Проблемы роста

У Гоголя горели глаза. Сашке было сложно судить, насколько он был тому причиной, но друг явно получал удовольствие. И что особенно согревало душу – похоже Гоголю нравилось не только то, что его кто-то целенаправленно ведет к оргазму, но и то, как это происходит. Все эти прикосновения, стоны, тяжелое дыхание возбуждали парней не меньше самой механики. Волна тепла окутала Сашку, безумно захотелось сделать для Гоголя что-нибудь особенное. Он всем корпусом подался вперед. Их члены соприкоснулись. Гоголь понимающе улыбнулся и, прижав оба органа друг к другу, продолжил дрочить их вместе. Сашка, оставшись без дела, в раздумьях пребывал недолго. Наклонив голову, он поймал губы Гоголя своими. Даже не сделав попытки уклониться, Кадыкин ответил на поцелуй.

У Сашки закружилась голова. Это не шло ни в какое сравнение с поцелуями Ирины Вениаминовны. Там был просто унылый слюнообмен, терпимый участниками процесса только из уважения к традиции. Сейчас же у него реально подкашивались ноги, и хотелось срочно принять горизонтальное положение. Он оторвался от губ Гоголя и прильнул к его шее. Тот прекратил ручную работу и крепко прижал Сашку руками к себе. Футболка полетела прочь, теперь они оба были на равных.

– Погоди…

Будто вспомнив что-то важное, Гоголь, немного отстранился и схватил со стола смартфон. Потратив на набор сообщения секунд десять, он бросил его обратно и опять прильнул к Сашке. Тот, всё ещё пребывая в состоянии эмоционального нокдауна, практически повис на руках друга.

– Пойдем, – прошептал Гоголь, увлекая его за собой на кровать.

Они рухнули вместе, как подкошенные колосья, не переставая целовать и ласкать друг друга. Сашка пьянел от новых вкусов и запахов. Хотелось выть в голос от наплыва нежности и тепла. Гоголь взял инициативу в свои руки, и его поцелуи потянулись вниз. Когда влажные губы сомкнулись на члене, Сашка чуть не захлебнулся от восторга. Ирина Вениаминовна не дотягивала и по этому показателю.

– Егор, пожалуйста… Господи…

– Что?

– Ничего… Продолжай.

Дыхание сбилось, глаза не могли ни на чем сфокусироваться. Сашка обхватил голову Кадыкина руками и придал ей ускорение. Где-то на периферии, в черепной коробке нервно стучалась предательская мысль, что скоро он кончит и, возможно, пелена блаженства спадёт, оставив после себя только неловкость и чувство вины. Мизинец Гоголя скользнул по коже и, чуть пощекотав анальную дырочку, проник внутрь. Сашка выгнулся дугой и выбросил в ненасытный кадыкинский рот всю свою нерастраченную похоть. Гоголь послушно всё проглотил.

Не давая себе шанса опомниться, Сашка потянул Кадыкина на себя и вовлек его в долгий и влажный поцелуй. От губ парня пахло его – сашкиными – выделениями. Не разрывая контакта, он мучительно-сладко застонал прямо ему рот и в это же мгновение почувствовал, как ему на бедро пролилась теплая сперма друга.

<p align="center">

***

– Фу-у-ух, – выдохнул Сашка, поворачиваясь на бок, – мы, наверное, опаздываем?..

Идти к Ирине и Анатолию не хотелось от слова “совсем”. Даже гарантированный и не самый тяжелый заработок не подогревал желание. Сашка осторожно положил руку Гоголю на спину и нежно провел пальцами вниз по позвоночнику. Друг никак не отреагировал. Сашка поспешно отдернул руку.

– Не убирай… Сделай так еще раз, – неожиданно подал голос Кадыкин, – пожалуйста…

Сашка вернул руку обратно и опять провел подушечками пальцев по спине, на этот раз зайдя намного дальше. Попа у Гоголя были гладкая и притягательная. Не в состоянии справиться с желанием, Сашка наклонился и звонко чмокнул друга в левую ягодицу. Словно испугавшись неожиданной ласки, половинки забавно напряглись и сомкнулись.

– Не опаздываем, – блаженно улыбнулся Гоголь, – я всё отменил на сегодня… Извинился и написал, что нас обоих внезапно напрягли родаки…

– Эээээ… А они… поверят?

– Не думаю… Но куда им деваться-то?.. Не ссы, думаю ты им так понравился, что даже если пропадешь на год, а потом снова объявишься, они всё равно тебя с радостью примут.

– Да ладно. Скажешь тоже… А что мы тогда… Я, получается, смогу только послепослезавтра…

Гоголь молча отвернулся и, вытянув руки вверх, начал разминать кисти и пальцы, будто давая конечностям отдых после долгого письма. Сашка вдруг остро почувствовал, что где-то пробежала обида. Почти незаметное напряжение повисло в воздухе.

– Что-то не так? – осторожно поинтересовался он.

Пауза затянулась на несколько секунд дольше обычного в подобных случаях. Вместо того, чтобы ответить на прямо поставленный вопрос или хотя бы задать уточняющий, Гоголь вопросительно поднял брови, что-то тихо промычав себе под нос. Мол, и не сразу понял, что вопрос обращен к нему.

– Я сделал что-то не так? – не поленился настоять на своем Сашка.