность каждого рачительного хозяина.

– Жаль только, не все это понимают, – досадливо поморщился Воронцов.