Пробудить бога

Выполнено задание: помочь племени зенолов.

Опыт: +400.

Видение: +5.

Эх, чуть–чуть до левела не хватило.

Глава 32. Гару–Фахтум

Когда восторги немного улеглись, я повернулся к Лексу.

— Слышь, Лешич, раз ты теперь шаман, то тебе меня и исцелять. Помоги избавиться от Аленушкиного наследства.

Его глаза, окаймленные рыжими ресницами, округлились от удивления.

— Офигел? Как я тебя вылечу? Сам же знаешь, я в этом ни ухом, ни рылом.

— Ну, научишься…

— Ага, когда русалка на шпагат сядет.

Оглядев пещеру, я задумчиво сказал:

— Кое–что могу подсказать. Кархум говорил, что этот ритуал похож на изгнание вампирской сущности. Типа нужна кровь люмена и серебряный гроб. С кровью, сам понимаешь, проблем не будет, а гроб… Можно вон тот ящик завалить украшениями с трупов. — Я повернулся к Ормину. — А если не хватит — вы ведь дадите свои? Ненадолго.

Но старейшина покачал головой.

— Такое серебро не подойдет, Рокот. Тут нужно особое, которого касалась плоть Дагданы. Именно из него и сделан тот гроб, в котором лежала твоя подруга. Но сейчас к нему не пробраться.

За спиной послышался радостный визг. Я повернулся — Сальвана трясла кулачками, подпрыгивая от нетерпения.

— Я знаю, знаю! — воскликнула она, и у меня зазвенело в ушах. — Слышала, как дядя Кархум говорил Архому, мол, когда наступит время, передам тебе свою силу в пещере Серебряного тумана! Они пошли туда, а я проследила. Там серебра видимо–невидимо, правда. Показать дорогу? Показать?

Зенолы переглянулись, и Ормин, поразмыслив, ответил:

— А что, можно попробовать. Именно в этой пещере Великий Дух обрел свою суть и стал величайшим божеством. Есть легенда, что первый шаман — мы называем его Гару–Фахтум — провел там ровно сорок дней. И Дух Гор был настолько милостив, что передал ему часть своей мудрости.

— Отлично! — воодушевился Леха. — Погнали, попробуем. Только я понятия не имею, что сказать в молитве.

Ормин снисходительно улыбнулся.

— Важно не что, а как ты будешь говорить. Слова должны исходить от чистого сердца, при этом надо, чтобы их произносил человек добрый и искренний. Между нами говоря, я уверен, что коварного Архома Дух слушать бы не стал. А вот тебя — очень даже может. Но тут есть одно препятствие…

— Какое, пап? — обеспокоенно пискнула Сальвана.

— Эта пещера — запретное место, — он перевел взгляд на меня. — Тебе, Рокот, заходить нельзя, иначе либо погибнешь мучительной смертью, либо сойдешь с ума. Доступ туда разрешен лишь шаманам и их помощникам.

Я задумчиво оглядел лежавшие на земле трупы зенолов–предателей. И на миг представил на их месте растерзанное тело Маруси.

— Готов рискнуть. Пойми, Ормин, я обязан от этого избавиться. Хоть Кархум и говорил, что оборотничество — большая сила, все–таки минусов от него больше, чем плюсов.

У меня хватило благоразумия не говорить старейшине, что не попадись на моем пути Лехин колпак, я бы догнал и растерзал его собственную дочь.

— Что ж, дело твое.

— Безумству храбрых… — подмигнул мне Леха.

Вскоре мы выбрались наружу. Зенолы забрали в подземном зале все, что могли унести. И, хотя были нагружены, согласились вернуться домой пешком, а нам одолжить Ламуса.

Гордая птица приветствовала меня, с достоинством склонив голову. Я потрепал ее по перьям, чем вызвал ревнивое ворчание Диогена. Забравшись на спину холценгольфа, посадил Сальванку перед собой. Леха сел сзади, и мы, помахав на прощанье зенолам, пошли на взлет.

Пещера Серебряного тумана находилась в одной из скал Стылого хребта. Если бы не Сальвана, непрерывно указывавшая Ламусу путь, мы бы никогда не нашли ее.

Чем выше в горы мы поднимались, тем холоднее становилось. Ветер усилился, он поднимал с заснеженных вершин клубы снега и бросал в нас. Спрятав филина под плащ, я обнял Сальвану в попытке ее согреть.

— Ты же меня не укусишь? — доверчиво спросила она.

От этого простого вопроса меня слегка перекосило. Неудивительно: ночью я волк, днем случаются приступы ярости, что дальше–то будет?

Приземлившись на широком уступе перед входом в пещеру, мы устроили совещание. Решено было, что я останусь снаружи, а Леха с Сальваной войдут внутрь и попробуют обратиться к Духу. Диоген, не желая рисковать, отлетел подальше. Сел под чахлый кустик на краю уступа и прикинулся особенностью рельефа.

Закутавшись в плащ, я спрятался под крыло Ламуса. Здесь можно было хоть немного укрыться от пронизывающего ветра. Холценгольф же словно не замечал холода, стоял и гордо смотрел вдаль, туда, где над замком Снежного рыцаря парили его сородичи.

Вдруг тишину гор прорезал истошный крик. На ходу выхватив меч, я рванул в пещеру. Но, едва войдя, замер на пороге.

Внутри все сверкало, словно кто–то включил мощные прожектора. Напротив меня, вжавшись в стену, стояла перепуганная Сальвана. Приоткрытый рот перекосился от страха, глаза округлились. Она ткнула пальцем в сторону и еле выговорила:

— Га… Га… Гару–Фахтум… Новый Гару–Фахтум…

Я обернулся и тут же зажмурился, ослепленный ярким сиянием. А когда глаза слегка привыкли, разглядел в столбе света Лекса. Он буквально парил в воздухе, сложив ноги в позе лотоса и раскинув руки. Голова приподнята, татуировки сверкают, спираль на лбу вращается все быстрее, шаманский диск на шее раскален докрасна. Но самое главное — глаза. Их не было. Вернее, не было зрачков и радужки, только белки.

Пораженный, я застыл на месте, и тут тишину прорезал голос. Сильный, уверенный, низкий, похожий на грохот лавины.

— Как ты посмел явиться сюда?!

Он исходил от Лешки, губы которого совершенно не шевелились. И эхом отдавался у меня в голове, в каждой клеточке мозга, разрывая его на миллион частей. Нестерпимая резь пронзила насквозь, от макушки до пят. Не в силах терпеть, зажмурившись, я повалился на колени. И сквозь пелену боли почувствовал прикосновение чьей–то руки.

Словно в бреду, я приоткрыл глаза и в ослепительном пещерном сиянии увидел Лекса. Он стоял рядом, положив ладони на мой затылок.

Снова раздался убивающий меня голос:

— Кто ты, и что тебе нужно?

Он звучал резко и отрывисто, точно неожиданные раскаты грома.

— Я чувствую на тебе свою благословение…

И через паузу, в течение которой я корчился от боли:

— Ты смог прочесть мои письмена, и я обещал тебе удачу…

Лешкины губы по–прежнему не шевелились, но голос, несомненно, исходил от него. Лекс смотрел куда–то поверх меня невидящими глазами, и я вдруг понял, что он сейчас — не он. В него вселилась некая сущность и…