Проблемы с драконом, проблемы дракона, часть I

– А вы, три осла, хлопали ушами? Раззявили варежку и… – Цернех аж задохнулся от ярости и замолчал. К тому же, ему ни в коем случае нельзя было говорить громко, вечер уже, в пустой школе звук разнесется слишком далеко. Марина Федоровна вряд ли успела уйти далеко, да и сторож уже наверняка здесь. Если орать – недолго и выйти из себя. А там и до полиции недалеко, а с полицией Цернеху общаться не хотелось. Слишком много оставалось незаконченного, слишком много хлопот по обходу всех этих сторожевых псов.

– Шеф, как можно? Виталий с Ренатом в погоню полетели, а я докладываю. Мотоцикл-то мой угнали…

Сергей тараторил, стараясь высыпать все свои оправдания до того, как Цернех успеет разозлиться по-настоящему.

– Все по инструкции, шеф, все путем будет. Они поехали, я сразу же докладывать. Куда он денется, в таком виде? Он и на мотоцикле не усидит.

Цернех молчал. Все было правильно, но в то же время – неправильно. Возникло неприятное чувство, что все вдруг начало расползаться прямо в руках. А почему?

– Действуйте. По исполнению доложите, – сказал он и не слушая бормотания Сергея отключился. Обнаружил, что пока слушал блеяние этого остолопа, успел выйти на середину спортзала, остановился, невидяще уставился куда-то перед собой. Вдруг в голове с оглушительной силой возник вопрос – как так вышло, что он, лучший из магов Саальденской Академии, оказался здесь, в этом вонючем зале? Здесь никогда не исчезал запах пота, резины и дешевой девочковой косметики. Здесь было место веселых и глупых, место, где детишки бездарей прыгали и выпендривались друг перед другом. Место, где пасутся мирные и травоядные. Что он, старый волк, делает тут? Он попытался напомнить сам себе, что он сюда и пришел охотиться на глупых и веселых, на милых и простых… Но чувство, что охотятся на него не проходило. Где-то вдали слышался звук рога, и даже на миг показалось, что слабо ударили в твердую, тугую землю копыта.

Он с силой провел по лицу ладонью – стер пот, стер страх. Сосредоточился.

Что-то происходило, и это требовало действий. Цернех усилием воли выгнал из воображения лишнее. Некому на него охотится. Некому!

Медленно вернулся в кабинетик рядом со спортивным залом. Не глядя покидал свои вещи в большую спортивную сумку, в последний раз окинул взглядом помещение – не осталось ли каких либо улик… Нет, ничего не было. Чистота, пустота и беспорядок покинутого места. Сжечь бы это все, но сейчас слишком много хлопот и без этого.

Он вышел, молча прошел по ночной школе, открыл дверь своим ключом и побрел к своей машине.

– Федотыч, ты это… – послышался чей-то голос сзади.

Цернех оглянулся. Кто тут такой смелый? Сторож. Пожилое ничтожество, наверняка алкоголик, пустое место. Одинокий пенсионер, его тоже никто не хватится.

– Что такое Михалыч? – спросил Цернех, чувствуя, что произносит невнятно. Словно напряжение последних дней раздуло его горло и застряло тугим комом. Сторож не испугался, наверное, не видел Цернеха в темноте. Слепое ничтожество.

– Так ведь, Федотыч, ключи сдать надо, – сказал он.

Нельзя убивать, – напомнил сам себе Цернех. Да, старого дурня не хватятся, но Костик сбежал, и неизвестно заранее, насколько придется задержаться. Только полиции не хватает на хвосте. Повезло дурню. Повезло.

Цернех достал связку ключей и бросил сторожу. Сел в машину и уехал.

Михалыч посмотрел ему вслед, покачал головой. Поставил к стене обрезок железной трубы, который все это время держал в руке. Не на виду, но так, чтобы был рядом. Спокойнее как-то с ним. Мутный тип, этот Николай Федотыч. Очень мутный.

Кряхтя нагнулся, подобрал связку, запер двери. Уже повернулся, чтобы уйти в свою комнатушку, где его ждал чай и телевизор, но вдруг нахмурился – ему послышался глухой дробный стук. Словно прямо за дверью прошли шагом несколько всадников. Даже показалось, что брякнула сбруя. Михалыч вздохнул, потер лоб. Старость не радость – то кажется, что уволенный физрук сейчас набросится, как дикий зверь, и придется его железякой встречать, то вот кони за дверью мерещатся.

А через несколько дней Виктор ковылял от больничного крыльца к стоянке. Лена поддерживала его, и поэтому он все-таки мог как-то идти, но в ушах гудело, дыхание перехватывало, а улица вокруг качалась. В глазах стоял туман и слезы, и он нисколько не удивился, когда увидел в этом тумане лошадь.

Здоровенная рыжая коняга стояла и равнодушно глядела на него. Покачивались поводья, к седлу был прикреплен охотничий рог и что-то длинное, кажется, целое копье. Они с Леной прошли совсем близко, лошадь глянула им вслед, но не сдвинулась с места. Только когда Виктор сел в машину и смог вздохнуть чуть свободнее, понял всю нелепость этой галлюцинации. Потряс головой и тут же пожалел об этом – движение отозвалось возобновлением гула в ушах.

– Твоя машина? – спросил он. Вроде бы, на “ты” они не переходили, но после того, как в обнимку идешь с девушкой, навалившись на нее всем весом, называть ее на “вы” показалось слишком странным. Хотя, что тут не странное?

– А ты думал, я ее угнала? – Лена тоже запыхалась, руки ее дрожали, и ключ в зажигание вставился не сразу.

Виктор оглянулся, уверенный, что галлюцинация лошади пропала, и увидел, что лошадь по-прежнему стоит на газоне и смотрит на него. И копье, и рог – по-прежнему прикреплены к седлу.

Глава пятая

в которой Лена ведет машину, а Виктор встречает чудовище

Цернех сидел в полумраке своего кабинета. Горела одна единственная свеча, и она освещала только руки мага, лежащие на гадальной доске, длинные, тонкие пальцы и непонятные знаки. Все остальное лежало в тени.

Виталий и Ренат молча стояли у стены и ждали. Иногда им начинало казаться, что они стоят тут очень давно, что они вечно так и будут стоять здесь, и ждать, пока Николай Федотович изволит оторваться от своих раздумий. Но они не смели даже вздохнуть чуть громче – они проштрафились, ужасно проштрафились.

Костик, мерзкая ящерица, ухитрился сбежать. Свидетеля, оказывается, не добили, и он дает показания в полиции. К тому же только что позвонил Сергей – он упустил свидетеля прямо из больницы. Объяснить он ничего не успел, сказал только, что его сейчас возьмут, и он выкидывает телефон. И замолк.

Шеф ничего не сказал, но они все трое чуяли, что он очень гневается.

Работать с ним было хорошо и весело, он был невероятно могуч, он легко покрывал любые их выходки.

Избить кого-то? Запросто. Сама жертва наутро не вспомнит, что с ней было.

Конец ознакомительного фрагмента.