Пробоина: Гвардеец

— Так что, Контуженный просто сберег их жизни, и сразу без прикрас рассказал, что нам придется делать. У него ж всего месяц, чтобы подготовить нас, вот и окунул сразу в работу. Это чтоб мы прочувствовали, ведь времени похудеть или накачаться не будет, поэтому слабые всё равно отсеются. У него, наверное, в том и план, чтоб до конца месяца осталась пара человек, и они потом войдут в основное подразделение…

— Воу, а ты что, раньше проходил подобное? — удивился здоровяк, — Кстати, я Макс… Макс Сапронов.

— Евгений Михайлов, — тот приветливо кивнул, — Да, в лисьей учебке, я там вахмистра получил по выпуск… Но выперли из-за одного лунного прихвостня.

Расслабленные, как студень, мозги не сразу сообразили, что лисами у нас звали полицию.

— Бывает, — я лишь пожал плечами, — Меня, если что, Егором зовут. Слушай, Жень, а что на счет Контуженного скажешь?

— В смысле?

— Ну, он же лунный, а сержантом ходит… Я всегда думал, что лунные –это только офицеры. Ну, типа, они ж маги все, особенно после своих этих академий. Если идут в армию, то исключительно на руководящие должности.

Тот отмахнулся:

— А, все просто. Грозный, он же это, Пустым был. Ну, то есть, до двадцати одного года у него магический потенциал не проявился, вот он в армию и пошел.

Я слушал, затаив дыхание. Надежда «пробудиться», если честно, жила в душе любого безлуня. Шанс-то, конечно, нулевой, ну так мечтать никто и не запрещает.

— А потом, видать, его ка-а-ак накрыло где нибудь у Вертуна, вот он и пробудился. Он, кстати, огняш, ну, этот, маг огня, только сла-а-абенький. Утренним его называют, скорее, для формальности… — усмехнулся бывший вахмистр.

Я скривился:

— У некоторых магии вообще нет.

— И то верно, — буркнул Макс.

Евгений пожал плечами:

— Я вот, например, тоже Пустой. У меня в роду раньше маги были, даже сильные. А сейчас… — он со вздохом махнул, — Уже пять поколений как ни одного мага. Ну вот, только и спасаемся, что в полицаи, да в армию идем. Подлунного получишь, среди магов покрутишься, авось потом у кого в роду лунный и родится? А?

— Эх, да откуда ж нам, безлуням, знать? — фыркнул Сапронов, явно завидовавший.

Нам то с ним надо лет десять в армии отпахать, чтобы Подлунного получить. А эти Пустые вроде как под луной и так ходят, да только не пробудились, так что им годика три, и все, Подлунные, считай… Можно спокойно увольняться и мирно жить, в совсем другом социальном статусе.

— Да ладно тебе, тут мы все равны, — Женя махнул головой в сторону плаца за стенкой, — Тем более, что в разведроте и в экспедициях все так и так Подлунными за три года становятся. Тут выслуга по-особому капает.

Я заинтересовался.

— Мол, ты не караулишь и жопу не просиживаешь, а реально пашешь на благо государства. Только об этом не все задумываются и не все интересуются, иначе, гарантирую, половина отказников передумала бы сваливать. Я вон, как узнал, что сюда набирают, сам попросился.

Мы с Максоном переглянулись. И у обоих созрела мысль, что остаемся мы здесь до талого снега. Да подери их всех Черная Луна!

За такое можно и послужить, гори оно все огнем Красной Луны. Это ж всего три года и все, пенсия. Прощай жизнь в халупах. Прощай, плуг, и привет городская жизнь. Подлунные-то могут селиться в городах и на работу их берут куда охотнее. Считай почти свободный гражданин.

— Слух, а чему вы там в лисьей академии обучались? — поинтересовался я.

Лисы, они же ищейки, они же полицаи, всегда казались мне эдакими мужиками с палками, которые только и делали, что гоняли шпану по дворам, потому как чем-то более серьезным занимались раки, они же оракулы.

Оракулы — маги, что смотрят в самую душу и выворачивают мозги наизнанку, если у них закралось подозрение, что ты совершил преступление. Зачем искать свидетелей и улики, если можно найти в памяти подозреваемого все, что он делал в момент убийства или кражи. А то, что мозги потом у многих плавятся, так это не их проблемы. При мне так ни в чем не повинного пацана поплавили так, что он потом неделю слюни пускал.

— Да многому. Борьба, ведение боя, подавление беспорядков, ну и обычные предметы тоже были. История, теория магии, практики много было. Кто до двадцати одного года не пробуждался, те попадали в отдельную группу и еще год учились в спецподразделение, типа спецназа для помощи ракам при облавах. Вот я и выучился на полицейского снайпера, — спокойно ответил он и ехидно ухмыльнулся, — Так что, мальчики, место снайпера в отделении, считайте, занято. Я уже поговорил с Грозным, он меня по теории погонял и сказал, что потом посмотрит, как я на практике работаю. Ну, во всяком случае, взял на карандаш.

— Никогда особо в снайпера не рвался, — усмехнувшись, я вновь отхлебнул из бутылки.

Макс-то свою уже целиком опустошил и кинул в урну, стоящую у самой двери.

— Больно уж винтовки у них тяжелые, — продолжил я, — И опять же, поправки эти все на пулю считать, исходя из фазы лун. При Белой Луне красными не попасть, при Красной белыми поправку брать. Огонь к ветру, ветер к воде, вода вообще хер пойми как. Ну и муть.

— Эх ты, чушка безлунная, — рассмеялся снайперюга, — Термаг явно не учил.

— Да пошел ты, — беззлобно отмахнулся я, протягивая Максу свою бутылку. Тот благодарно кивнул и взял допивать.

— Да ладно уж… О, смотри, отказники! — усмехнулся он, глядя на четверку молодых ребят, что зашли в комнату в чистой новенькой форме, с вещмешками за плечами, — Ну что, подписал командир ваши рапорта?

— Знаешь, на удивление быстро, — огрызнулся пузан, что первым тогда штурмовал невысокую стенку, — Конченный этот ваш сержант. Реально, просто конченный мудак! Мы — солдаты. Какие, на хрен, рвы, какие стенки?!

— Ага, — кивнул долговязый рядом с ним, — Давно уже все на машинах ездят. А если надо, то артиллерия все с землей ровняет!

Пузан кивнул:

— И маги на что? Земляную лестницу построят! Переправы понтонные вон инженеры пускай соорудят. Армия должна ппросто двигаться по дорогам, а не строить их.

Долговязый усмехнулся:

— С винтовок-то толком никто уже и не стреляет. Вон, порождения Вертунов давно уже на минах подрывают, а недобитков маги зачищают, они ж их хорошо чуют. Даже утренники. Не говоря уже о Дневных и Вечерних Магах.