Проблемы пищеварения. Какие задачи скрываются за желудочными и кишечными симптомами

Подобное поведение у животных называют жестами покорности. Но у пациентов с язвенным колитом за ним кроется не истинная покорность, а неспособность прямо выражать свои притязания. Эти люди никогда не умели и не пытались постоять за себя и поэтому всегда сдаются. Если же они заявляют на что-то свои права, то делают это, входя через заднюю дверь, в страхе быть нежеланными и неуместными со своими желаниями, вызвать агрессию и снова ничего не получить.

Страх вообще занимает центральное место в жизни таких больных. И этот страх настолько велик, что его ощущают окружающие. Возможно, поэтому таких людей действительно не очень любят, относятся к ним, как к «скользким типам», которые «крепки задним умом». Их «вербальные выделения» (заискивание) так же тошнотворны, как их понос на физическом уровне. Однако типичному больному колитом не так уж тяжело пожертвовать чувством собственного достоинства, ведь у него никогда и не было шанса развить собственную личность.

И все же человек, исполняющий «роль жертвы», покорной и услужливой, не так привлекает внимание окружающих, как человек, разыгрывающий из себя деспота. Его отношения с миром вполне последовательны: все, кто стоят ниже на иерархической лестнице, должны преданно служить ему – так же, как он сам служит вышестоящим. Тот, кого сделали зависимым, неплохо умеет подчинять себе других [51] .

Таким образом, два «кардинально различных» типа пациентов с язвенным колитом (как о них говорит классическая психосоматика) на самом деле объединены одной и той же болезненной темой – темой зависимости и самостоятельности.

51

Это хорошо прослеживается во взаимоотношениях среди наркоманов. В этой среде почти невозможно провести границу между жертвой и преступником. В большинстве случаев эти две ипостаси соединены в одном лице.

Мы не можем обойти вниманием еще один важный аспект символики язвенного колита. Помимо прочего, понос является своеобразным методом очистки организма. Тело пытается как можно быстрее оставить позади то, что для него неприемлемо (раз уже нельзя отослать все это назад). По-видимому, речь идет о чем-то особенно чуждом и ядовитом, раз уж организм так отчаянно, до крови, стремится к очищению. Некоторые люди страдают манией чистоты. Такой человек без конца моет руки – так, будто они запачканы чем-то особенно отвратительным (например, липкой кровью). На самом деле это символический акт – попытка смыть с себя неосознанное чувство вины. Аналогичную попытку очиститься предпринимает организм больного язвенным колитом, но она еще более неосознанна, поскольку ее побудительные причины лежат в теневой сфере. Все попытки отмыться тщетны, ведь истинная грязь находится не на телесном уровне, а на символическом уровне значений.

В симптомах колита прослеживается и жертвенный аспект. Пациенту приходится пожертвовать немалую часть своего времени на уход за своим больным телом. Но главный символ жертвы в данных обстоятельствах – понос. С калом организм отдает (= приносит в жертву) все, что для него жизненно важно. В первую очередь – кровь, во все времена считавшуюся самой ценной жертвой. Кроме того, отдается и большой объем слизи. На первый взгляд эта жертва кажется незначительной, но слизь является одним из самых важных телесных соков. Она всегда присутствует там, где зарождается новая жизнь. (По этой причине некоторые индейские племена почитали слизь больше, чем кровь [52] .) И наконец, в жертву приносятся вода и соль.

52

В патриархальных (отдающих главенство мужскому полюсу) культурах большее значение придают крови, а в культурах, основанных на матриархальных представлениях, – слизи.

Но даже когда сама жертва неосознанна, за ней всегда скрывается ожидание. Изначально целью жертвоприношения было добиться расположения и милости богов. Чего же ожидает больной колитом от богов подземелья [53] за свои щедрые дары? Может быть, так он пытается оплатить кровный долг – расплатиться за данную ему жизнь и подаренные жизненные соки? Возможно, в этих вопросах слишком много патетики, но не будем забывать, что больной действительно рискует жизнью. (Согласно статистике, от язвенного колита умирают от десяти до пятнадцати процентов больных.)

53

Кроме Плутона, в подземном царстве можно встретить Гекату и устрашающую индийскую богиню Кали.

Попробуем обобщить все, что было сказано здесь о больных язвенным колитом и самой картине болезни.

В нижнем мире идет жестокая война, к которой стянуты все силы организма.

Организм испытывает потребность очистить пространство «преисподней». Но так как истоки проблем лежат слишком глубоко в тени, процесс очищения затягивается, и судорожные попытки следуют одна за другой.

Больной направляет свою агрессию против самого себя. На это указывает саморазрушение, которое происходит в толстом кишечнике. На физиологическом уровне заболевание обусловлено аутоиммунной реакцией, а кроме того, оно превращает обычную микрофлору кишечника в патогенную (через многочисленные пораженные участки кишечные бактерии стремятся проникнуть в кровь). Также агрессия проявляется в раздражении слизистой оболочки заднего прохода (что лишает человека возможности нормально сидеть).

Больной почти все время пребывает в подавленном, безучастном настроении. Депрессия также чаще всего является результатом воздействия направленной против самого себя агрессивной энергии. Пациент чувствует себя заведомо проигравшим.

Самая актуальная болезненная тема для такого человека – это тема зависимости. Проблема формируется еще в период раннего детства.

Больной вынужден жертвовать своими жизненными соками. Он истекает кровью годами (и даже десятилетиями). Это подвергает риску его жизнь, и она, в конце концов, полностью оказывается в теневой сфере.

Очевидно, что проблема больного лежит в тени. Применительно к язвенному колиту это утверждение имеет особое значение. Все болезненные симптомы проистекают из тени, но мало какие из них можно назвать самой тенью. В данном случае речь идет о том, что область неосознаваемого разрослась до поистине угрожающих размеров. На это указывают и затяжной (хронический) характер болезни, и особенности вызванных ею осложнений. При прободении толстого кишечника демоны подземелья получают доступ к верхнему миру и отравляют его, создавая реальную угрозу для жизни. При злокачественном перерождении [54] вопрос выживания встает не менее остро. Многим пациентам приходится накладывать так называемый anus praeter. Таким образом, прокладывается путь в обход нижнего мира, но на этом фоне болезненная тематика обнаруживается еще отчетливее. При оперативном вмешательстве хирург иссекает более или менее длинный пораженный участок, но это совсем не означает, что пациенту удалось сбежать от дьявола. Напротив, это у дьявола крадут его царство, и он начинает искать новые пути, чтобы утвердить свои права.

54

Злокачественное перерождение и проблематика anus praeter подробно рассматриваются в главе о раке кишечника.

Какой выход можно найти из этой ситуации? Вспомним, что в большинстве случаев источником болезни является тема зависимости. Зависимость (в каком бы виде она ни проявлялась) лишает душу свободы и мешает самореализации. Зависимый человек постоянно пытается жить за счет других, становясь либо приживалом, либо деспотом. В стремлении жить за чужой счет прослеживается тенденция к радикальной форме симбиоза, которая не оставляет возможности для освобождения души. Душа не может свободно парить, потому что она скована слишком тесными связями. Цепи, которые человек налагает на других, связывают не меньше, чем те, которые он несет сам. Нередко оба вида связей сосуществуют в одном человеке. Основа (= тематика) этих связей кроется в нижнем мире бессознательного. И именно там разгорается конфликт. Это война за господство в аду, которая ведется всеми доступными средствами. В нее вовлечены и демоны-бактерии, вооруженные токсинами (ядовитыми газами), и собственные защитные силы организма (антитела, лимфоциты), роль которых в этой войне весьма неоднозначна.

Условно можно сказать, что по одну сторону баррикад стоят темные силы преисподней (= «господин этого мира», дьявол), а по другую – сам больной. Но что привело к такому драматичному развитию событий? Очевидно, когда-то человек согласился на сделку с этими темными силами, возможно, даже на адский симбиоз с ними. Но если бы дела шли успешно, то ежедневное дело он улаживал бы одним махом и без проблем. Значит, при исполнении условий сделки что-то пошло не так.

Здесь невольно вспоминается история Фауста, заключившего договор с «господином мира» Мефистофелем. Этот договор подписан кровью – «самим соком жизни». Многое указывает на то, что при язвенном колите где-то в самой глубине спрятана проблема договора, вокруг которой вертится тема власти над душой, порабощения личности (= продажи души). В этом контексте кровавый понос со слизью представляет собой, с одной стороны, кровавую дань, плату по договору, а с другой – результат отчаянных попыток очистить, освободить охваченный пожаром нижний мир. Поток жизненных сил, расходующихся на кормление подземных демонов, может остановить только расторжение договора и освобождение от него.

Интересно, что язвенный колит является бичом современного цивилизованного мира. Архаичному обществу эта болезнь совершенно не свойственна. Причина этого, возможно, заключается в совершенно ином понимании мира. Зависимость реализовывалась тогда в намного более жестких формах, например, в рабстве. Зависимость, основанная на близком кровном родстве, также существовала, но имела гораздо меньшее значение. Хотя о «правах человека» (в современном понимании) тогда не было и речи, подрастающее поколение было прекрасно защищено обычаями племени (законами общества). У древних существовала система незыблемых ритуалов, регламентировавших переход от одной фазы развития к следующей. Если юноша прошел обряд инициации, уже никто в племени не мог позволить себе обращаться с ним, как с ребенком. Воспитание (формирование личности ребенка) не отдавалось на откуп родителям, им занималось все сообщество, исходя из интересов племени. Поэтому проблемы зависимости детей от родителей не существовало. Во многих племенах при пубертатном ритуале мать оплакивала своего сына, словно он умер. Действительно, с этого момента как сын он был для нее безвозвратно потерян. Мальчик превращался в мужчину и принадлежал теперь к мужской части общины. При таком суровом регламенте было невозможно пропустить какой-либо шаг в развитии, и именно поэтому в древности не существовало многих невротических симптомов.