Пробуждение
Шрифт:
Прошел еще час или около того, и я заметила, что толпа заметно поредела. Гости начали потихоньку расходиться, МэриКей и я отправились искать свои куртки. Пока она прощалась с музыкантами, Дэвид подошел к столику, где стоял сидр, возле которого остановилась и я.
Ну как повеселилась? подмигнул он.
Я с улыбкой кивнула.
А что это с твоей рукой? ахнула я, будто бы только сейчас заметив марлевую повязку.
Дэвид пожал плечами.
Колол щепки для камина. Вдруг нож соскочил и попал мне по руке.
«Ха! Выходит, Хантер угодил пальцем в небо!» хмыкнулая про себя. Я представила себе выражение
Тут вернулась МэриКей, с гордым видом продемонстрировав мне музыкальный диск «Фианны» с автографом всей группы.
Представляю, как обзавидуется Джейси! ликовала она, пока мы шли к машине.
Ну, ты попрежнему считаешь, что Викка это сплошное зло, а те, кто следуют ее законам, просто чокнутые? спросила я сестру.
Одно тебе скажу по части умения устроить вечеринку им никто и в подметки не годится! Нет, просто не верится я слушала «Фианну»! И МэриКей благоговейно прижала диск к груди.
Сестра заговорила снова, только когда мы уже выехали на дорогу.
Викка это не для меня, понимаешь? Да и то, что церковь не одобряет подобных вещей, тоже играет свою роль, еле слышно добавила она. МэриКей, конечно, не была столь религиозна, как мама или тетя Морин, однако она искренне верила в то, чему учила католическая церковь. Честно говоря, мне было немного неуютно, призналась она.
Я молча кивнула. К этому времени я уже успела убедиться, что так оно и есть на самом деле. Но все равно слышать об этом было больно. То, что составляло мою сущность, то, чем я была, вернее, стала все это отделило меня от семьи невидимой, но прочной стеной.
Оставшуюся часть пути мы ехали в молчании.
Глава 11. Затравленные
Июль 1991 года.
Мы уже в Милане. Едва удалось ускользнуть. И во всем виноват я с моим магическим кристаллом. Думаю, именно это навело погоню на наш след, когда мы были в Бордо.
Тогда с помощью кристалла я попытался увидеть наших детей, и это мне удалось. Как я и надеялся, они были с Беком. Пока, во всяком случае, им ничего не грозило. Потом я попросил кристалл показать мне наш ковен… и я увидел его. О, Богиня!
Наш город был уничтожен полностью. Он просто перестал существовать обугленные остовы домов, искореженные машины, почерневшие стволы деревьев, словно в агонии тянувшие искалеченные ветви к небу… Ничего не уцелело… Ничего, кроме нашего дома. Он стоял на том же самом месте, что и прежде, кирпич коегде почернел и был покрыт пеплом, но в остальном, казалось, разрушение его не коснулось.
И тут из спальни до меня донесся пронзительный крик Фионы. Я бросился туда она сидела на постели, расширенные глаза ее казались безумными.
Идет, крикнула она. Оно нашло нас! Нужно бежать, немедленно!
Фиона снова зовет меня. Закончу позже.
Магнач
На следующее утро, спустившись вниз, я застала на кухне отца, одетого, как он обычно одевался зимой в брюки цвета хаки, застегнутую на все пуговицы рубашку и высокие ботинки на шнуровке. Он чистил на обед картошку,
аккуратно кидая каждую в кастрюльку с холодной водой. Я хмыкнула про себя отец в своем репертуаре! Впрочем, он всегда все делал заранее.Твой кот ждет не дождется, когда ты его покормишь, приветствовал он меня.
И точно Дагда уныло сидел возле своей миски, всем своим видом выражая нетерпение. Увидев меня, он принялся тереться о мои ноги, выгибая спинку и утробно мяукая. Присев на корточки, я наполнила ему миску, и он стремглав кинулся к ней.
Ну как вчерашняя вечеринка? поинтересовался отец, пока я смотрела, как котенок ест.
О'кей, отозвалась я.
«Ужасно», хотелось добавить мне, но я благоразумно промолчала. Вместо этого я открыла дверцу холодильника и принялась гадать, что бы съесть.
Морган, что толку таращиться на него. Это ведь не телевизор, с добродушной насмешкой в голосе бросил отец.
Прости, буркнула я. Схватив упаковку с вафлями, я захлопнула дверцу.
И вдруг на глаза попалась валявшаяся на табуретке местная газета. Естественно, она была открыта на странице, где печатались биржевые сводки их отец читал так, как иные читают молитвенник. И тут мне в голову пришла одна мысль.
Пап, скажи, пожалуйста, поинтересовалась я. Ты знаешь одного типа по имени Стюарт Эфтон?
Местный строительный магнат? хмыкнул отец.
А что он действительно магнат?
Отец задумчиво пожевал губами.
Ну, может быть, не совсем… Но среди строительных подрядчиков он, несомненно, большая шишка. К тому же я слышал, что он человек безжалостный один из тех, кому палец в рот не клади, мигом откусит руку по локоть.
Хм… промычала я.
Пришлось признать, что хоть в чемто Хантер был прав не похоже, чтобы такой человек за здорово живешь вдруг простит комуто долг. Глупости, одернула я себя, размешивая сахар в чашке, люди иной раз выкидывают и не такие коленца. Может, под внешностью жестокого дельца скрывается мягкое и нежное сердце. Естественно, тут же пришла мысль о том, что не только Эфтон на поверку может оказаться не тем, чем кажется с виду. Возможно, это относится и к Дэвиду. Мне с немалым трудом удалось отделаться от нее.
«Забудь об этом», велела я себе.
А где мама и МэриКей? спросила я.
Отправились в церковь с утра пораньше. Сказали, что хотят помочь украсить ее к Рождеству. Отец вытер руки. А я сказал, что дождусь тебя, и мы присоединимся к ним попозже.
Вафля, выскользнув у меня из пальцев, шлепнулась на пол.
Ммм… боюсь, у меня сегодня полнымполно дел, запинаясь, пробормотала я. Ничего, если я сегодня пропущу службу?
Из за толстых линз очков, делавших глаза совсем крохотными, отец здорово смахивал на черепаху. Но даже сквозь них я заметила, что в глазах его вспыхнула тревога.
Наверное, один раз ничего, не сразу ответил он.
Спасибо, пробормотала я, поспешно затолкав в рот вафлю и от души надеясь, что это избавит меня от необходимости говорить.
После того как в мою жизнь вошла Викка, мои отношения с церковью коренным образом изменились впрочем, как и вся моя жизнь. И хотя служба попрежнему завораживала меня своей торжественной красотой, душа моя теперь молчала. И я была благодарна родителям замечая это, они и не думали давить на меня, хотя, конечно, мое нынешнее равнодушие не могло их не задевать.