Пробуждение

Он был занят поиском Алисы. Лихорадочным поиском до самого вечера. Поиск прервался на полчаса для перекуса и закончился в темноте. После этого он расположился у костра неподалеку от автодома, на нетронутом водой месте, и ужинал принесённой с собой едой. Он хорошо подготовился в этот раз, прихватил также спальный мешок и коврик. Он так и не заглянул внутрь автодома, но был уверен, что девочки внутри. Куда они денутся. Потрёпанные, наверно, но внутри.

В тёплой одежде, ботинках, у костра, после сытного ужина и нескольких глотков спирта, он чувствовал себя почти комфортно. Можно устроиться с удобствами и в горах.

Он знал, что проведёт следующий день опять в поисках. Он знал, что не найдёт Алису. Откуда он мог это знать? Ведь всякое бывает. Может, она лежит где-то совсем рядом, придавленная камнями и глиной. Или ветками. Он встанет утром и сразу увидит её в лучах первого солнца. Может, он обнаружит её где-то подальше, внизу, к концу дня, усталый и разочарованный. Она будет тихо сидеть, терпеливо дожидаясь его. Может, он найдёт её на следующий день или через неделю. Она ведь будет ждать столько, сколько потребуется. Она очень терпеливая, его Алиса. Он должен искать её до тех пор, пока не найдёт. Она будет его ждать.

Он знает, что так не бывает на свете. Не бывает таких историй. Не бывает настоящих историй с хорошим завершением, настоящих земных историй. С мужчиной и женщиной. С обычным мужчиной и обычной женщиной. Разделённых тем, что обычно разделяет обычного мужчину и обычную женщину. Не бывает с ними хороших историй. Когда они теряют то, что даётся лишь один раз. Что возможно лишь один раз. Да и не даётся никем. Образуется внезапно из ничего. Только один раз. В незаполненном ещё пространстве. После этого оно никогда не бывает уже незаполненным опять, это пространство. В нём больше ничего не может образоваться.

Алису унесла река. Река знает, что делает. Перекатила её через каждый камень. Глупую куклу. Вздумала представить себя женщиной. Настоящей, живой женщиной. Глупая кукла. Унесла далеко в большую реку. Бросила на дно.

Он будет её искать. Он-то живой настоящий мужчина. По крайней мере живой. Он будет её искать. Покрайней мере несколько дней, до тех пор пока не станет совершенно очевидным то, что уже очевидно сейчас. Он должен это сделать. Есть такие вещи, которые необходимо делать. Он должен её искать. На тот случай, если она где-то рядом. Ждёт его. Терпеливо ждёт его. Под камнями, ветками и глиной. Его Алиса. Если она не далась реке. Не позволила себя унести. Заклинила свою ногу между камнями и удержалась. Ведь такое тоже может быть. Всё может быть на этом свете. Только не случается.

Догорал костёр. Река тоже утихла. Он прилёг на расстеленный на камне коврик и посмотрел на небо. Алиса. Закрытая страница. Недочитанная. Что мне делать теперь? Неужели всё вращалось вокруг тебя? Неужели был выход, было спасение? Всё вокруг тебя? Вокруг твоих спокойных глаз. В них очень трудно заглянуть. Мне никогда не удавалось в них заглянуть. Спокойные, всё знающие глаза. Что ты знала такое? Откуда? Ничего невозможно знать в этом мире. Ничего наверняка. Ничего не наверняка. Что ты такое знала? Не захотела объяснить. Неужели всё так просто и глупо? Всё вокруг тебя? Мягких губ. Очень мягких, когда касаешься их своими губами. Неожиданно мягких, невозможно мягких. Когда касаешься их своими губами. Молчаливыми. Не хотела объяснить. Не умела? Потому что нечего объяснять. Нет ничего более достойного объяснения. Нет достойного объяснения. Есть твои глаза, твои губы. Их не нужно объяснять. Они есть. Спокойные глаза и мягкие губы. Их не нужно объяснять. Есть твоя грудь. Полновесная грудь. Немного смешная. Такая, которую хочется мять в ладонях, как резиновый мячик. Сжать, отпустить и снова сжать. Потрогать губами, потрогать зубами. Полновесная, гордая собой грудь. Немного смешная. Не пугающаяся крепких больших рук. Готовых разорвать её на части. О, Алиса. Тебе не нужно ничего объяснять. Ты есть. Я чувствую тебя с закрытыми глазами. Телесный запах. Не знающего ещё молока соска. Заострившегося в жадных губах. Что можно объяснить этому жадному телу? Жадным рукам, губам, жадному пенису. Они всё знают. Больше нечего объяснять. Больше нечего объяснять. Они всё знают. Они ничего не знают. О, Алиса. Прижаться щекой к твоей груди и заснуть. Распластанным на твоём животе, на ложбине между ног, на гладких коленях. Проснуться и отведать губами её плотную мякоть. Отведать губами. Поглотить тебя всю, растворить в себе. Обхватить руками ягодицы и растворить в себе. Ощутить основанием пениса. Разрядиться, неистово и неудержимо. И заснуть, положа щёку на твою ароматную грудь, не знающую ещё молока.

На небе светили и падали звёзды. Показалась луна. Ущербная, стеснительная луна. Неужели всё вращалось вокруг неё? Вращается. Нет другой оси. Никакая другая ось не имеет смысла. Также как и эта ось. Но она есть. Только она и есть. Всё на свете просто и глупо. Налить ещё спирта? Завтра будет болеть голова. Завтра искать целый день. И послезавтра. Пока не свалюсь с ног. Пока не найду. Не найду. Нельзя найти то, чего нет. Всё время ускользает. Не скажешь, что не искал. Искал. Всё время ускользает. Всё время не даётся в руки. Моя ось. Вокруг неё всё вращается. Вот-вот в руках. Всё время ускользает. Потому что её нет. Не бывает. Есть Алиса. Мягкая женщина с полновесной грудью. Немного смешной. Другой оси мне не найти. Всегда знал. Никогда не верил. Всё на свете просто и глупо. По-другому быть не может. Не найду. Нельзя найти то, чего нет. Алиса есть. Унесла река. Река знает, что делает.

Утром после завтрака он с трудом открыл дверь автодома, вытащил девочек наружу и положил на развёрнутый спальный мешок рядышком под лучами утреннего света. Через некоторое время он сел пить кофе. Предстоял целый день поиска.

* * *

Больше валить не на кого. Никого не осталось. Никого нет. Не было. Самый простой эксперимент. Вот тебе и простой ответ на вопрос. Для чего это всё? Вот тебе и ответ. Кто может это всё выдержать? Зачем? Этот мир для ненасытных. У которых не случаются вопросы. Жадных. До абсолютно всего. Им неплохо в этом мире. До тех пор пока не становится невыносимо тяжело. Им не до вопросов. Ничего бы не пропустить. Ненасытность движет миром. Пока вдруг не станет невыносимо тяжело. Это мы давно смирились с нашей тяжестью.

Почему решают по-другому? Нет под рукой пистолета? Нашёлся бы, всегда можно найти пистолет. Ничего не хочется делать, когда вдруг невыносимо тяжело. Непривычно тяжело. Просить, отвечать на вопросы. Не у всех такой сосед. Где бы я нашёл пистолет? Мир, люди вокруг. Каждый совсем один. Может, желание, чтобы было видно прямо из двери. Вот он я. Посмотрите на меня, несчастного. Зато крови нет. Только синяя полоса на белой шее. Нет, так лучше.

Мне легче. Стало совершенно невыносимо – эка невидаль. Мне, наверно, легче, я привычный. Вдруг, ни с того ни с сего. Совершенно здоровый. С виду такой же, как всегда. Только синяя полоса вокруг шеи. Да, наверно, поэтому. Лучше, чем дырка в голове и лужа крови. В удобном месте напротив двери. Специально для этого придуманном месте. Только подставь табуретку, и всё готово. Обязательно шаткую, на трёх ногах. Да, потому. Всё можно достать, если есть нужда.

А мы лучше с дыркой в голове и с лужей крови. Никого всё равно нет. Каждый совсем один? Ну уж нет. Столько неугомонных. Нет у них для этого времени. Стало совсем невыносимо. Вдруг, ни с того ни с сего. Всё вдруг потеряло смысл. Лаконичность. Больше слов не нужно.

Почему я так долго продержался? Некогда было. Думал. Много занимает времени. Иногда целую жизнь. Всё потеряло смысл. Только не вдруг. Врёшь. Было и твоё время. Ненасытности. Короткое. Ненасытность какая-то неуверенная, оглядывающаяся, неокрепшая. Моё ли это? Может, ещё кто-то сзади стоит? Стоят. Как раз поэтому нельзя терять время, чтобы оглядываться. Врёшь. Не такой он был. Казался сильным. Долго я ещё буду так сидеть?

Он вынул ствол пистолета изо рта и расслабил напряжённые руки. Он ещё не решил, каким пальцем спустить курок, поэтому пистолет был на предохранителе. Он не знал, есть ли внутри патроны, но не хотел проверять. Сосед никогда не держит оружие незаряженным. Правило у него такое. Есть, одна пуля там есть. Больше не надо.

В подвале было почти темно. Нет фонаря. За ним нужно зайти домой. Он решил не терять на это время. Зачем? Для чего свет? Пистолет нашёлся, больше ничего не нужно. Только нажать на курок. Подрагивали руки. Он чувствовал усталость. После трёх дней непрерывной езды. Может, поспать сначала. Он чувствовал, как закрываются сами глаза. Заснуть здесь, на полу, а завтра закончить дело на свежую голову. Всегда любил делать всё на свежую голову. Зачем спешить? Зачем гнал тогда без остановки? Не знаю. Зачем?

За последние три дня он спал не больше чем несколько часов. Один из них случайно, заснув на короткой остановке. Потом вспомнил, что забыл отлить. Мочевой пузырь не забыл. Зачем нужно было гнать домой? В лагере было оружие. Хотел своим пистолетом. Не твой это пистолет. Нужно было всё сделать там.

Он искал Алису три дня. После теснин, которые заканчиваются чуть ниже лагеря, вода разлилась широко. Ищи сколько хочешь. Он искал. Пока наконец не понял, не согласился. Впереди ничего нет. Всё. Ищи не ищи. Конец дороги. Всё потеряло смысл. Только не неожиданно. Никогда не имело смысла. Нет, имело. Но робко как-то и неуверенно. Почти не считается.