Пробуждение силы
Шрифт:
– Я разве предлагал вам обсуждение дел, которые имеют государственное значение? – искренне удивился Мазур.
– А о чем мы еще можем говорить?
– Уверяю вас, у нас найдется тема, интересующая обе стороны. Мы однажды с вами едва не столкнулись, сами того не подозревая… И только потом выяснилось, что это были вы со своими людьми. Можно и этот момент обсудить…
– Я не припомню такого момента.
– Это было около восьми лет назад на Северном Кавказе, на границе Чечни и Дагестана.
– Может быть, я и был тогда именно там, но я не помню, когда мы имели возможность столкнуться. Проясните ситуацию…
– Это не телефонный разговор. В моей памяти еще слишком свежа одна картина… Неприятно вспоминать, как вы захватываете своих же российских офицеров,
– Мы подбирали раненых, выхаживали их своими методами и только потом использовали. Но мы в состоянии вернуть их к нормальной жизни и намереваемся это сделать по завершении проекта. Так что никаких упреков я принять не могу…
– Память подводит вас, уважаемый Эдуард Осипович. Впрочем, я согласен все вспомнить еще раз. Но так, чтобы напомнить и вам, и даже показать видеоматериал. Он впечатляющий…
– Любопытно… – настороженно процедил сквозь зубы генерал. – И когда вы предлагаете встретиться?
– Как можно быстрее.
– Не получится… От нас до Москвы ехать сорок минут, потом в любую точку Москвы добираться три часа. А я просто засну за рулем.
– У вас есть водитель, который не провел такую трудную ночь, как вы… Надо же его заставить отрабатывать зарплату…
– Давайте лучше вечером…
– Беда в том, господин генерал, что я ограничен во времени. И потому так настойчив. В ваших интересах пойти мне навстречу…
– Хорошо. Говорите адрес…
Мазур продиктовал адрес.
– Это на окраине. До Москвы доберетесь, а здесь рядом. В час уложитесь…
– Я выезжаю. Ждите… Сами успейте только добраться, чтобы я не ждал…
Генерал позвонил в гараж и приказал готовить машину для поездки в Москву. Но уехать генералу вовремя не дали. Он уже стоял перед дверью и достал ключи, когда телефон зазвонил вновь. Определитель высветил номер подполковника Иванова, и Эдуард Осипович вспомнил, что обещал Михаилу Михайловичу решить вопрос с объектом «Солимов». В самом деле, решать что-то следовало. С одной стороны, жалко было лишать себя объекта, в которого столько вложено, к тому же, которого захватывали с большими трудностями, как, впрочем, и других спецназовцев. Но иного выхода, если нет каких-то конкретных данных относительно причин сбоя, не видится…
Эдуард Осипович снял трубку.
– Слушаю тебя, Михал Михалыч…
– Товарищ генерал, опять осложнения с объектом «Солимов»…
– Хватит нам этих осложнений. Хотел вскрыть ему черепную коробку?
– Хотел.
– Так вскрывай. Даю санкцию. Вопрос решения нашего проекта гораздо важнее одной человеческой жизни. Что там опять случилось? Снова побил кого-то?
– Осложнения иного характера. Пришли со стороны. Если помните, его семья живет в Москве. Я подозреваю, что они вчера видели передачу по телевизору. Криминальные новости… И узнали…
– И что? Он их узнать, насколько я понимаю, не должен. А с биографией у него все в порядке. Диспансерная карточка с самого детства ведется. Никто не подкопается…
Биографию объекту «Солимов» в самом деле сделали лучшую, чем всем остальным спецназовцам, задействованным в проекте. В Москве в самом деле проживал такой человек, страдающий деменцией, и был отправлен в лабораторию, где не выдержал больше месяца. А его место занял подполковник спецназа ГРУ Андрей Никитович Стромов, с которым в течение долгого времени проводилась работа по «введению в образ». Из Стромова сделали не просто дурака, но сделали настоящего Абдулло Нуровича Солимова, который узнавал на фотографиях своих родственников, мог рассказать всю подноготную воспитывавшей его матери и кое-что об отце, умершем, когда мальчишке не было еще пятнадцати. Единственное слабое звено во всей истории с Солимовым-Стромовым было в смене адреса. Двухкомнатную квартиру в доме, где настоящего Солимова хорошо знали, представлялось возможным поменять на другую, на другой район, только через органы опеки. Но путем взяток
и там все удалось уладить. Разыграли хищных риелторов, и разыграли правдоподобно. Чиновники к подобным вещам давно привыкли и пошли навстречу.– Они нашли его телефонный номер. Утром объекту позвонила дочь. А сейчас пришла к нему. Он с ней разговаривает рядом со своим домом.
– Захватывайте обоих… В одну машину ее, во вторую Солимова.
– Она с ребенком…
– Всех захватывайте. Потом и с ребенком разберемся… Не получится захват, уничтожить и его, и дочь… Если выплывет информация, нам всем, сам понимаешь…
– Понял. Передаю приказ.
– Мне обо всем докладывай… Я жду…
Генерал снял шинель, бросил в сердцах в кресло и вернулся за стол. Сонливость с него как рукой сняло. Вот, оказывается, с какой неожиданной стороны может подойти провал. Какие-то молодые дурни решили в патриотов поиграть. А, не имея головы, в такие игры играть опасно. В результате один из них в больнице с черепно-мозговой травмой, у второго выбиты черенком метлы три зуба, у третьего метлой повреждена роговица глаза, четвертого застрелили. Надо бы за компанию и пятого пристрелить, но он и сам теперь, думается, тихоней напуганным станет… Они даже не подозревали, какую бурю в состоянии вызвать своими действиями. Не вовремя оказалась на месте милиция, не вовремя там же оказались тележурналисты, не вовремя в семье Стромова включили телевизор. Целая цепочка не вовремя произошедших событий. И вот результат…
Телефон снова зазвонил через четыре минуты.
– Товарищ генерал. Неприятности продолжаются…
– Я уже привык… – холодно сказал Эдуард Осипович. – Выкладывай без предисловий…
– Солимов уничтожил сначала троих наших из группы захвата при попытке увести его дочь. Захватил их оружие. Как раз в этот момент я подоспел с четырьмя офицерами. Перед тем как войти в подъезд, он еще двоих застрелил, одного ранил…
– И что теперь? Захватывайте, я же сказал… Стреляйте… Уничтожьте их…
– Мы у подъезда. Нас всего четверо. Он сам нас просто и без затей уничтожит в секунды… У него два пистолета-пулемета… Стреляет по-македонски, с обеих рук… И без промаха…
– Уничтожит и правильно сделает… – холодно заметил генерал. – У тебя нейтрализатор с собой?
– Нет. Был бы, не было бы проблемы…
– Если ты его не уничтожишь и он тебя за твои улыбочки помилует, я тебя сам уничтожу. Ты завалил все, что можно было завалить. И придется отвечать. Запомни хорошенько. Я жду, когда мне привезут его труп и сделают анализ состояния его мозга. Вызывай подмогу. Звони Евстифееву. Скажи, со мной согласовано. Пусть нейтрализатор не забудет. Мне сообщай на «мобильник». Я уезжаю на важную встречу… Да… Свою «Скорую помощь» вызови… Трупы не оставляйте… Ни свои, ни чужие… Нашумели – значит, надо все срочно подчистить…
Привычный к работе с компьютером, старший следователь по особо важным делам Виктор Анисимович Бурундуков всегда терялся, когда перед ним на столе росла гора бумаг. А сейчас, на его взгляд, этих бумаг была целая гора. Одних папок с уголовными делами, возбужденными против самого убитого накануне чиновника мэрии Владимира Эриковича Соловьева или против его окружения и закрытыми по тем или иным причинам, было несколько. Соловьев оказался неуязвимым для следствия, хотя, если дел так много, само собой следует предполагать, что на руку он нечист.
Запрос на эти дела, просто надеясь на случайность, сделал один из сотрудников следственной бригады, которую Бурундуков накануне возглавил, и сразу получился такой улов. То ли еще будет, чувствовал старший следователь, когда вернется вспомогательная бригада из экономического блока следственного комитета. Еще накануне вечером были опечатаны сейф и кабинет Соловьева. Сейчас и в кабинете, и в возглавляемом убитым отделе идет изучение и изъятие документов. В следственный комитет по этому поводу уже сам мэр звонил, возмущаясь помехами в нормальной работе учреждения, но его вежливо спросили, желает ли он, чтобы нашли убийц? Мэр свои претензии благоразумно снял и мешать следствию не стал.