Пробуждение каменного бога

И попал в помещение с троном, на котором очнулся в прошлый раз. Комната находилась в его дальнем конце, и вполне могла являться пристройкой к основному зданию. Крышу заделали, осколки камней и доски убрали. В очаге едва теплились угольки. Похоже, кто-то жёг огонь ночью.

В тронном зале царила приятная полутьма. Сквозь множество высоких окошек проникали лучи солнца. Их свет казался белым, призрачным. Над троном в крыше располагалось приличное отверстие, но естественное, задуманное строителями, а не разгулом стихии. Свет проникал и сквозь него, словно луч прожектора, освещая трон. По наклону лучей можно было сказать, что светило либо еще не достигло зенита, либо уже перевалило через него. Чтобы узнать это наверняка, надо было выйти на улицу. Но что-то остановило меня от этого поступка. Может быть интуиция?

Осмотр помещения занял у меня около десяти минут. Меховые подстилки и солома на полу. Узкие циновки на стенах, раскрашенные в яркие, но очень хорошо сочетаемые тона. Там же развешаны деревянные лики-полумаски, головы незнакомых мне животных, гербарии из трав и темных цветов. Все это говорило о культуре, совершенно не знакомой мне ранее. Я не узнавал цветов и стилей, в которых были выполнены лики. Было во всем этом что-то чужое, созданное существами, отличающимися от людей не только обликом, но и внутренним виденьем мира.

Не найдя в помещении более ничего интересного, я уселся на трон и стал ждать дальнейшего развития событий.

Может быть, мне и стоило заняться интенсивным обдумыванием своего положения, оценить и пытаться найти из него выход. Но что б я не придумал – все это оказалось бы пустым.

Я не владею ситуацией, значит, на данном этапе от меня ровным счетом ничего не зависит. Гадать почему это произошло, где я очутился, и как это случилось – бессмысленно. Мозг способен работать автономно, независимо от сознания. Назовите это как угодно – подсознание, интуиция, связь с высшими космическими силами, ангелы-хранители – все едино. Между прочим, над этим я тоже не задумывался. Я просто отметил факт, что такое происходит.

Порою, встречаешься с необъяснимой проблемой, у которой нет видимого решения, и начинаешь портить себе жизнь ее разрешением, объяснением необъяснимого. Я в этом случае забываю о ней. А затем, по истечению времени происходит «озарение», готовый ответ и объяснение, с указанием причин, лежащих в прошлом, и последствий, скрытых завесой будущего. Все становится на свои места. Все становится понятным. Надо только уметь ждать.

А ждать я умел. «Все происходит вовремя с тем, кто умеет ждать» Поэтому я устроился поудобнее и заснул.

Проснулся я оттого, что услышал шаги. В помещение вошла все та же девушка. На этот раз она принесла глиняный горшочек с вкусно пахнущим варевом, глиняную ложку и несколько лепешек. Как видно, морить голодом меня не собирались. Это радовало.

Девушка остановилась, увидев меня на троне, но потом все же решилась подойти. Может, подействовала моя жизнерадостная улыбка? Вообще, если бы мне представился выбор, то я лучше бы пообщался с ней, а не с ее спутником. Но чувствуется, что серьезной беседы с ним мне не избежать…

Еда оказалась вполне съедобной, хотя и непривычной на вкус. Пока я ел, девушка стояла в сторонке; потом забрала посуду и удалилась плавной походкой, слегка покачивая бедрами.

Проспал я от силы часа два, наклон лучей не сильно изменился.

Через несколько минут послышались шаги, и в комнату вошла процессия, состоящая из девяти персон. С ними пришел и известный уже мне старик.

Кошкочеловек, вошедший первым, увидел меня сидящим на троне и резко остановился, так, что идущий следом врезался в его широкую спину. Может, я занял чужое место? Ничего страшного, мне не привыкать.

«Пробка» быстро рассосалась, и процессия чинно проследовала к трону.

Одеты они были весьма нарядно. По количеству перьев, мехов и украшений, а также по величественности походки и властности манер, они вполне могли сойти за здешнюю элиту. На некоторых были надеты короткие меховые накидки. И все они были вооружены, хотя оружие было столь обильно украшено, что вероятнее всего являлось парадной частью наряда. Смешнее всего в них была странная робость, которая проступала даже сквозь величие.

Вперед выступил самый пестрый представитель делегации. Я подавил в себе желание встать, подойти к нему и протянуть руку со словами «Очень приятно, царь», так как он мог не оценить шутку. Точнее сказать – не мог оценить. Да и – свято место пусто не бывает. Это я о троне.

Между тем, парламентер начал говорить.

Говорил он долго, с чувством и интонацией, нередко делая паузы, давая мне возможность оценить услышанное. По всему его виду можно было понять ответственность данного момента. Разглагольствовал он минут пятнадцать, а затем замолчал, вероятно, ожидая моего ответа.

Да, ну и ситуация сложилась! Они явно от меня чего-то ждут, вот только чего? Отправить бы сейчас этих вояк, скажем, завоевывать Казань. От греха подальше. Огорчает одно: Казань уже взяли. Не отдавать же обратно, правильно?

Тишина стала давящей, слышно было даже, как учащенно бьется чье-то сердце. Или это мое разыгравшееся воображение? Минут через пять они стали нервничать, то и дело я ловил подергивание хвостов и кончиков ушей. Хотя лица оставались абсолютно непроницаемыми и невозмутимыми, словно были вырезаны из камня.

Все смотрели на меня в ожидании ответа. Главный вождь смотрел, смотрел старик, смотрела свита вождя. Как писал Моэм в своем «Театре»: «Взял паузу, так держи ее любой ценой, чего бы это ни стоило» Кстати, писателем Моэм стал по совместительству, а основным его занятием была разведка и контрразведка. Старичок знал цену паузам…

Так прошло еще минуты две. Атмосфера накалялась все больше и больше. Тянуть «кота за хвост» дальше было опасно.

Поэтому, тяжело вдохнув, я опять блеснул своим красноречием. Я довольно-таки долго и обстоятельно объяснял присутствующим о важности того, что космические корабли бороздят просторы оперного театра и о других, не менее значимых вещах. Естественно, что никто кроме меня ничего не понял.

Они, сдается мне, очень удивились. В задних рядах послышался негромкий шепот. Вождь изумленно переводил взгляд то на меня, то на старика. Потом он заговорил, глядя на старца. Голос его постепенно набирал силу и наливался, как мне показалось, угрозой.

Старик по-прежнему глядел на меня.

На тираду вождя он ответил всего двумя спокойно произнесенными фразами, даже не посмотрев на него при этом. Глаза у последнего заметно округлились, он со страхом взглянул на меня, потом куда-то вверх, а затем, стараясь сохранить достоинство, удалился. За ним ушла и вся его свита. Последним ушел старик. Перед этим он хитро посмотрел на меня, и улыбнулся.