Пробуждение Силы. Том II

Кора под ударами кастетов, взрываясь, летит щепой, а под ней сразу вырастает новая. Никаких акупунктурных точек нет и в помине, лишь плавающее внутри тела ядро. Пока оно цело, враг будет продолжать восстанавливаться.

Наши стихийные техники сходятся в прямом столкновении.

Я достану его. Шипы бьют меня, однако теперь и я могу давить массой. Несколько крупных стволов против нескончаемого потока острых терновников Альрика. Корни против рубящих лепестков.

Пока воют наши техники, не отстаём и мы. Телом противника сношу несколько молодых стволов. Локтем ломаю острый обломок бревна, летящий прямо в мой живот. Внутри него ловушка — древесина распадается на тонкие пласты лезвий. Пропитанные Ки, острые и невероятно прочные. Они пытаются вскрыть меня от паха до горла, как когда-то обещал этот выродок.

Несколько новых ран на бёдрах и животе. Грудь прочертила длинная полоса. Кровь струится по коже, а в носу не остаётся ничего кроме запаха железа.

Умелый ударом Альрик подбрасывает меня в воздух. На миг в голове мутнеет, а в ушах слышится гул. Успеваю прийти в себя и, крутанувшись, сгруппироваться. Противник создаёт на моём пути несколько бамбуковых пик, но изворачиваюсь, как могу. Лишь одно остриё пробивает бок чуть повыше крестца. Малая цена за то, что мои кастеты сминают деревянные предплечья Альрика. Его руки, уже ставшие живым лесом, трескаются. Щепки с древесной пылью… Вот и всё, что остаётся от могучих конечностей.

Адепт отшатывается назад, рефлекторно тряхнув головой. И мои кулаки, облачённые в металл, взлетают замком над головой, чтобы обрушиться и вбить его безумную башку внутрь тела.

Хребет хрустит, как ветка под сапогом. Изломанную шею пробивают шипы. Агония умирающего и исцеляющегося тела. Они бороздят моё тело, пока Крепче Камня пытается сдержать чужой натиск.

Мы наносим удары один за другим, не обращая внимание на повреждения. Я рублю быстрее, чем растёт этот упорный сорняк. Плечо взрывается болью, когда я выбрасываю могучий удар за пределами своих сил. Духовная сталь кастета встречается с полированной поверхность, и…

Сталь побеждает.

Прорва восстановленной Ки сгорает в этой топке. Треск и жалобный рёв наполняют окрестности. Ядро врага, средоточие его силы, как адепта, разваливается на части.

«Умри. Просто умри», — почти беззлобно пульсирует мысль в моей голове.

Я всего лишь секатор в руках судьбы, призванный подрезать заболевший сорняк на теле великого древа. Почти целый клан свихнулся от жажды власти и жадности, наплевав на великий дара богоподобной Сакуры. Ноша, которая оказалась не по плечами ветви прославленного рода.

Вся растительность, созданная рукой Альрика, начинает с грохотом осыпаться. От изуродованного тела бегут кровавые побеги в последнем издыхании. Один из них мясистой лозой тянется далеко, куда-то в сторону, но моя нога обрубает его бег, переломив, словно сухую ветку.

— Хватит уже, — устало шепчу я. — Остановись и прими свою участь.

Ядро павшего расцветает кровавым цветком. Последний бутон безвредно поднимается над останками тела. Срываю его и топчу, не давая этому ублюдку переродиться. Не останавливаюсь, пока не остаётся и следа от его Ки.

Туман отступает неохотно, но благодатный ветер приносит запах лесной свежести. Лёгкие раздуваются мехами. Сила постепенно собирается в теле, которое сконцентрировано на восстановлении. Пробегаюсь по мелким ранам, уплотняя Ки в местах глубоких порезов. Крепче Камня минимизирует кровопотери, но я всё же теряю силы. Запал от новой ступени спадает.

По поляне от леса, прихрамывая и держась за бок, шагает Текору.

— Уж прости, Рен! Гонял его, сколько мог. Толстую шкуру так и не получилось пробить, — начинает оправдываться парень. — А потом он превратился в того зверя и совсем худо стало.

Я машу рукой, мол, всё понимаю, но не перебиваю.

— Когда повалил этот яд клубами, он сразу накрыл часть Охотников, — поясняет лучник. — Тот, как с цепи сорвался. Я попытался его удержать, но куда там.

— Дальше всё видел своими глазами. Куда делся Акшай?

— Братство утащило его прочь, — скалится Текору, — щеночек слишком устал.

Его голос мрачнеет, становясь серьёзным:

— Жаль, я не смог к нему пробиться, крепкие были щиты.

— Ладно, нестрашно. Охотники работают за деньги, а теперь платить некому, — со вздохом говорю я.

Сам же двигаюсь в сторону плотной древесной стены по зову вишнёвой косточки.

— А что стало с членами клана? — запоздало уточняю.

— Некоторые держались в стороне, другие кинулись в битву и там полегли, — он пожимает плечами. — Куда делись первые, да демон их знает. Наверное, сбежали, не желая помирать от техники своего господина.

— Понятно, — я подступаю вплотную к могучему стволу. — И полриона не стоит такая родня, что бросила собственного лидера в беде.

Стволы на краю поляны теснятся друг к другу. В щелях абсолютно невозможно увидеть, что скрывается внутри, но я чувствую этот зов. Её ауру. Она ждёт нас.

Текору удивлённо наблюдает за мной и спрашивает:

— Ты нашёл?

Вместо ответа я протягиваю косточку. Круглая сердцевина ягоды, гладкая и тёплая на ощупь, медленно поднимается над ладонью. Деревья с шелестом расступаются, пропуская меня вглубь. Мой спутник неуверенно ступает следом. Оглядывается и крутится по сторонам. Лепестки сакуры проникают и сюда. Опадая, они даруют нам тусклое освещение.

Из-за кромки леса неспешно выходит могучий медведь, спасший меня вчера. Урсар сдерживает свою силу, не давая ей разлиться и затопить всю поляну. При виде него Текору сжимается и замирает на месте.

— Закончи уже это дело! — гремит яогуай. — Давно пора! Создательница сделала слишком большой подарок людям. Они оказались недостойны её доброты.

Договорив, медведь исчезает в несколько движений. Лишь отдалённо слышатся недовольные стоны леса от движений могучего зверя.

— Пойдём, Рен, — зовёт меня Текору. — Он что-то тебе сказал?

— Да, что ты должен мне новую одежду, — с улыбкой отвечаю я.

— Это ещё с какого демонова хрена? — вскипает лучник.

— А из-за кого я был вынужден в одиночку воевать с твоим любимым родственником?

Парень закатывает глаза и, покачав головой, улыбается.

Мы движемся вперёд к большому яркому пятну в конце тёмного тоннеля. Деревья, подпирающие небеса, расступаются. Над головой вновь появляется синева.

И на нас всей своей необъятной мощью своего Ки обрушивается Кровавая Сакура. Исполинская тень падает с высоты небес. Там далеко, высоко над головой ветвистое дерево украшено яркими плодами спелой вишни. Ветви сгибаются под их тяжестью. Каждая ягода пульсирует, как ядро сильного практика, благодатно распространяя ауру. Переплетения множества аур создают симфонию непревзойдённой Ки. Энергия здесь настолько чистая, что кружит голову. Это даже не Ки, а её концентрат.