Пробоина: Гвардеец

Макс тут же расслабленно выдохнул и, отпрянув от орудия, прислонился спиной к стенке окопа. Его ноги подкосились, и парень попросту сполз вниз, оседая на задницу. Я вяло усмехнулся и тоже плюхнулся рядом на ящик из-под боеприпасов, что стоял в траншее.

— Неужели закончилось? — только и смог спросить я, толкнул Макса, но он не ответил.

Признаться, я малость испугался, но спустя мгновение услышал от Сапронова мерный храп, и меня чуть не разодрало на смех. Сгинь его Луна, он просто заснул.

— Закончилось, мужики, — нервно усмехнулся Михайлов, подходя к нам и закидывая винтовку на ремне за спину, — Ни хрена, дрыхнет… Нам повезло, выжили. Ну что, перекур и собираем трофеи?

Глава 14 Зачистка

'Противнику тоже свойственно испытывать страх,

поэтому в бою зачастую выживает не самый умелый,

а самый наглый.'

[Гвардии Сержант Контуженный]

Четвертый день Белой K уны. 20:00.

Стрельбище близ Белого Ординара.

После каждого прорыва в складках местности укрываются выжившие твари. Чувствуя, что Вертун уже успокоился, они то ли засыпают, то ли просто маскируются, выжидая невнимательную жертву.

Снежки прижимаются к земле, и опознать их можно, например, по прохладной росе на траве, либо же по внутреннему чутью…

По магической теории, которая очень тесно связана с религией, люди делятся на магов, приближенных к магам, и «немагов». То есть на Лунных, Подлунных и Безлунных…

Однако есть альтернативная теория, где абсолютно все люди по своей природе являются магами. Просто в ком-то магия проявляется, а в ком-то не особо, и поэтому простые безлунные порой тоже способны слышать «неслышимое».

Например, почувствовать шум Вертуна, когда тот собирается раскрыться. Или же, например, заметить притаившегося снежка, которого может увидеть только Лунный, да и то довольно опытный.

Вот я, к сожалению, ни разу так свои магические способности и не проявил. Да и негде особо было…

В предыдущей воинской части меня часто ставили в караул и на рабочки, а там особо-то и не погеройствуешь. Здесь же, попав в пулеметный расчет, тоже на зачистки не походишь.

Пулемет — это слишком тяжелое, грозное и неманевренное оружие. Осматривать с ним воронки или тем более заходить в здания, если прорыв вдруг был в городе. Упаси Луна, но самые крупные потери среди групп зачистки именно в городах.

Помнится, на одном из утренних построений замполит как-то рассказывал…

В соседней области прорвался Вертун, и рядом не повезло оказаться небольшому поселению. Так солдаты-штурмовики, методично зачищая здание за зданием, выбивали затаившихся тварей ещё целую неделю.

И, что самое примечательное, монстры не бросались бездумно, едва слышали шаги, а до последнего прятались в укрытиях и заманивали. А ведь тварей было не так уж и много, да и свежий Вертун даже среди карликов был мелким. Просто появился он не там, где нужно.

Не знаю, может, проблема там была в отсутствии подготовки? Тем более, многие такие группы организовывались из остатков караульных рот, без должного пополнения. Но опыт, как оказалось, на самом деле даже важнее магии.

* * *

Глядя на то, как двигались ребята с Контуженным во главе, я в открытую им завидовал. Словно маленький ребенок, я стоял, высунувшись из окопа, и пялился на соратников.

Смотрел, как сержант осторожно перемещается от воронки к воронке, пока отделение стрелков остается на рубеже, в паре десятков метров позади Грозного.

— Это что же, ему в спину стрелять будут? — удивился я, покосившись на нашего снайпера. — Он же им в случае чего обзор перекроет.

Михайлов спокойно ответил:

— Стрелять будут, если там больше одного затаившегося будет. Контуженный, он хоть и сержант, а все-таки знатного рода. Шашку в руки взял раньше, чем перестал титьку мамкину сосать. Военный род, как-никак, там с боевой подготовкой все строже, чем у простых лунных.

Он достал серебристый портсигар, открыл и стал разглядывать тонкую самокрутку.

— Я вот тоже из военного рода, — продолжил он, — Но мои занимались в основном охраной правопорядка, а у Грозного род направлен чисто на войну… Шутка ли, Контуженный награжден Рюревским кругом первой степени с мечами, ты знал?

Мы с Максом, который уже не спал, одновременно уставились на вахмистра. Оказывается, наш сержант хапанул по самое не могу, поскольку Рюревский круг вручали после наград за доблесть и боевое отличие.

— А ты откуда про кружок знаешь? — недоверчиво пробубнил пулеметчик.

Поднявшись, он на подкашивающихся ногах поковылял к пулемету. Передышка закончилось, и нас не просто так оставили в тыловом окопе — мы должны были прикрывать спины наших товарищей, если вдруг какой снежок появится с фланга.

— А я в строевую часть заходил на обеде, — с неким превосходством хмыкнул снайпер, — Мне, в отличии от вас, в личное дело надо еще много чего заносить. Например, документы об образовании, автобиографию, выписки с места учебы, характеристику с прошлого места службы. Это вы, пулеметчики, простые служаки, знай да жми гашетку. А прицельная стрельба — это искусство!

Я вспомнил, что и само слово «снайпер» пришло откуда-то, кажется, из Великолунии…

— Слышь, искусствовед? Я посмотрю, как запоешь, когда твою задницу на позиции прищемят, а пулеметчиков или минометчиков рядом не обнаружится, — усмехнулся я, тоже возвращаясь к нашей позиции, чтобы подготовить пулеметные ленты.

Все-таки в боевой работе должен быть некоторый нездоровый перфекционизм. Белое к белому с одного края лотка, красное к красному с другой стороны — чтобы не было мешанины, и на ходу не пришлось выбирать новые поправки для стрельбы.

Спайперюга замолчал. Видимо, обиделся и решил тоже в минуты затишья подготовиться к новому бою. Приметив, как он ловко набивает магазины к винтовке, я поймал себя на мысли, что надо бы снарядить новые ленты, а то пустые цепи на пятьдесят патронов почем зря валяются.